Исправление неправильного попаданца

Переяславцев Алексей

Так и оказалось. В дверь просунулась озабоченная физиономия адресата:

— Просят о свидании, по возможности завтра. Маг жизни от Харафа.

— Сам понимаешь, мне нельзя, хотя и хочется. Только запиши досконально.

Обиженное выражение морды лица.

— Можно подумать, в первый раз…

Мне стало стыдно.

— А трансформацию когда начнете?

— А вот прямо сию минуту собирались. Кстати, я взял на пробу магнетит.

— Покажи.

Ну что, кристалл, по нашим понятиям, средний. Хотя по местным меркам оценивается поболее, а вот насколько — ребята

скажут.

И снова засел за расчеты. Пока у меня начало что-то получаться, подоспели результаты от Торота.

Ребята выглядели необычно смущенными. Стекло раскололось, что ли?

— Ну, что вы опять натворили?

Обмен взглядами, из которых я ничего не понял. Утратил, что ли, навыки телепатии?

— Значит так, командир, дело такое… не совсем чтобы… но и нельзя сказать, что плохо…

— Короче, достопочтенный.

— Мы отнесли магнетит Тороту. И оказалось, что он этот кристалл вообще не знает! Можешь такое представить?

Похоже, работа над биноклем плохо на меня подействовала. Сначала я перестал воспринимать телепатемы, потом утратил способность анализировать. А что дальше будет?

— Могу. А что дальше?

— Ну, он, стало быть, опробовал на накопление интегральной магоэнергии, потом на мобильность потоков, преломления… как обычно. Понятное дело, спросил, где мы достали этакое. Мы все свалили на тебя, тем более, что и вправду этого не знали. Потом спросил, откуда мы знаем, что этот кристалл узкоспециализированный на трансформацию. Я ответил правду: это, мол, написано в старинном классификаторе. Тут же вопрос: нельзя ли взглянуть. Я опять же честнейшим образом: ты купил за свои, взглянуть лишь с твоего разрешения.

— Просто уверен, что Торот сделал какие-то свои выводы, — влез Шахур. — И не могу сказать, какие именно…

Вот и я не могу. И это паршиво.

— …но он не стал дальше спрашивать, а вместо того объяснил, что с таким кристаллом можно воспроизвести подход Панур-има…

— А вы, конечно, не знали, что за подход.

— Все же не наша специализация. Торот объяснил, что при этом можно уменьшить внутренние напряжения, что остаются после трансформации. Но это за счет огромного расхода энергии.

— Я, кстати, не поленился и забежал к жене. Она была лишь шапочно знакома с этим Панур-имом. А известен он был тем, что имел гигантские способности в магии трансформации. И подход этот применял, вообще не пользуясь никакими кристаллами. А еще Моана сказала, что будь у Панур-има другая специализация — быть ему кандидатом в академики, самое меньшее. А он так и остался доктором. Дело было давно, его уже нет в живых.

— Но ты хотел доложить результаты.

— Вот они.

На ладони у Сарата красовались линзы. Очень аккуратно сделанные, но, в отличие от линз земного происхождения, кромки имели гладкие, без всяких следов шлифования. Две линзы объектива, две окулярные.

— Сколько времени он на них затратил?

— Минут десять на каждую.

— Это если вместе с расчетом. А если делать их одну за одной и одинаковыми, так выйдет не больше двух минут. И еще важная вещь: Торот сказал, что можно сделать амулет из подобного кристалла,

чтоб делать такие стекла… ну, если их понадобится много. Но все-таки посоветовал на всякий случай отжечь их в печи. Как по мне, так очень полезными могут быть такие стеклышки: вставить их в оправу и рассматривать кристаллы. Чтобы дефекты найти, значит.

— Да, и не только для этих целей… А как насчет призм, Сарат?

Смешок.

— Торот, он по телам вращения знаток, это тема его диссертации. А призмы — одних расчетов часов на пять, по его словам. Но к вечеру обещал сделать.

После этого можно было снова погрузиться в расчеты бинокля, но паранойя не отставала и шипела в ухо, что какие-то факты я недооценил. Само собой, она не утрудилась прошипеть, чего именно я упустил.

Перед ужином пришла Илора и принесла готовую призму от Торота. Сделано было превосходно, качество поверхности превыше похвал. От радужных мыслей пришлось отвлечься: посланница передала, что Торот, дескать, просил еще черный кристалл («Он сказал, вы знаете, какой»), потому что работа требует. У меня как раз был готовый кристалл магнетита, который я и выдал, а про себя отметил, что это первый случай, когда кристалл нашей работы пришел в негодность. И велел себе переговорить с магистром и выяснить, каковы потребные ресурсы.

За ужином подали рыбу. И тут в голове у меня щелкнуло. Я стал жевать настолько рассеянно, что даже Шахур это заметил, не говоря уже о прочих.

— За ужином думать вредно, — сказала Ира, обращаясь к пейзажу за окном.

— Особенно вам, дорогой Профес, — подхватила Моана самым нежным и заботливым голосом. — Ваши умственные способности ни в коем случае нельзя перенапрягать.

— Стервы обе, вот вы кто, — проворчал я очень тихо по-русски, но убедительно рассердиться на негодяек не получилось. И добавил во весь голос:

— Без шуток, ребята, мне пришла в голову мысль… связанная с рыбой, — и с этими словами я пошел на кухню.

* * *

(сцена, которую я видеть никак не мог)

Некоторое время в столовой шло обсуждение взглядами и хмыканием. Потом Торот как наименее опытный в общении со мной взял слово:

— Командир… он что — пошел меню обсуждать?

Сказано было с выражением полного скепсиса.

— Ставлю золотой, что нет, — прозвучал веский голос Тарека. — У него какая-то задумка приземленного свойства. Извлечение магии из рыбьих костей, например.

Все маги дружно поглядели друг на друга.

— Я не уверен, что это была шутка, — произнес Сарат голосом, лишенным всякого выражения. — Зная его способности делать из ничего… всякое-этакое… я бы не исключил такую возможность.

— Новый способ приготовления рыбы, который никто не знает — вдруг брякнула Ира, обычно стеснявшаяся заговаривать в таком блестящем обществе.