Испытательный срок
Шрифт:
Страд лишь слабо кивнул, вспоминая бледное, скованное судорогой боли лицо рыжего здоровяка.
— Вчера ты получил ценнейший опыт, — продолжил Дролл. — И было бы глупостью отгораживаться от него заклинаниями. Особенно сейчас, когда у нас появился серьезный противник, — он помрачнел.
— Вы имеете в виду того, кто помог Вимару? — спросил Страд, изучая лицо наставника.
— Именно. И этот чародей может принести немало бед. Сегодня я не только выступал свидетелем, но и многое узнал. Во-первых, скорее всего, маг, вскрывший трубопровод, и помощник Вимара — один и тот же человек. Некроманты всю ночь изучали останки драулей. И обнаружили, что они насквозь пропитаны силой, сдерживающей Струпья. Разумеется, претерпевшей множество магических преобразований, осуществить которые мог лишь очень умелый чародей. Эта сила и превратила драулей в неуправляемых тварей.
— Но ведь можно выяснить, что это за маг, — Страд нахмурился. — Считать память Вимара и увидеть всех, с кем он общался в последнее время.
— Мы пытались. И безрезультатно. Наш враг предусмотрел это и расставил в разуме трактирщика немало магических блоков. Обойти их не получилось.
«Надо же… — Страд нахмурился. — На такое способен действительно очень сильный маг».
Становилось не по себе.
— Есть еще одна плохая новость. Сид, осведомитель, сообщивший о разговоре Вимара с неизвестным магом, найден сегодня мертвым. Ему перерезали горло. Не сомневаюсь, это дело рук чародея. Видимо, он наблюдал за трактиром и понял, что мы появились неспроста. Вот и решил наказать Сида.
— Сид… — Страда осенила догадка. — Он же видел мага. Значит, должен был описать вам, как тот выглядит. Можно ведь определить, кто это, и объявить в розыск.
Дролл мрачно усмехнулся.
— Да, Сид описал его. С Вимаром разговаривал исхудавший, одетый по-бродяжьи прирожденный — что в Баумаре не редкость. Почти каждый, кто прошел обряд отлучения, сейчас выглядит именно так. К тому же, не исключено, что маг явился в «Ларгузу» под личиной. Единственное, что ему не удалось скрыть — глаза. Янтарные, с черными белками. Они-то и насторожили Сида. В общем, — мракоборец вновь свел брови, — у нас нет почти ничего. Тем не менее, работа идет. В Корпусе Судебных Разбирательств поднимают архивы, просматривают данные магов, прошедших обряд отлучения. Скоро начнут допрашивать всех, кого удастся найти. Улицы патрулируют.
Некоторое время сидели молча. Дролл поужинал, одобрительно кивнул Страду, и тот решился задать еще один не дающий покоя вопрос:
— Как, по-вашему, зачем он это делает?
Дролл качнул головой, уперся хмурым взглядом в столешницу.
— Пока можно лишь предполагать. Мы не знаем, действует ли маг в своих интересах или выполняет чьи-то приказы. Если первое, то, скорее всего, он просто мстит. Тебе известно, что такое обряд отлучения. После него чародей становится беспомощным, и вернуть хотя бы сотую часть сил — невероятный труд. Он обозлен и хочет, чтобы остальные почувствовали то, что чувствовал он. Но может быть, что прирожденный — марионетка в руках кого-то, заинтересованного в том, чтобы в Баумаре, или даже во всем Баумэртосе, начался хаос. Возможно, этот кто-то с той стороны Великого Горного Хребта.
— Чужеземец?.. — прошептал Страд.
— Именно. Вся магия Янтарного Яблока основана на силе солнечного камня. А наш полуостров, наше маленькое государство, богато им. Вот тебе и повод для вторжения.
— Но ведь мы много сотен лет не имеем отношений с другими странами. Граница надежно охраняется…
— Опять ты рассуждаешь, опираясь на сведения из своих любимых книг, — с мрачной усмешкой ответил Дролл. — В жизни все немного иначе. Подумай сам. Много сотен лет мы все равно что не существуем для остального мира, а он для нас. А потому неизвестно, какого могущества достигли чародеи того же Фламбрэя, соседнего государства. Быть может, мы с нашей магией против них — как слепые котята против разъяренной рыси. И граница наша, с сотнями стражников и магов, охранными заклятиями, силой древянов и прочим, для них не более чем линия, проведенная веткой на сырой земле. Поработай немного сапогом — и нет ее.
Страд не нашел, что ответить.
— Именно поэтому необходимо как можно скорее поймать мага, — закончил Дролл.
Оставалось лишь согласно кивнуть. Мракоборец погрузился в размышления, Страд вернулся к книге. Прочел несколько абзацев, потом вспомнил кое о чем еще.
— А что теперь будет с Миленой? — спросил он. — Дочерью Вимара…
Дролл качнул головой.
— Этого я не знаю. Ее допрашивали до того, как я пришел, — мракоборец уставился в пол, подвигал подбородком. Затем пробормотал: — Жалко девчонку. Будем надеяться, она выдержит.
«Будем надеяться», — мысленно повторил Страд.
Глава 34
Прошло три дня. Страд плелся по неширокой и безлюдной улочке на юге Баумары, преодолевая головную боль, и пытался понять, что с ним происходит.
Он словно разучился спать. Закрывал глаза и погружался в омут странных видений — всегда разных, но неизменно отвратительных и связанных со Станцией Сдерживания.
В ночь после памятного разговора с Дроллом Страд раз за разом «оказывался» в Зале Кошмаров. Однако там не было ни каменной, покрытой рунами плиты, ни сноеда, ни жертв. Только вытянутые силуэты, сотканные из черного дыма. В воздухе витал запах гари, от него слезились глаза, резало в горле, хотелось кашлять.
Страд чувствовал панику, оглядывался — очень медленно, как если бы находился под водой, — в поисках выхода. Но взгляд натыкался лишь на темный камень стен.
А дымные силуэты приближались. Медленно, спокойно, зная, что добыча не убежит. Задыхаясь, Страд отступал, смотрел то на одну фигуру, то на другую. Внутри леденело от ужаса и отчаяния.
Безликие полупрозрачные враги тянули лапы — тонкие неосязаемые ветки с корявыми сучьями пальцев. Как только первому удавалось коснуться Страда, фигуры будто взрывались, образуя вокруг жертвы дымное кольцо.
Оно начинало сжиматься. Страд утопал в черноте, а потом — спустя несколько секунд или целую вечность — понимал, что глаза стянуты черной повязкой. Задыхаясь, нащупывал на затылке узел. Избавлялся от тряпки и обнаруживал, что полулежит в металлическом кресле, предназначенном для жертв сноеда. Чудовищно похудевший, с серой, глянцевой кожей и множеством трубок, торчащих из всех отверстий в теле.
Ужас достигал пика, Страд принимался биться, не обращая внимания на боль в просверленном черепе, и просыпался. Потный, замерзший, трясущийся.
Следующей ночью он «метался» по тоннелю, находящемуся внутри Станции Сдерживания. Каменную глотку наполнял серый свет, лившийся из ромбовидных стеклянниц на арочном потолке, а вместо круглых ламп, что тянулись вдоль стен, были беззубые пасти сноеда.
Они раскрывались, выплевывая клубы черного дыма. Те, получив свободу, обретали черты уже знакомых призрачных силуэтов и устремлялись к Страду.
Воздух будто загустевал. С трудом лился в легкие и не давал двигаться. А лишенные плоти создания приближались и одно за другим сливались с телом Страда.