Испытание адом
Шрифт:
Хонор застыла. Нимиц перекатился на спутанных простынях и, встревоженный неожиданной напряженностью, потянулся, чтобы коснуться человека.
– Понятно, – сказала Харрингтон спустя мгновение, и голос ее уже звучал совершенно спокойно. – Как давно обнаружен след? И послан ли запрос?
– След был засечен пять минут назад, мэм. Датчики его пока не обнаружили, но согласно показаниям гравитационных антенн ближнего радиуса это единичный импеллерный источник. Масса определению пока не поддается, но ускорение триста девяносто g, так что компенсатор у него явно не гражданского образца. А приказ о направлении стандартного запроса капитан Бенсон отдала мне три минуты назад.
– Понятно, – повторила Хонор, жалея,
Впрочем, причиной легкого недовольства была лишь привычка все делать самой. Бенсон поступила совершенно правильно. Она послала прибывшему кораблю запрос, какой был бы послан, окажись на дежурстве настоящий «черноногий», а вздумай она заручиться одобрением Хонор, потребовалось бы лишнее время. Учитывая, что запрос передавался со скоростью света, то есть мог достичь чужака не раньше чем через двадцать одну минуту, сообщать что-то Хонор до уточнения первоначальных данных попросту не имело смысла.
– Текущее расстояние до Ада? – спросила Харрингтон.
– Четырнадцать-точка-шесть световой минуты от точки рандеву с планетой, мэм, – сообщила Филипс – Переход был произведен на низкой скорости, около восьмисот километров в секунду, и их нынешняя скорость едва превышает тысячу девятьсот. Таким образом, они находятся в ста двадцати девяти минутах от точки разворота. Сто тридцать восемь минут потребуется на сброс ускорения, так что их прибытия следует ждать через четыре с половиной часа.
– Спасибо.
Несколько мгновений Хонор обдумывала цифры, потом энергично кивнула себе в полумраке спальни и сказала:
– Очень хорошо, коммандер. Передайте капитану Бенсон, что я направляюсь к ней. А она пока пусть подумает о том, как поддерживать дальнейшую связь. Коммандер Тремэйн там?
– Так точно, мэм. А главстаршина Харкнесс уже идет к нам. Мы ждем его с минуты на минуту.
Здоровый уголок рта Хонор дернулся, когда она услышала в голосе Филипс нотку неодобрения. Теперь она вспомнила вахтенную: коммандер Сьюзен Филипс являлась спецалистом-копьютерщиком Саравакского флота, но за сорок ее пребывания на Аиде ее познания устарели даже по меркам хевов. Оказавшись на Стиксе, она прошла организованные Хонор курсы ускоренной переподготовки, но до сих пор не могла соперничать со специалистами «Принца Адриана» и другими офицерами Альянса, попавшими в плен в ходе последней войны.
Разумом Филипс все это понимала, но сердцем с трудом мирилась с тем, что Тремэйн, младший по званию, а по возрасту и вовсе годившийся ей в сыновья, оказался ее куратором. Ситуация усугублялась и тем, что Скотти получил пролонг третьего поколения. Наверное, коммандеру Филипс было бы легче попасть под начало Энсона Летриджа, который, хотя и был старше Тремэйна всего на два года, получил, как и сама Филипс, лишь второе поколение и потому выглядел значительно старше. Но, увы, Энсон был нужен Хонор на другой вахте. Тремэйн раздражал Филипс, но еще труднее ей было смириться с ведущей ролью главстаршины Харкнесса.
Хонор сочувствовала ей, однако убежденность Филипс в том, что офицеры непременно и во всех отношениях превосходят старшин, честно говоря, мешала делу. Разумеется, это заблуждение возникло не на пустом месте, оно объяснялось военной традицией, существенно расходившейся с мантикорской. Республика Саравак, близкая по своему политическому устройству к Народной Республике, а потому ставшая одной из первых жертв экспансии Хевена, провозглашала защиту отечества священным долгом всех граждан и, в отличие от аристократического Звездного Королевства, комплектовала вооруженные силы на основе всеобщей воинской обязанности. Офицерский корпус, разумеется, был профессиональным, но рядовые и старшины проходили службу по призыву – и, как и на Народном флоте, увольнялись в запас, едва успев приобрести начальные навыки, не говоря уж о серьезной подготовке. Таким образом, уверенность Филипс в том, что старшина не может знать и уметь больше офицера, основывалась не на слепом предубеждении, а на личном опыте. К чести ее, она была предубеждена против того же Харкнесса в меньшей степени, чем многие другие немантикорские офицеры, и даже старалась изжить в себе глубоко укоренившиеся предрассудки. Другое дело, что давалось ей это не так-то просто.
«А жаль, – подумала Хонор с кривой усмешкой, – поскольку должность главного кибернетика останется за Харкнессом». Пусть он не офицер, но зато своим делом он занимался дольше, чем Хонор своим. А после семи месяцев раскурочивания компьютерной сети Аида он знал ее лучше кого бы то ни было, включая обслуживавших ее техников БГБ. Харрингтон хотела, чтобы в экстренной ситуации сеть контролировал лучший имеющийся в ее распоряжении специалист – им, безусловно, являлся Харкнесс.
– Понятно, коммандер, – сказала она, мысленно выругав себя за то, что судит Филипс слишком строго. В конце концов, они с ней офицеры разных флотов, и нелепо винить Филипс в том, что она привержена своим традициям так же, как Хонор – своим. – Ждите, я скоро буду. Харрингтон, конец связи.
Она отключила коммуникатор и, сгорая от нетерпения, зажгла в спальне свет.
Торопливо одеваясь, Хонор сильнее, чем обычно, пожалела о том, что рядом с ней нет Джеймса МакГиннеса. Даже в обычных обстоятельствах обслуживать себя одной рукой не слишком-то удобно, а спешка, естественно, это неудобство усугубляла. Хуже того, она прекрасно понимала, что, торопясь, лишь создает себе лишние затруднения, но все равно старалась сделать все поскорее.
Нимиц, ощутив ее эмоции, чирикнул, и Хонор, хотя и погрозила ему пальцем, взяла себя в руки и постаралась умерить спешку. Лафолле не раз указывал ей, что в ее положении было бы разумно завести себе временного стюарда, и она не сомневалась, что некоторые из ее старших офицеров с ним вполне солидарны. Например, МакКеон – хотя Хонор пребывала в убеждении, что уж он-то точно перегибал палку в своем стремлении избавить ее от «излишнего напряжения». И ведь она знала, что многие – не все, конечно, но многие – рядовые и старшины с радостью взяли бы на себя такие обязанности.
Однако, невзирая на то, что застегивать старомодные пуговицы на архаичной грейсонской форменной блузе (Лафолле буквально заставил Анри Десуи сшить адмиральский мундир «подлинного» покроя) одной рукой было занятием не для слабонервных, она просто не могла заставить себя взять стюарда. Понимая глупость своего поведения, Хонор злилась на себя еще больше, но все равно – не могла.
Во многом (при одной этой мысли она скорчила гримасу), из-за контр-адмирала Стайлза, по-прежнему убежденного в том, что Хонор узурпировала власть, по праву старшинства принадлежавшую ему. Будучи никудышным, мягко говоря, стратегом и тактиком, Стайлз оказался выдающимся мастером бюрократической интриги. В этом отношении он напоминал Хонор сорное вьющееся растение, называемое «кудзу», невесть по каким причинам в незапамятные времена завезенное на Грейсон со Старой Земли. Этот неприхотливый сорняк мог укорениться где угодно, заплести своими побегами что угодно – и очень быстро и безжалостно вытеснял всех соперничающих представителей флоры.
Хонор не раз приходилось ставить Стайлза на место, но он с изощренной ловкостью каждый раз предпринимал что-то новое и, соответственно, не мог быть обвинен в нарушении прежнего указания или запрета. Это доводило Хонор до белого каления.
Стыдно признаться, но интриги Стайлза оказались чуть ли не решающим фактором, определившим ее отказ взять себе стюарда. Стайлз явно мечтал даже на Аиде обеспечить себе привычный образ жизни королевского флаг-офицера, со всеми удобствами и привилегиями. Тот факт, что он пальцем о палец не ударил, чтобы эти привилегии заслужить, ничуть его не смущал: они полагались ему по званию. Однако, коль скоро Хонор имела большие права – и как командир, и как инвалид, – но отказывалась от услуг стюарда, Стайлз не мог потребовать этой привилегии для себя. Не давая ему возможности обзавестись прислугой, Хонор, не признаваясь в этом себе самой, испытывала мелочное злорадство.