Испытание киллера
Шрифт:
— Так Стас или нет? — с сомнением уточнил я, вновь глянув на снимок.
— Ну Стас, — хрипло ответил тип и вдруг, выдернув у меня из пальцев фотографию, отступил на шаг. И с полминуты внимательно рассматривал ее. Затем он вернул мне снимок, скорбно вздохнул и недоброжелательно поинтересовался: — Тебя что, этот… Бакланов послал?
Тут я здорово смутился и замялся, не найдя, что ответить в первую минуту. Были, знаете ли, на то причины. Чтобы вам было все ясно, я позволю себе коротенький экскурс в прошлое — пока обдумываю, что ответить непохожему на себя Стасу, который имея от роду всего 22 года, выглядит старше меня.
Моя Милка не всегда была секретаршей в фирме Дона. Когда-то давно ее папенька — кстати, кореш Дона — был бандитом. Выражаясь старыми
Милке в ту пору было пятнадцать, а ее брату — восемь лет. Молодая вдова моментально пошла по рукам и сделалась алкоголичкой, за полтора года из красавицы-девицы превратившись в развалину, и вскоре уже никто из особей мужеска пола, даже после ударной дозы спиртного, не смог рассмотреть в ней женщину.
Семья жила впроголодь. Чтобы прокормить больную мамашку и младшего брата, Милка пошла на панель. Она освоила это дело в совершенстве и добросовестно вкалывала на поприще продажной любви до тех пор, пока ее не отловил Дон. Как-то он был по делам в Баку и там, в одном из притонов, с удивлением узнал дочь старого приятеля, которая к тому моменту уже намертво села на иглу. Целый год ушел на то, чтобы вылечить Милку от пристрастия к „ширеву“ и обучить хорошим манерам. Затем она работала секретаршей в головном офисе — пока не закружилась со мной. Как Милку из родного Воронежа занесло в Баку — это отдельная история, но за неимением времени мы ее пока опустим. Суть не в этом. Обратите внимание на роль Дона, которую он отвел себе в наших судьбах. Сына своей давешней беззаветной любви — вашего покорного слугу — он вытащил из запоя и взял под свое крыло. Дочь своего кореша снял с иглы — и тоже под крылышко. Ах ты, херувим наш богодаденный да бескорыстный!
Однако вернемся к Милкиному братишке. Представьте себе обстановку в семье, и вам станет понятно, почему так все получилось. Папаша — бандит, мамаша — алкоголичка, старшая сестра — проститутка. Да плюс к тому обостренный юношеским максимализмом постоянный комплекс вины за то, что сестра своим телом зарабатывала ему на жизнь. Сами понимаете, мальчишка рос зверьком, предоставленный сам себе и воспитываемый улицей.
Однажды к ним домой приперлись сразу два Милкиных клиента — время перепутали. Дядечки были здоровенькие и вполне благоразумные — драться за право преимущественного обладания юной Милкиной плотью они целесообразным не сочли. Наоборот, они вполне миролюбиво пришли к консенсусу и решили, чтобы даром времени не терять, отпользовать Милку хором, с обеих сторон.
Милка такому ухищрению воспротивилась в категорической форме и попыталась выпроводить дядечек на улицу. Однако распаленные обладатели буйной эрекции протест дамы проигнорировали, отлупцевали ее как следует и принялись тривиально насиловать в извращенной форме, предварительно связав и даже взнуздав неподатливый объект своего вожделения.
В этот момент домой вернулся четырнадцатилетний Стас, увидел все это безобразие и решил заступиться за сестру. А поскольку малец в ту пору был хлипок телесно, то здраво рассудил, что голыми руками с дядечками справиться будет весьма проблематично. Стас сходил на кухню, вооружился туристским топориком и… раскроил обоим любителям шумной групповухи черепа.
Принимая во внимание шаловливый возраст убийцы, суд определил ему меру пресечения в 8 лет с отбыванием четырех из них в ИТК — по достижении совершеннолетия. Заявление Милки о том, что брат защищал ее от насильников, суд во внимание не принял. Как же! Разве можно изнасиловать проститутку?! Да еще 1989 году, когда вся страна успешно перестраивается и в знак доброй воли выводит войска из Афганистана!
Вот такая милая история… Зажив нормальной жизнью, Милка регулярно писала брату и часто слала ему передачки. На свидание ее ни разу не пустили, поскольку своенравный Стас весьма скверно вел себя и числился в стане сторонников ярой „отрицаловки“.
Когда мы встречались с Милкой, она в каждом
После того как с Милкой случилась беда, я ее брату не писал ни строчки. Я вообще никому не пишу письма — лень. И потом: как расскажешь о том, что произошло, в письме? О таком только после пятого стакана, да еще где-нибудь на природе, подальше от людей, чтобы можно было кричать в голос, с надрывом и болью. А еще меня частенько мучило чувство вины перед никогда не виденным мною братом Милки, потому что он, будучи хилым подростком, сумел защитить свою сестру от насилия. Не важно, каким способом и при каких обстоятельствах он это сделал. Он поступил как настоящий мужик, этот мальчуган с тонкой шеей. А я, здоровенный кабан, машина уничтожения, этого сделать не сумел, я не смог быть рядом, когда моя женщина нуждалась в защите! И пусть я их завалил всех четверых, но … это было слишком поздно…
И вот — позавчера он позвонил. Это было вечером, после 22.00. я был изможден и совершенно разбит после похорон и бешенного галопа на губернаторше, под губернаторшей и вообще — где-то подле губернаторши, в черт-те какой немыслимой позе.
Кстати, зовут ее Ольга, ей 21 год, и она вытворяет в постели (за постелью, у постели, под постелью и т. д.) нечто такое, о чем я даже в самых изощренных эротических фантазиях додуматься не мог. А я далеко не дурак по части эротических фантазий — можете мне поверить. Надо полагать, что это гиперсексуальное животное с потрясающим экстерьером, дожив до Оксанкиного возраста, даст ей сто очков вперед по части оболванивания мужиков — и совсем без университетского образования. Если до той поры ее не удавит ревнивый муж за очередной половой дебош.
Сразу после буйного и стремительного оргазма в моем кабинете эта юная тигрица буквально утащила меня на квартиру к своей подружке и там во всех ракурсах реализовала свою необузданную сексуальную мощь, воспользовавшись моей крепкой статью в полном объеме.
Мероприятие настолько понравилось Ольге, что она торжественно пообещала в ближайшем будущем посвятить мне все свое свободное время. Польщенный столь трепетным чувством к моей скромной персоне, я все же счел нужным поинтересоваться, как много у нее этого свободного времени. И впал в легкую панику, услышав ответ. Оказалось, что помимо сна и обязательного ежедневного шейпинга, который длился всего пятьдесят минут, все остальное время у нее считается свободным. Что-то около 12 часов в сутки! Нет, я не против здорового секса, боже упаси! Но всему ведь надо знать меру. За каких-то три часа эта секс-машина уработала меня настолько, что я чувствовал себя старой развалиной. А что будет дальше?
— Я не волшебница, я только учусь, — промурлыкала Ольга на прощание и многообещающе сверкнула глазами. — Это мы только осваивали друг друга. Вот погоди, я утащу тебя на целый день к нам на дачу, когда мой стервятник отчалит в столицу, — тогда ты ощутишь, что есть я! О-о-о! Это будет нечто — я тебе обещаю!
Так вот, когда я лежал вечером в спальне и мрачно размышлял над перспективами взаимоотношений со своим вновь обретенным секс-партнером, телефон вдруг ожил.
Звонивший был изрядно пьян и первую минуту что-то нечленораздельно бубнил под аккомпанемент разухабистого музона и каких-то веселых визгов. Видимо, имела место вдумчивая попойка по случаю торжества внепланового свойства — число на календаре было черным. Одну фразу, впрочем, я сумел хорошо разобрать: „Куда я попал?“ Такие шутки у нас периодически случаются: кто-то неверно набирает номер и пытается дознаться, куда это он попал, вместо того, чтобы вежливо поздороваться и поинтересоваться, тот ли номер он набрал. я таких невоспитанных всегда наказываю — не опускаюсь до простого объяснения. В этот раз я тоже лениво зевнул, и как всегда в таких случаях, ответил: