Исправляя ошибки
Шрифт:
По стыдливо потупил взгляд. Ему было до крайности неудобно признавать, насколько омерзителен его поступок. Ведь он тогда в самом деле намеренно явился к заключенному, чтобы поглазеть на чудовище, лишившееся маски. Чтобы насмешничать над ним и тем самым возвратить старый должок, сохранившийся еще со времен «Финализатора».
Опасаясь глядеть в лицо магистру, пилот глухо ответил:
— Мне так показалось…
Видимо, даже такого пространного ответа оказалось достаточно. Люк резко поднялся на ноги. Мышцы его лица удивительно и тревожно напряглись. Не трудно догадаться, что подобных новостей он и ждать не ждал; однако именно они, эти новости привели его в колоссальное возбуждение.
В какой-то момент Дэмерону
Люк, развернувшись к По и надменно вскинув подбородок, настойчиво вопросил:
— Неужели же он и сейчас ничего не понял?
— Откуда мне знать, понял или нет? — процедил тот растерянно и отчасти раздраженно, про себя добавив, что и сам-то мало что понимает во всей этой истории.
Скайуокер глубоко задумался.
***
Дождавшись, когда По, утомленный тяготами минувшего дня, уснет, расположившись прямо на земле, Люк не последовал его примеру.
Известно, что таинственная магия сна не имеет такой власти над стариками, как над молодым поколением — вероятно, потому что, лишь приближаясь к закату, разумная жизнь приобретает свойство дорожить убывающим своим временем и жалеет растрачивать его на такие пустые, хоть и приятные надобности, как сон. Разумеется, эта надобность является до определенных пределов необходимой, и с годами необходимость в ней не уменьшается — скорее уж наоборот. Но и тут природа не осталась в стороне, создав закономерность, которую попросту нельзя объяснить иначе, как только бессознательной волей человеческого духа. Во вторую пору жизни, хотя сил у человека становится значительно меньше, его потребность во сне не растет, а напротив, странным образом убывает, так что большинству стариков довольно лишь нескольких часов в сутки, и больше они спать не могут. А на вопросы лишь отшучиваются примерно одинаковыми словами: «Высплюсь, когда придет мой час». И если читать между строк, это несерьезное, вроде бы, объяснение с лихвой растолковывает один из занятнейших парадоксов нашего сознания, давая повод лишний раз задуматься о глубинных его тайнах.
Скайуокер сделал предупреждающий знак малышу BB-8, прося того не ходить за собой, а затем мерным шагом углубился в лес. Взойдя на небольшой пригорок, джедай присел на край широкого камня и, устремив лицо навстречу лунному свету, прикрыл глаза в попытке сосредоточиться, мысленно преступить границы видимого мира — ведь только в этих-то границах Сила и разделяется на жизнь и смерть.
Углубляясь в медитацию, магистр в который раз с горечью подметил, что зов, который в молодости вовсе не требовал особых усилий, теперь дается ему все труднее. Возможно, потому что юный Люк Скайуокер не мыслил единение с Силой, как джедайскую технику, как всего лишь один из приемов. Прежде это было действо, продиктованное порывом души — и в одном этом порыве, выходит, больше мудрости, чем во всем, что он делает сейчас, с оглядкой на опыт прожитых лет.
— Бен, — тихо и, кажется, с каким-то глухим отчаянием позвал Люк. — Помоги мне, Бен…
Много лет он не взывал к своему первому наставнику, и на то имелась определенная причина.
Не трудно догадаться, что большую часть своей жизни Люк стремился идти именно по пути магистра Кеноби. В этом человеке он находил тот незыблемый, можно сказать, отцовский пример, которого, к сожалению или к счастью, так и не сумел обрести в лице Вейдера.
Подсознательно Люк был уверен, что, хотя у матери-Силы, которая вынуждена пожертвовать своим ребенком, позволив, чтобы тот, павши, возвысился и обратил Тьму в Свет, — у этого величественного материнского начала в действительности нет и не может быть ни пола, ни какого-то определенного лица; и все же, если бы оно могло быть, верил Скайуокер, то оно было бы лицом Оби-Вана. В тот час, когда гранд-мастер принимал
Сейчас, по прошествии нескольких лет Люк, как ни тяжело ему было, признал собственную вину — в том числе и перед тем, чей образ он незаслуженно возвысил и определенным образом исказил. Исказил хотя бы потому, что, если волею Силы Оби-Вану и была отведена обязанность родителя, приносящего дитя в жертву, то случилось это помимо его желания, и если бы старику Бену выпала такая возможность, тот всей душой предпочел бы избежать горестной своей роли.
— Мне нужна твоя помощь, Бен. Я не знаю, как мне поступить. Столько лет, проведенных в одиночестве — и вот, сперва девочка, а затем и этот молодой щеголь. Они уговаривают меня возвратиться, снова вступить в борьбу. Если я сейчас не вмешаюсь, как бы Бен в своем безумии не погубил и Лею тоже. Но мне страшно… да, не скрою, мне страшно встречаться с ним после всего, что случилось. Я боюсь признать ту же истину, что ты открыл мне когда-то. Что Кайло Рен в самом деле погубил Бена Соло, как Дарт Вейдер — Энакина Скайуокера.
В молодости Люк не понимал всей горькой справедливости этого, как ему думалось, не более чем фразеологизма. И только теперь, познав судьбу Оби-Вана, он пришел к пониманию истинной высоты подобной метафоры. И сам научился оперировать ею, выдавая за чистую монету.
— Я не сумею убить его. Я просто не смогу этого сделать, Бен. А если и найду в себе силы переступить через прежнюю привязанность, в этом испытании моя душа окончательно падет во Тьму.
Множество раз Люк мысленно прокручивал в голове предполагаемую их встречу с Кайло — ту самую встречу, которой он усердно избегал все эти годы — и каждый возможный ее исход оборачивался в его представлении подлинной трагедией.
— Ты так давно не обращался ко мне за советом, что я было решил, будто ты вовсе уже не нуждаешься в помощи, Люк.
Откуда-то слева показалось легкое синеватое свечение, и призрак Силы — такой же, как и тридцать с лишним лет назад — присел рядом со Скайуокером, горько вздохнув.
— Разве это только моя вина? — Люк испытывающее поглядел на него.
Еще раньше, пока храм на Явине стоял нетронутым, гранд-мастер заметил, что призраки — в том числе, и дух Оби-Вана — посещают его во время медитации все реже. Казалось, словно поток времени уносит живых дальше по течению, тогда как мертвые навеки остались на одном из берегов.
— Призраки Силы не могут быть частью вашей жизни, — пояснил Бен. — Тебе известно это правило не хуже меня: живым место среди живых.
— И все же, прежде ты появлялся чаще.
Люк произнес последние слова с глубокой скорбью, за которой притаилась обида — Оби-Ван сейчас же заметил это. Скайуокер, быть может, неосознанно, но все же укорял его за бездействие. «Будь ты рядом, я бы не допустил ошибки с Беном», — вот что означал его тон.
— Прежде с тобой было интереснее, юный ученик, — призрак улыбнулся, и улыбка его засияла в ночной мгле особым светом. — Какого ответа ты ждешь от меня на сей раз? Тебе угодно узнать о будущем?
Люк потупил взгляд. Оби-Ван, похоже, прекрасно понимал его чаяния и без дополнительных подтверждений.
— Ты хорошо знаешь, что будущее редко раскрывает свои тайны. Однажды тебе суждено столкнуться с Беном — это все, что я могу сообщить.
— И тогда все будет, как прежде с Вейдером? Мне вновь придется делать выбор: погибнуть самому или убить племянника, которого…
Не договорив, он грустно умолк.
«Которого я все еще люблю, словно родного сына».
— Которого своими руками отдал той полумертвой твари, отлично зная, чем это может окончиться и для тебя, и для Бена, — Оби-Ван с суровым видом покачал головой.