Испытание седьмого авианосца
Шрифт:
Легкие «Зеро» останавливались мгновенно, а более громоздкие «Сифайры» и F6F тянули за собой тросы, как резину. Приземистый низкоплан «Хеллкэт» выглядел весьма внушительно. Построенный в качестве противовеса «Зеро», царившему в небе всю первую половину войны, «Грумман Хеллкэт» превосходил «Мицубиси» во всем, кроме маневренности. Он быстрее, лучше защищен броней, к тому же у него шесть «Браунингов» пятидесятого калибра с запасом на четыреста выстрелов. А главное его преимущество в мощности двигателя «Пратт — Уитни R—2800» с восемнадцатью звездообразно расположенными цилиндрами и водяным охлаждением. Вначале мощность составляла две тысячи сто лошадиных сил, потом ее довели до двух тысяч восьмисот.
На счету славного F6F свыше пяти тысяч сбитых машин — больше, чем у какого-либо другого истребителя союзников. Во время битвы на Филиппинах погибло четыреста два японских самолета, а «Хэллкэтов» всего шесть. Этот разгром вошел в историю под названием «Марианский отстрел индеек». Американцы вспоминают его при каждом удобном случае, японцы, наоборот, стараются забыть. Наблюдая за посадкой голубых истребителей, Фудзита наверняка испытывает смешанные чувства: обиду за страшный ущерб, нанесенный «Грумманом» Японии, и удовольствие от того, что коварный хищник наконец-то сражается в его лагере.
Последним садился Йоси Мацухара. Он снижался вместе с солнцем, уже разрезанным линией горизонта, и, как всегда, поймал первый трос, совершив безупречную посадку на три точки. Все вздохнули с облегчением. Сорок семь «Айти D3A», сорок пять «Накадзим B5N», сорок два «Зеро», два «Сифайра» и двенадцать «Хеллкэтов» приняты на борт почти без происшествий.
Брент до сих пор не видел двух французов, немца и грека, которые до выхода в море все время проводили в Токийском аэропорту и в Цутиуре. Однако все они пилотируют истребители, и ему легко отличить иностранцев по отсутствию надетой поверх шлема головной повязки хатимаки с вышитыми иероглифами, свидетельствующими о готовности владельца отдать жизнь за императора. Он с удовлетворением отметил, что все четверо посадили свои «Зеро» весьма уверенно. Но еще важнее тот факт, что отряд приобрел интернациональный характер. Люди доброй воли на всей планете устали от террористов. Теперь многие готовы пожертвовать собой, чтобы покончить со злом.
— Отличные парни! Сила! — приговаривал приятно пораженный Уайтхед.
Фудзита, сияя, отдал приказ, и оперативное соединение перешло на основной курс один-три-пять. Капитан первого ранга Араи и рулевой Кунитоми спустились на ходовой мостик, где с помощью секстана будут производить вечерние астрономические наблюдения.
— Подполковник Ивата летал один, — тихо сказал Бренту Фудзита.
— Я благодарен вам, адмирал, за позволение нести специальную вахту. Я чувствую, что мое место здесь.
Старик выдавил из себя улыбку.
— Очень приятно, что вы так преданы «Йонаге», мистер Росс. Но подполковник Ивата бережет место в задней кабине для вас и очень хвалит ваши стрелковые навыки.
— Весьма польщен, — ответил Брент, опуская бинокль.
— А еще я рад, что вы отставили свои раздоры, — продолжал старик, неотрывно глядя в бинокль.
Что-то промычав в ответ, Брент тоже взял бинокль и стал вглядываться в подступающую тьму. Фудзита наверняка понимает, что «раздоры» отставлены не навсегда. Он полетит с Иватой, но это не означает, что они вот так враз станут друзьями. Такого просто быть не может, ведь он прилюдно положил подполковника на обе лопатки. Самурай никогда не откажется от возмездия. Брент восхищался им как пилотом, но продолжал относиться к нему с недоверием.
— Сэр, — подал голос контр-адмирал Уайтхед, — три дня назад наша подлодка «Феникс» засекла танкер «Нафуза» в море Сулавеси.
— Я знаю, адмирал, — ответил японец. — Они оказались расторопней, чем мы предполагали.
— Теперь «Блэкфин», должно быть, готовится к
Фудзита уронил бинокль и снизу вверх посмотрел на контр-адмирала.
— А может, уже атакует.
У Брента заныло сердце. Он так привязался к Уильямсу и команде. Встретились ли они с танкером?.. На случай успеха с лодки должна поступить специальная шифрованная радиограмма, но «Блэкфин» пока молчит. А что, если их самих уничтожили? Запеленговали после первой передачи и пригвоздили к дну глубинными бомбами. Он вздохнул и нервно постучал по ветрозащитному экрану.
С приглушенными дизелями «Блэкфин» медленно бороздил просторы спокойного моря.
Над головой в безлунном и безоблачном небе сияли звезды. До рассвета еще далеко. Лейтенант Реджинальд Уильямс устало облокотился на стальной щит и взял в руки бинокль. До южного прохода к атоллу Томонуто осталось всего восемь миль. Где-то там патрулирует их эсминец: радиотехническая разведка засекла его сигналы. Хотя активный гидролокаторный поиск не ведется, но Уильямс уверен, что гидроакустики сидят в наушниках и непрерывно слушают. Даже при том, что четыре «Фэрбенкс-Морзе» работают на самой малой скорости — только чтобы лодка имела ход, — все равно есть риск быть обнаруженными. Во время первого рейда близ Томонуто он убедился, что благодаря покрытию, поглощающему лучи радара, лодку засечь очень трудно. А теперь две балластные цистерны залиты наполовину, осадка у лодки низкая, и на воде ее почти не видно.
Командой он вполне доволен. Пятнадцать опытных подводников — девять японцев и шесть американцев — заменили убитых и раненых. Вместо Росса Фудзита прислал младшего лейтенанта Сехеи Имамуру. Уильямс возложил на него штурманские обязанности, а старшим помощником назначил Чарли Каденбаха. И все-таки жаль, что нет Брента. У Реджинальда вырвался вздох. Отношения у них не всегда складывались, но Бренту нельзя отказать в смелости, находчивости и умении снискать любовь команды. Уильямса замутило, когда тот обезглавил араба, мало того — он узнал, что американский самурай еще раньше снес голову двоим, но теперь, как ни странно, его действия казались правильными и справедливыми.
Три дня назад они перехватили радиограмму подводной лодки «Феникс». Танкер «Нафуза» с двумя эсминцами замечен в море Сулавеси. Уильямс еще вчера рассчитывал увидеть этот конвой, но обманулся в своих ожиданиях. Пока на экране появились только радар патрульного эсминца и еще несколько поисковых сигналов из внутриостровного пространства. А все остальное электронное оборудование он приказал зачехлить.
Командир быстро оглядел людей на мостике, чтобы убедиться в надлежащей бдительности. Во время долгих ночных вахт легко устать и расслабиться. Рулевой второго класса Гарольд Сторджис сжимает штурвал и напряженно вглядывается в освещенный тусклым красным светом репитер гирокомпаса. Справа у системы оповещения матрос первого класса Тацунори Хара, поднеся к глазам бинокль, смотрит на нос. Двое впередсмотрящих внимательно обшаривают свои сектора. Еще двое по крыльям мостика тоже глядят в бинокли. Все тихо, слышны лишь пыхтенье дизелей да плеск воды, наползающей на нижнюю палубу и выливающейся сквозь стоки и шпигаты.
— Мостик! — донесся из репродуктора голос Ромеро.
— Здесь!
— Командир, РТР засекла три мощных радара. В библиотеке числится только один — это «Нафуза». Другие не идентифицируются.
Сердце забилось в груди, как перед ответственным матчем. Язык сделался чугунным, неповоротливым, горло превратилось в знойную пустыню.
— Так, — услышал он свой странно спокойный голос. — Дальность и пеленг.
— Дальность девяносто миль, истинный пеленг два-два-пять.
— Скорость хода?