Исправляя ошибки
Шрифт:
Еще при жизни темный лорд готовился к тому, чтобы, низвергнув императора Палпатина, самому возглавить и Империю, и орден ситхов. К исполнению этих своих планов Вейдер и пытался привлечь сына, когда, повергнув Люка на Беспине, открыл ему правду и призывал перейти на сторону Тьмы.
Формально главнокомандующий имперского флота охотился на джедаев, жестоко истребляя их. Однако он вовсе не пренебрегал знаниями джедаев. Он жадно разыскивал источники этих знаний — джедайские голокроны, и с охотой внимал скрытым в них голосам. Его ученики утверждали, что эта привязанность владыки и вылилась в культ Единой Силы; что Вейдер до последнего верил в свое высокое предназначение и искал пути, как осуществить
После гибели своего учителя, своего идола, его приверженцы вынуждены были скрываться. Большая их часть отправилась на Кореллию. Новая вера росла и крепла среди отбросов общества: бродяг и преступников, пока некто, назвавший себя Верховным лидером, не выказал заинтересованность в том, чтобы взять орден под свое покровительство. Остальное девушка уже знала благодаря воспоминаниям Кайло.
В храме присутствовали и другие рыцари, однако они (насколько Рей могла понять, наблюдая за ними) являлись младшими членами ордена — послушниками, учениками, слугами. Былая верхушка ордена, пережившая побоище, учиненное новым магистром и его сторонниками, постепенно растворилась, тихо уничтоженная главенствующей семеркой. Ныне храм на Малакоре находился всецело в ведении Кайло Рена и его приспешников, его ближайших друзей. До самого его исчезновения они являлись его свитой, его апостолами — его учениками, товарищами и братьями. Некогда эти шестеро своими руками подняли его над толпой и над телами убитых собратьев по вере, чтобы возвести на пьедестал.
Они строго и ревностно оберегали завоеванные позиции и не терпели посторонних в своем тесном кругу приближенных магистра.
За право стоять рядом с Избранным в лучах его славы эти шестеро платили ему беспрекословной верностью, готовые исполнить всякий его приказ точно и молниеносно. Они напоминали вышколенных псов, готовых без раздумий разодрать глотку любому, лишь бы получить причитающуюся им долю ласки и угощения. Они не подчинялись Сноуку; они подчинялись лишь Кайло — тому, кто являлся частью ордена Рен. Друг друга они называли «братьями», но Кайло — только «магистром».
Таким образом, дружеские отношения главы ордена и его товарищей выглядели довольно двояко: с одной стороны, они были добровольными, основанными на искренней привязанности, но с другой — отчетливо напоминали подобострастие слуг в отношении господина. Нет более лицемерного и отвратительного зрелища, чем вид дружбы и восхищения — когда-то, вероятно, вполне искренних, — но теперь заезженных до седьмого пота, выродившаяся в такое вот подобие рабской привязанности.
Однажды Рей беседовала с одним из рыцарей — тем единственным, кто не принадлежал к расе людей. Молодой иктотч носил имя Шив Рен (очевидно, прежний магистр ордена был поклонником павшего режима, и не удержался от соблазна наречь одного из своих учеников в честь покойного императора). Но чаще товарищи называли этого парня просто «Пятым», либо «Красным», явно намекая не столько на оттенок кожи, сколько на особую воинственность его вида. Почему-то гостье оказалось проще сойтись с ним, чем со всеми остальными обитателями храма.
— Мейлил — лучший друг Кайло, верно? — как можно более непринужденно поинтересовалась Рей, уверенная в том, что сейчас, в отсутствие магистра, именно Мейлил Рен стал считаться негласным главой ордена.
Красный покачал широкой головой.
— Не совсем так. Мы все были друзьями нашего магистра. Все верно служили ему. Каждый был готов отдать свою жизнь, если Кайло прикажет нам.
— Потому что он — внук Дарта Вейдера? — Рей слегка нахмурилась.
— Потому что он был лучшим среди нас. Руководствуясь одной лишь выдумкой, он собрал оружие, которому нет равных. Он в одночасье покорил себе орден, а затем вдохновил нас вырезать всех джедаев, даже детей. Я знаю, что поступок этот сам по себе вызывает у тебя мало восхищения. Но тогда… — Иктотч вдруг замер на полуслове. Затем, подобравшись немного, виновато выдохнул: — Наверное, самым честным было бы признать, что каждый из нас завидовал Кайло — его отчаянной храбрости, его твердости, его глубокой и неутомимой вере. Никто из нас не смог бы зайти так далеко, как зашел он.
Рыцарь умолк.
Рей тоже молчала и, потупив взгляд, старалась осмыслить услышанное.
Неожиданно Шив добавил, слегка улыбнувшись:
— Но кто действительно был настоящим другом Кайло, так это Тей.
Рей не поверила этому. Растерянно хлопая глазами, она уставилась на собеседника. Сказанное иктотчем было или выдумкой, или одной из величайших тайн человеческой души — тайной падения любви и ее преображения в ненависть и презрение.
— Как же так?
Пятый только пожал плечами.
— Тей был первым среди нас, кто подружился с Кайло, когда тот еще не имел ни меча, ни имени, а был всего лишь одним из учеников — ничем не лучше любого из нас. Тей ходил за ним хвостом, восхищался всем, что он делал. Любой мелочью.
— А потом?
— Не знаю… наша вера и наши обычаи суровы. Не все способны это выдержать. Я полагаю, Тей никогда не желал судьбы воина Рен. Он был бы счастлив прожить обычную жизнь со своей возлюбленной — с той самой, с которой он продолжал встречаться, невзирая на запрет магистра, — Шив вдруг засмеялся каким-то резким, гаркающим смехом. — Брат Тей полагал, что о его романе с той тви’лечкой никто не знает, а на самом деле весь храм был в курсе. Братия терпела, сколько могла, даже Кайло до поры закрывал на это глаза. Но когда его терпение лопнуло, пригрозил Тею, что убьет эту девицу, если еще раз увидит ее рядом с ним.
— Но дело ведь не только в Чале, — Рей улыбнулась, переминая в руке какой-то камешек.
— Конечно, не только в ней, — кивнул иктотч. — Незадолго до того, как Кайло оставил храм, чтобы отыскать Люка Скайуокера, они с Теем крепко повздорили, так что, окажись на месте этого дурака кто-нибудь другой, Кайло наверняка схватился бы за меч. Тей пытался что-то доказать магистру. Он говорил, что Кайло слепо подчинил орден воле Сноука, и что философия Верховного лидера искажает саму суть нашей веры в Единую Силу. Наконец, он начал утверждать, что никому не дано познать в равной степени и Добро, и Зло, и что никто не способен служить одинаково и тому, и другому.
— А ты сам веришь в это? — внезапно спросила девушка, немного прищурив золотисто-карие глаза.
Шив грустно вздохнул.
— Иной раз я готов согласиться с Теем. Существование на стыке между Добром и Злом мучительно. Эта двойственность противоестественна, она противоречит самому замыслу Силы. И заставляет нас каждую секунду разрывать себе душу. Кайло… он родился с этой двойственностью, его потенциал в Силе всегда был невыразимо больше, чем у любого в ордене. Мы, его друзья, почувствовали это еще до того, как узнали, что наш товарищ — это внук Избранного. Ему дано пройти по грани, используя возможности и Тьмы, и Света, но что касается всех остальных…
— Кайло тоже мучился, — вставила Рей онемевшими губами.
Прежде она не могла представить, чтобы молодой магистр принуждал других к тому, от чего ему самому приходилось страдать.
— Если и так, он не показывал этого, утверждая, что стоек к соблазнам Света, и что Свет и Тьма, по сути, вовсе существуют только в нашем представлении. Стоит отказаться от навязанных обществом понятий — и можно познать Силу во всех ее проявлениях.
— И при этом, уничтожив самое себя, — заключила девушка, тяжело прикрыв глаза и потирая виски.