Исправляя ошибки
Шрифт:
В чем однозначно не приходилось сомневаться, так это в том, что генерала Органу давно пора заставить прибыть в столицу — не пряником, так кнутом. А для этого, похоже, придется кому-то ехать за нею в ту глухомань, где Лея затаилась, оскорбляя нового главу Республики своим показательным пренебрежением.
Даже если изумительное открытие, сделанное его тайным информатором, окажется неверным (на что, впрочем, оставалось мало шансов; разговор с этим пьяным недоумком звучал весьма убедительно), его превосходительство наконец-то получит повод требовать
— Кажется, Органа напрочь утратила осторожность, — заметила Чала с ноткой философии в голосе. — Мало того, что она доверилась юному болвану, так еще и отпустила его прямиком на Корусант.
— Если то, что вы узнали — правда, нелепостям в поведении генерала есть достаточно простое объяснение. Лея должна быть в смятении, разрываясь между своими чувствами и долгом перед Республикой. В таком состоянии человек едва ли способен рассуждать здраво, поэтому он будет спотыкаться даже не ровном месте. — Диггон помолчал немного. Затем обыденным тоном спросил: — Что мне передать Верховному канцлеру? Какой награды вы пожелаете за представленные сведения?
Тви’лечка лишь помотала головой, давая понять, что не нуждается в дополнительных поощрениях.
— Я служу Республике, майор. Кроме того, прекрасно понимаю, что Кайло Рен — чудовище, которое необходимо уничтожить. Я вовсе не лгала, когда говорила, что боюсь его, как огня.
Даже в Первом Ордене понимают, насколько опасен этот неуправляемый одаренный. Говорят, известие о его гибели многие восприняли, как настоящую удачу.
— Пусть канцлер поскорее поставит его к стенке — это все, что мне нужно.
— Не знай я вас настолько давно, — заметил Диггон, — я бы предположил, что вы руководствуетесь соображениями личной мести. А то и вовсе тайно служите Первому Ордену.
Несомненно, если Викрамм примет решение казнить сына Леи Органы, о добрых отношениях с Сопротивлением можно позабыть. Такое стечение обстоятельств было бы лучшим подарком для Верховного лидера.
Впрочем, молва несколько расходилась со сведениями Чалы. Настойчивые слухи утверждали, что глава Первого Ордена дорожит своим учеником, считая его Избранным по примеру Дарта Вейдера. Если учитель до сих пор не пришел на выручку магистру рыцарей Рен, это еще не значит, что его жизнь вовсе не представляет для Сноука никакой ценности.
— Канцлер во всем разберется, — подытожил Диггон, ясно давая понять, что не намерен давать никаких обещаний. — Благодарю вас.
Голопроектор потух.
Чала устало опустилась на колени и тяжело вздохнула. Диггон крайне догадлив, это стоит признать. Но ни его догадливости, ни его нынешней осведомленности не достало бы, чтобы понять, что на самом деле движет его информатором.
Любовь — это чувство, которое выше любых интриг и могущественнее всех политиков вместе взятых. Поразительно, что даже такое светлое явление подчас побуждает людей к циничности, а то и к откровенной жестокости.
Рыцарям
Почти неделю — с тех пор, как капитан Терекс сообщил о происшествии в бывшей императорской цитадели и о побеге с Бисса одной крайне важной пленницы (до которой лично Чале не было, впрочем, никакого дела) — от ее возлюбленного не поступало вестей.
И снова исполненный горечи вздох разорвал прелестную грудь тви’лечки.
«Где же ты, Тодди’барр Тайлес тей? Братец Тей, Лиа* тоскует по тебе…»
Комментарий к XXVI
* Считается, что если отрубить ворнскру хвост и лишить его ядовитых желез, этого зверя можно приручить.
* Игра слов: Тодди Барр — настоящее имя Тея. «Тайлес тей» означает, что Тайлесом, скорее всего, звали его отца. Лиа — на языке тви’леков означает «дочь». Отсюда вытекает, что «Тей» («сын») и «Лиа» («дочь») — еще и любовные прозвища, которые дала друг другу эта парочка.
========== XXVII ==========
Лея, дрожащая и мертвецки-бледная, бесцельно мерила шагами широкий коридор в Офисном здании сената, где в этот час проходило внеочередное совещание нового военного совета Республики. Его представители решали, каким должен быть ответ на провокацию, устроенную капитаном Терексом (в том, что столь откровенная демонстрация военного террора носила именно характер провокации, не сомневался никто).
От Сопротивления в совещании принимали участие двое: сама генерал Органа и адмирал Джиал Акбар — ее первый заместитель.
Как глава Сопротивления, Лея настаивала на том, чтобы немедленно нанести врагу удар совместными усилиями. Она полагала, что как никто другой имеет моральное право добиваться справедливого воздаяния Первому Ордену, который своими действиями, помимо всего прочего, нанес прямое оскорбление Сопротивлению, предав казни военнопленных.
Акбар был согласен с нею. Более того, он со своей стороны напомнил и о собратьях-каламарианцах, погибших на борту «Эха надежды» в недавней битве с флотилией Терекса.
Если по отдельности голоса двух влиятельных командиров Сопротивления звучали лишь как голоса оскорбленных, жаждущих отмщения; как готовая агитационная речь против деспотии — то вместе они являли собой прямой упрек правительству и лично канцлеру Викрамму, которые своим промедлением допустили, чтобы экспансия врагов зашла настолько далеко. Ведь пилоты Сопротивления — мученики, чьи имена нынче звучали в средствах массовой информации, как символ праведной борьбы — были единственными, кто выступил на защиту Набу. Тогда как сенат и военный совет воздержались от принятия решения.