Испытание жизнью
Шрифт:
Мужики довольные стали обсуждать предложение десятника.
– Так значица, – выступил старший из них, – Согласные мы, ежели хорошо заплатишь. И работы чтоб не боле, чем на две недели.
– Разумеется, заплачу. В тройне заплачу. Будет работа спориться, может и раньше, чем за две недели, справитесь.
Работы намечалось провести в главном Кремлёвском дворце.
Рано утром десятник принёс пропуска в Кремль. Через час артельщики уже стояли у дверей парадного входа в Кремлёвский дворец с инструментом и
Часовой, стоявший у входа, преградил им винтовкой дорогу:
– Нельзя сюда!
– Мы работать направлены. В пропусках указано: Главный Кремлёвский дворец.
– Мне такой команды не было. Идите к коменданту Кремля.
Комендант, полковник НКВД, кроме пропусков потребовал от всех паспорта. Внимательно изучив каждый документ и задав некоторым артельщикам несколько вопросов: о месте постоянного проживания, о происхождении, об их отношении к политике, проводимой партией, и другие. В результате заявил двум из прибывших, что не может допустить их к такой ответственной работе, и предложил покинуть территорию Кремля. Особенно долго он разглядывал документы Петра Сергеева:
– Из крестьян будешь? Как среди артельщиков оказался?
– Так уж получилось. В германском плену обучился этой работе. Из плена бежал. Тут революция, Гражданская война случилась. Я через Украину перебрался на Дон. За белых воевать не захотел и перебрался на родину в Смоленскую область. Надо было на что-то восстанавливать хозяйство, вот и пошёл к артельщикам.
– За белых не хотел. А за красных что ж?
– Да как то не получилось. Пока здесь семью устраивал, так и война закончилась.
Тоже можешь быть свободен. Тебе с твоей анкетой здесь делать нечего.
Мужики зашумели и в один голос начали убеждать коменданта, что без Сергеева никакой работы не получится.
– Он у нас самый главный разметчик и подборщик фактуры, без него никак. Тоже самое подтвердил подошедший десятник и попросил коменданта под свою ответственность допустить Сергеева к работе.
Комендант молча, внимательно ещё раз всех осмотрел:
– Прежде чем мы пойдём на место, зарубите себе на носу, с просьбами и с жалобами к членам правительства не приставать. Самим в разговоры не напрашиваться. Отвечать кратко без своих умозаключений. Если выяснится, что вы не поддерживаете линию партии, то небо вам покажется в копеечку. Ясно, надеюсь! Идите за мной.
Он лично провёл артельщиков внутрь дворца и уходя погрозил пальцем:
– Глядите у меня!
Войдя внутрь, артельщики оторопели от красоты отделки и убранства внутренних помещений и даже засомневались, сможет ли их работа соответствовать этому.
Заметив на лицах артельщиков сомнение, десятник поспешил их успокоить:
– Будьте уверены. Справитесь. Работа обычная и хорошо знакомая.
Он распределил работу среди артельщиков с учётом их возможностей. Петру и его подручному Емельяну было поручено изготовить и заменить несколько лестничных ступеней на главной лестнице.
Работа
Иногда Емельян толкал Петра и кивком головы предлагал взглянуть на проходящего мимо человека, чьи портреты частенько печатались в газетах. Пётр цыкал на него, но всё ж краем глаза разглядывал проходящего члена правительства, когда ещё удастся такое. Через несколько дней «десятник», видя, что Пётр вполне справляется один, отправил Емельяна на другую работу.
Пётр в очередной раз прилаживал одну из готовых мраморных ступеней, когда за спиной прозвучал тихий голос:
– Харашо работаете… товарищ… со знанием дела… Многим у нас… не хватает… именно этого.
Слова произносились негромко с расстановкой, что заставляло прислушиваться и внимательнее относиться к сказанному.
– Кто такой будете?.. Рабочий?
– Пётр Сергеев, артельщик. Я вообще-то из крестьян, а с артелью зимой подрабатываю. Вот артелью сообща значит трудимся.
– А скажите, товарищ, Сергеев… как это Вам… крестьянину… вдруг удалось освоить… такое трудное… я бы сказал… совсем необычное для крестьянина… ремесло?
Пётр прекратил работу, сел на уже установленную ступеньку и, приподняв глаза вверх, обомлел, но опомнившись тут же быстро поднялся. Оказалось так, что он стал на много выше человека напротив, поэтому растерялся и не мог сообразить, как выйти из этой ситуации.
– Сидите, отдыхайте… Не люблю раболепия… Не наш это обычай… Не советский…
– Разрешите, я закурю, Иосиф Виссарионович. Надеюсь, меня не накажут.
– Курите, товарищ… С Вашего разрешения… я тоже присяду… и закурю.
Сталин сел рядом на ступень. Пётр достал из кармана фартука кисет.
– Спрячьте… Свои потом покурите.
Сталин достал из кармана френча военного образца коробку папирос «Герцеговина Флор», раскрыл и протянул Петру.
Пётр аккуратно взял одну папиросу. Сталин достал из другого кармана трубку и стал набивать табаком из папирос, ломая их. Затем протянул коробку с оставшимися папиросами Петру:
– Возьмите… У меня ещё имеются… Теперь… если накажут Вас… то вместе… со Сталиным.
Пётр достал коробку спичек и прикурил папиросу:
– Никогда ни курил таких папирос.
Сталин некоторое время раскуривал трубку. Раскурив изредка её потягивал и молчал, глядя куда-то в пространство.
Пётр первый нарушил молчание:
– Я, товарищ Сталин… Я, Иосиф Виссарионович, освоил это дело в австрийском плену во время войны с Германией. Нескольких пленных и меня в том числе направили работать на гранитную фабрику, там и обучился. Вот, и пригодилось умение-то.
– Как же так?.. Присягу нарушили… товарищ Сергеев?
– Присяги не нарушал. В этом не повинен. Наш полк попал в окружение. Сражались, пока ни закончились боеприпасы. Командование приказало прекратить сопротивление. А потом кому присягу-то давали – царю.