Исповедь неудачника, или История странной любви
Шрифт:
Но вот на горизонте что-то засветилось: у общих друзей я познакомился с Кристиной. Красивая девушка из колледжа искусств меня «зацепила». Будущий дизайнер, она показывала мне свои рисунки, а я ей — наши красочные фолианты с репродукциями картин из разных художественных галерей.
Через полмесяца мы решили, что любим друг друга и нам необходимо жить вместе. Но где? Она снимала комнату вместе с двумя подругами, тоже студентками-выпускницами, а я не мог привести её к себе. Нашли на окраине частный дом, где сдавалась комната с кухней и душем. Нас это устраивало. Но, чтобы оплачивать жильё, мне надо было срочно найти работу. Я ухватился за первое попавшееся: грузчик на фирме, которая развозит молочные продукты по школам и детским садикам. Груз не очень
Говорят, чтобы узнать человека, надо съесть с ним пуд соли. Эта самая соль постоянно присутствовала в наших отношениях с Кристиной. Её всё время что-то не устраивало, а главное, как я понял, не устраивало то, что я был не журналистом, не телеведущим, не врачом или, на худой конец, учителем, я был простым грузчиком. Того, что на заработанные деньги я оплачивал жильё, покупал продукты и даже делал ей небольшие подарки, она понимать не хотела.
Но, несмотря на неустойчивость семейной погоды, на «семь пятниц» в один день у Кристины, я пытался получить то, чего не удалось получить с Пашей: семью. Я привязался к этой капризной девочке, думая, что и она меня любит. Но всё чаще Кристина стала надувать губы и подолгу болтать по мобильнику с подругами, игнорируя моё присутствие. И всё чаще она отвергала мои ласки, ссылаясь то на плохое настроение, то на недомогание, то на желание спать.
Я лежал рядом с ней, не ощущая никакого тепла, ни телесного, ни душевного, и пытался понять, почему так происходит. Если Паша имела право назвать меня бездельником, то Кристине благодаря мне не приходилось тратиться ни на жильё, ни на питание. И вдруг меня осенило: через месяц она получит диплом, и нужда во мне отпадёт! Эта хитрая капризуля исподволь готовит меня к неизбежному разрыву!
Едва рассвело, я, утомлённый бессонницей, встал раньше обычного и ушёл из дома, когда Кристина ещё спала. Она не найдёт на кухне готового завтрака с чашечкой кофе, ну и поделом ей. Я устал от наших непонятных отношений, приправленных не только солью, но и перцем. Возвращаясь с работы, я хочу видеть дома жену, а не вечно недовольную девицу. Пусть теперь она хоть раз приготовит мало-мальски съедобный ужин. Но, конечно, когда я вернулся, никакого ужина не оказалось, а Кристина встретила меня в штыки:
— Проучить меня вздумал?! А если я действительно так устала, что просто провалилась в сон, и мне было не до интима!
— Я же не настаивал…
— Но ты постоянно лезешь ко мне!
— Ле-е-зу? Та-а-ак… Может, я противен тебе? Ты скажи. Я могу уйти.
— Уйти?! Соблазнил меня, а теперь уйти?!
— Соблазнил — сильно сказано. Ты посмотри, какой я по счёту в твоём списке.
Вот это я, конечно, сказал напрасно. «Неблагородно» было с моей стороны напоминать ей о том, что я у неё далеко не первый в её неполные двадцать лет.
Кристина взвилась, что-то кричала, швыряла вещи, потом собирала их в сумку и снова расшвыривала и истерично кричала:
— Не прикасайся ко мне! Пьяница! Ничтожество!
Я не мог больше это видеть и слышать. При ней я редко позволял себе выпить, да и то в меру, а она обзывает меня пьяницей! Я ушёл и уже через час был у Митяя. Вот тут-то я напился, остался у него на ночь и… опоздал на работу. Очень сильно. На два часа! Это было уже третье опоздание. Первые два раза я проспал, не услышав будильника, и задержал доставку всего минут на десять. Тогда меня простили, а на этот раз начальница, дородная женщина в чёрном парике, сурово сказала, едва взглянув на меня:
— Ты уволен. Зайди к кассиру за расчётом.
Я не стал горевать: подумаешь, золотое место! Но теперь надо искать работу, чтобы оплачивать жильё и ублажать Кристину. Я решил вернуться на съёмную квартиру, чтобы помыться, переодеться и взять паспорт, прежде чем отправиться на поиски нового места
Ну, всё опять пошло наперекосяк! От вечной невезухи, от неустроенности я впал в тоску, а против неё у меня было лишь одно проверенное средство. Я пошёл в магазин напротив, взял бутылку и колбасу, дома поставил это на столе перед собой и… зачастил. Через час в бутылке уже ничего не осталось. Я пошёл в магазин и взял ещё одну.
Теперь я пил медленно, чтобы не потерять способности размышлять. А подумать было над чем — над всей моей действительно ничтожной, никому не нужной жизнью. Сам ужаснулся: как я дошёл до этого? Сначала простое студенческое легкомыслие и надежды на русский «авось» — авось всё образуется! Моя природная лень усугубляла положение. При первых же сбоях надо было заставить себя сесть за учебники, а я не мог. Надо было ходить на занятия, и уже только за это мне могли бы простить мои прегрешения и правдами-неправдами натянуть троечки, вон как Андрюхе. Но я подстерегал Пашу, и не было для меня ничего важнее любви. И чем всё это кончилось? Паша скоро станет дипломированным специалистом, а я то копаю траншеи, то таскаю мешки или ящики. Нечего сказать: достойное занятие для интеллигента в четвёртом поколении! Я забросил экстернат, опять пустив по ветру бабушкины деньги. Она, конечно, покричит, даже обзовёт нехорошими словами типа «лодырь», «негодяй», «тупица», «даже с экстернатом филфака не мог справиться!» Но только она меня и пожалеет, положит сотню на мобильник и даст денег на сигареты, возмущаясь при этом:
— Нет денег на сигареты — не кури! Попрошайка!
Но пока ни она, ни мама не догадывались, что у меня появилась вредная привычка пострашнее — алкоголь. Я, правда, ещё и сам не понимал этого, не придавая значения тому непонятному томлению, которое испытывал при виде бутылки водки и даже кружки пива. Пиво казалось мне безопасным: разве что посадишь печень, а чтобы опьянеет, много надо. Оказалось, не так и много, особенно в сочетании с водкой.
Размышляя, я всё тянул и тянул её, наливая себе то четверть, то треть стакана. Видно, права была Кристина, обзывая меня пьяницей: я пью и не хочу остановиться, не думая о последствиях. Наверное, я пил не только в тот печальный день, когда меня оставила Кристина, но и всю ночь, сходив в магазин ещё за бутылкой. Как вырубился, не помню. Очнулся поздно утром, огляделся… А что я делаю в этой жалкой развалюхе, именуемой частным домом размером в одну комнату и кухню с душем? Мне здесь больше нечего делать. И хотя до конца оплаченного месяца оставалась ещё неделя, я ушёл, позвонив хозяину.
— Деньги за неделю не верну! — предупредил он.
Да и не надо! Подумаешь, деньги… Каких-нибудь пятьсот рублей из тех трёх тысяч, что уплачены за месяц. У меня ещё немного оставалось от расчёта, полученного в фирме. Я отправился домой и снова поселился на раскладном кресле. И опять не мог по-настоящему выспаться ни днём, ни ночью, слушая, как Стас орёт по скайпу своему кенту:
— А я тебя завалил! Торпеда! Твоя подлодка пошла ко дну!
«Неплохое» занятие для взрослого мужика, подсевшего на компьютерные игры и на Интернет. Ещё та зараза, не лучше водки!
Летом мои бывшие друзья разъехались с дипломами кто куда. Я, безработный и пристрастившийся к алкоголю за чужой счёт, понимал, что не вписываюсь в их компанию. Один Андрюха был мне верен и снова пригласил меня к себе в гости дней на десять. Совместные возлияния продолжались, но вполне умеренные. Он предложил поехать вместе в горы, но это предложение меня не заинтересовало. Горы я не любил, да и отдыхать на деньги друга устыдился. А заработать там я ничего не мог. Какой из меня горный спасатель! Там крепкие парни, высокая квалификация. А у меня коленки дрожат и дыхание сбивается, когда я поднимаюсь по лестнице на свой четвёртый этаж. Допился! Я пожелал Андрюхе доброго пути, и мы расстались, пообещав не забывать друг друга.