Испытание адом
Шрифт:
Причальные лучи супердредноута, легко захватив бот, переместили его в ярко освещенную пещеру шлюпочной палубы, и Маркхэм встал. Это, разумеется, являлось вопиющим нарушением правил, предписывавших пассажиру не покидать кресла и не расстегивать ремней безопасности до завершения швартовки, но Сайлас торопился… и, будучи старшим по званию и должности, мог не опасаться замечаний.
Хмыкнув при этой мысли, вице-адмирал прильнул к иллюминатору. Его взгляд остановился на украшавшей наружный фасад швартовой галереи корабельной эмблеме. Губы его скривились. Эмблема представляла собой копию личной печати короля Вильяма Первого, имя которого носил флагман, и Маркхэм уже не в первый раз мысленно задал себе вопрос: как относится команда «Билли-боя» к тому факту, что человек, имя которого носит их корабль,
Право же, не самый актуальный из вопросов.
– Они двинулись навстречу, гражданин адмирал, – объявил гражданин коммандер Макинтош, и Жискар, прервав поднятием руки доклад Джулии Лапиш, повернулся к операционисту флота.
– Сколько их?
– Ну, они еще слишком далеко, чтобы мы могли получить точные данные, однако в любом случае – и по числу корпусов, и по тоннажу – их меньше, чем предполагалось. По первым прикидкам, речь может идти о шести или восьми кораблях стены и пока неопределенном количестве линейных крейсеров. Они направляются в нашу сторону с ускорением примерно триста g.
– Спасибо, – сказал Жискар и развернул кресло к гражданину лейтенанту Тадеушу.
– Что скажешь, Мэдисон? – спросил он офицера разведки.
– Наши предположения строились на основании тех данных, которые были доступны на момент планирования операции «Икар», гражданин адмирал, – ответил Тадеуш.
В голосе его прозвучало нечто похожее на вызов, однако Жискар не склонен был уделять внимание подобным нюансам до тех пор, пока офицер соблюдал дисциплину и справлялся со своими обязанностями. Тадеуш работал отменно, поначалу Жискара удивляло, что столь способного офицера упорно не продвигают по службе, однако в файлах БГБ, полученных Причарт незадолго до начала операции, содержался исчерпывающий ответ на этот вопрос. Старшая сестра Тадеуша предстала перед Народным судом и, на основании доноса ревнивого любовника (доноса, как выяснилось позднее, ложного), была приговорена к смертной казни как враг народа. Любовник, осознав содеянное, повесился, но Сабрине Тадеуш его запоздалое раскаяние не помогло, а в БГБ опасались, что судьба сестры может не лучшим образом повлиять на отношение гражданина лейтенанта к Новому Порядку. Насколько успел понять Хавьер, эти опасения были отнюдь не беспочвенны, однако на службе антипатии гражданина лейтенанта не сказывались, а все остальное Жискара не интересовало.
– Мэдисон, я знаю, что данных для анализа было явно недостаточно, – сказал адмирал достаточно миролюбиво, чтобы намекнуть гражданину лейтенанту на необходимость следить за своим тоном. – Но так или иначе, а навстречу нам выступили значительно меньшие силы, чем ожидалось, и мне вовсе не хочется на собственном горьком опыте убедиться в том, что прежние расчеты были верны, а недостающие корабли подкрадываются к нам в скрытном режиме. Поэтому меня интересует любая имеющаяся информация, пусть спорная и неполная.
– Да, гражданин адмирал. Прошу прощения, – извинился Мэдисон и после недолгого размышления уже совсем другим тоном начал заново: – Боюсь, гражданин адмирал, данных, позволяющих дать текущей ситуации достоверное объяснение, у нас нет. Тут уж ничего не поделаешь, наши разведывательные корабли не появлялись у Василиска с начала войны. После того, как манти лишили нас Сифорда-девять, нам пришлось полагаться на платных шпионов из числа капитанов торговых судов. Люди эти, по большей части, не наши граждане, а иностранцы, и, соответственно, мы не можем относиться к ним с полным доверием. Но иных источников просто нет.
Он сделал паузу, подняв глаза на Жискара; тот кивком велел ему продолжать.
– Относительно сил, выделенных для охраны самого терминала: полученные сведения можно считать достаточно полными. Донесения разных осведомителей в основном совпадают, да и силы эти находятся на виду и доступны для сенсоров любого пользующегося терминалом торгового корабля. Но что касается остального пикета, тут мы располагаем лишь весьма… приблизительными цифрами.
– А почему так, гражданин лейтенант? – нейтральным тоном осведомилась Причарт. – По моему мнению, более половины кораблей до или после прохождения туннеля посещают орбитальные или планетарные склады Медузы.
– Верно, мэм, – ответил Тадеуш не без напряженности, объяснявшейся тем, что он никак не мог определить свое отношение к этой женщине. Как представитель ненавистной БГБ она была его естественным врагом… но естественной по отношению к врагу ненависти гражданин лейтенант не испытывал, и это его, похоже, озадачивало.
– Но в таком случае силы манти возле планеты должны быть доступны наблюдению так же, как и сосредоточенные близ узла Сети. Разве не так?
– Так, да не совсем, мэм, – ответил, придя на помощь Тадеушу, Макинтош, – Конечно, торговцы могли засечь все корабли, вращавшиеся вокруг самой Медузы, но, удаленные – те, что на патрулировании или учениях, – обнаружить сложнее. Манти жалуют шпионов ничуть не больше, чем мы, и пресекают использование активных сенсоров проходящими через терминал судами, тогда как возможности пассивных датчиков торговых судов весьма ограничены. К сожалению для нас, режим инспекций, созданный манти в начале войны, предусматривает и очень тщательный осмотр сенсорных систем прибывающих к терминалу торговых кораблей, и если на борту обнаруживается аппаратура, напоминающая по своим характеристикам военную, капитан должен позаботиться о подходящем объяснении. В противном случае, – коммандер сделал жест, как бы отбрасывая что-то в сторону, – и капитан, и судно до окончания войны лишаются права пользования узлом, а стало быть, подлежат выдворению из системы Василиска. Ну а изгнанные из системы шпионы, увы, не могут раздобыть для нас никакой информации. Политика манти сурова, но, как ни жаль это признавать, она себя оправдывает, и я на их месте поступал бы точно так же.
– Гражданин коммандер прав, – добавил Тадеуш. – Разумеется, до нас доходили сведения о сокращении пикета в системе, но отрывочные и не подтвержденные доказательствами. В существующих обстоятельствах разведка флота, – (на самом деле военная разведка теперь подчинялась БГБ, но лейтенант предпочел использовать прежнее название), – предпочла делать прогнозы, исходя из наименее оптимистических цифр, согласно которым здесь должно было находиться не менее дюжины тяжелых кораблей.
– Понятно. Спасибо, гражданин лейтенант. И вам, гражданин коммандер.
Несколько секунд Причарт молча смотрела на главную голосферу, а потом перевела взгляд на Жискара.
– Это вносит изменения в ваши планы, гражданин адмирал?
– Думаю, нет, гражданка комиссар, – ответил он с подчеркнутой официальной почтительностью, с которой всегда разговаривал с ней на людях. – Да, видимо, мы встретим не столь сильный отпор, как рассчитывали, но отпор все-таки встретим. Кроме того, нельзя забывать о флоте метрополии, способном даже с орбиты Мантикоры добраться до Медузы за сорок, максимум сорок восемь часов. – Он покачал головой. – Будем надеяться, что их подразделения попытаются пройти через мясорубку и предоставят гражданину контр-адмиралу Дарлингтону возможность превратить их в фарш, однако если что-то пойдет не так, они сумеют перебросить в систему гораздо больше огневой мощи, чем имеется у нас. Поэтому мы продолжим действовать по намеченному плану, будем с боем прорываться к Медузе. Если, конечно, у гражданки комиссара нет других предложений.
– Нет, гражданин адмирал, – холодно ответила Причарт.
– Вот и прекрасно, – сказал Жискар и, сложив руки за спиной, снова повернулся к голосфере.
ГЛАВА 37
Несмотря на искусственный прохладный микроклимат, многие люди в помещении главной диспетчерской АКС Василиска обливались потом, расправляясь с навалившейся работой. Первой реакцией шкиперов, дожидавшихся своей очереди на переход торговых судов, стала растерянность, за которой последовала неизбежная, хотя совершенно необоснованная паника. Они находились в десяти световых часах от Медузы, куда, судя по вектору полета, устремлялись вторгшиеся корабли. Времени на проход через терминал, несмотря на очередь, было предостаточно, к тому же торговцам не стоило пугаться, даже вздумай враги повернуть к станции. Их суда находились далеко за пределами гиперграницы Василиска, а сверхсветовая сеть терминала предупредила бы их о приближении хевов, дав возможность нырнуть в гиперпространство и скрыться.