Исправляя ошибки
Шрифт:
Девушка выходит из тени. Она медленно ступает к нему навстречу, ни на секунду не опуская взгляда — настороженного и пристального.
Кайло стоит на месте. «Рей, — зачем-то напоминает он себе. — Ее имя — Рей». Лучше бы ей навсегда оставаться для него обыкновенной хламьевщицей, безымянной и безродной девчонкой с Джакку.
Она права, он — монстр. Проклятая тварь, которая навсегда останется скрытой во тьме, но которая обречена тянуться к свету. К тому прекрасному и чистому свету души, который сопровождает ее. Который помог ей победить в их единоборстве на «Старкиллере» — и не только одолеть его, главу ордена Рен, который годами обучался владению Силой
Да, он ослаб. И ему известно, по какой причине. Это она, девочка Рей — его слабость.
Убийство отца заставило его душу дрогнуть, но именно девочка Рей в одночасье показала, чего стоит все то, к чему он стремился, ради чего принес свою ужасную и, как оказалось, бесполезную жертву — все это вдруг легко к ее ногам, подчиняясь необъяснимому велению Силы.
Сейчас он бы убил и ее, если бы мог.
— Ты… это ты… — ее изумленный шепот полон скрытой нежности. Он прекрасен, словно дыхание диатимов. В нем отсутствует ненависть; только естественный страх невинности перед хищником, способным проглотить ее в одно мгновение.
Но как похож этот страх на другое, более глубокое и, если угодно, более уверенное чувство — а точнее, на целую совокупность чувств, — которую он, Кайло, охарактеризовал бы как ожидание, или готовность. Готовность к чему-то неопределенному, но грандиозному; к тому, что разом изменит все привычное существование. И трепет, и восторг, и горечь — так ощущает себя человек, чья судьба решается прямо сейчас, в эту самую секунду.
На мгновение сердце поверженного чудовища замирает от смятения и неведомого доселе восторга. Но он тотчас берет себя в руки.
— Ты все еще хочешь убить меня? — его губы растягиваются в кривой отцовской усмешке.
— А ты? — парирует Рей.
Только спустя мгновение она сознает, как это по-детски глупо — отвечать вопросом на вопрос.
— Да, — просто отвечает Кайло.
Он не желал ей смерти тогда, на «Старкиллере», напротив, искал в ней спасения — искал что-то важное, что сам жестоко утратил, когда погубил Хана Соло. Но теперь, после того, что она сотворила, жажда мести кипела в его душе. Этот вулкан не утаить. Кайло Рен — монстр. Он должен избавиться ото всех своих слабостей, а теперь и еще от одной.
Пусть девочка знает праву. Правда лучше пустого притворства. Кем бы он ни был — «монстром в маске», похитителем, убийцей — он никогда ей не лгал.
— У тебя была возможность расправиться со мной, но ты не воспользовалась ею, — констатирует Кайло, не скрывая сожаления в голосе. — Ты — воистину джедай!
Джедаи не добивают поверженных врагов, во всяком случае, собственными руками. Они клеймят их тела увечьями, а после — бросают погибать в муках. Или оставляют вершить суд безмозглой толпе.
— Я — монстр. Но ты гораздо хуже.
— Ты обвиняешь меня в том, что мы с Чуи спасли тебе жизнь?
Она ведь знала, она предчувствовала, что его реакция будет именно такой. Так почему сейчас, услыхав этот ожидаемый упрек, ощущает острую обиду в сердце, и горечь слез, обжигающую глаза?
Когда-то он был принцем ее детства. Одним из самых ярких лучей, которые, разрывая беспроглядный мрак нищеты и одиночества, помогали ей существовать. С каждым мгновением она все больше убеждается, что не ошиблась при виде старых
Ее взгляд наигранно сдержан; это тонкий покров, скрывающий истинную бурю — так бывает, когда человек как бы парализован ощущением разочарования. Только на ресницах блестят слезы грусти.
Это действительно он. Он мог бы стать ее другом.
Кайло ничего не знает. Он давно позабыл о ней, даже не догадываясь, какой глубокий, светлый след оставил когда-то в ее еще по-детски открытом сердце. А теперь, сам того не ведая, беспощадно раздирает, уничтожает, опоганивает каждым своим словом, каждым ненавистным взглядом, прекрасный образ, который вопреки всему еще жив в ее памяти.
Рей отворачивается на миг и задерживает дыхание, чтобы подавить единственный жалобный всхлип. В это самое мгновение она решает, что ему лучше не знать о ее чувствах. Однажды он предпринял попытку влезть в ее память; и если не понял, не угадал, что они когда-то были знакомы — значит, скорее всего, попросту не желает вспоминать об этом.
У каждой подрастающей женщины должен быть свой принц — воображаемый жених, чей образ, подобно образу отца или старшего брата, станет для нее определяющим при последующих отношениях с молодыми людьми. Но сейчас Рей воочию видит, насколько мало общего истинный Бен Соло имеет с тем юношей, которого она, по большей части, придумала себе, опираясь на единственное полузабытое воспоминание.
Ее вопрос и глубокая печаль в нежных карих глазах внезапно приводят Кайло в ярость. Как она смеет говорить так? Как смеет попрекать его, утверждая, будто он обязан ей жизнью?
Этот дрянной меховой коврик, о котором она упомянула, пытался убить его на мосту над осциллятором. А сама эта девчонка… она унизила его, искалечила ему лицо, а затем отвезла прямо в руки Сопротивления, словно трофей. Поглядите, в какое жалкое зрелище он превратился по ее милости! — с обритой головой, в серой с вкраплениями черного арестантской форме, которую ему выдали тут, на борту линкора, и с вечным клеймом на лице, не ушедшем даже при помощи бакты — клеймом от его меча, который она украла. Эта маленькая пустынная тварь заставила его снова встретиться с генералом Органой, вновь поднять со дна души прежние надежду и боль — и что он получил в итоге? Новую порцию горькой отравы — прямо в сердце. Он навсегда отравлен безудержной яростью и мучительной скорбью; он погряз в зыбком омуте собственных страстей, ему не выбраться. К нему тянутся мерзкие, липкие лапы безумия. И это она называет спасением?
Лучше бы она позволила ему пасть в огненную пропасть. Или оставила истекать кровью, замерзая среди заснеженного леса. Огонь или холод — все лучше его нынешнего позора.
Природная страстность его натуры вновь дает себя знать во всей полноте. Секунда — изящный, хищный прыжок, и Кайло оказывается прямо за спиной у Рей. Его пальцы сгребают в кулак легкие, как шелк, каштановые волосы девушки, причиняя ей боль.
Он думает: «Пусть она ненавидит меня еще больше!» Ей нравится считать его монстром; нравится называть его так. Он не станет препятствовать.