Испытательный срок

Смородин Кирилл

«За своих», — эхом прозвучало в голове Страда, и он вспомнил изменившихся, обезумевших тварей.

Девушка тем временем немного успокоилась и стала рассказывать:

— Это ночью случилось, я дома была. Обо всем узнала от стражников. Они… драули, то есть… пришли, начали громить. А потом подожгли, — Милена прерывисто вздохнула. — Троих поймали. Еще несколько скрылись.

— Их найдут, — озвучил Страд первое, что пришло на ум. И почти тут же осознал, как это глупо. — Обязательно. И накажут.

— Никто никого не найдет, — неожиданно твердо ответила Милена. — И уж тем более не накажет. Даже если их поймают… — девушка помедлила, качнула головой. — У них есть деньги, они могут купить любого судью.

На этот раз Страд промолчал, понимая, что Милена права. Он думал, что девушка замолчит или вновь заплачет, но та продолжила:

— А вот у нас с папой денег оказалось недостаточно. И теперь он в тюрьме, — с каждым словом голос Милены становился все более безжизненным. — Я даже не знаю, за что. Меня вызывали в Корпус Судебных Разбирательств. Задавали вопросы. Не меньше двух часов, одно и то же… С кем папа встречался… Как давно его трактир стал… — она прерывисто вздохнула, — местом собраний магов-преступников… Сколько времени он вынашивал коварный план мести… Зачем они спрашивали это?.. — вопрос был задан в пустоту, девушка уперлась в пол ничего не выражающим взглядом. — Хоть бы объяснили, что произошло… Я понимаю лишь, что папа что-то сделал. Что-то плохое.

Страд молчал. Жалость к этой забитой, растерянной, одинокой девчонке, пережившей такое, чего и врагу не пожелаешь, жгла не хуже магического пламени. А еще он чувствовал себя виноватым — просто потому, что являлся участником страшных событий, произошедших в «Ларгузе». Было стыдно, словно Страд вновь угодил под перевернутое ведро с помоями. Только вот одежду можно отстирать, тело отмыть, а как быть с душой?..

— Постой… — голос Милены вывел из раздумий. Сама девушка пристально глядела на Страда и чуть вздрагивала. — Ты ведь… Я видела тебя… Когда все случилось… Ты был здесь, стоял в зале у окна.

Страд неохотно кивнул, понимая, куда она клонит.

— Послушай, — произнесла Милена с мольбой. — Объясни, что произошло. Папу забрали, его ждет… — она прервалась и несколько секунд собиралась, чтобы продолжить, — Зал Кошмаров. И я хочу хотя бы узнать, почему. Что он такого совершил?! — повысив голос, закончила девушка.

Меньше всего Страду хотелось вспоминать бойню, случившуюся всего в нескольких шагах, за полуоткрытой дверью. Но он чувствовал, что его воспоминания важны для Милены.

«Нельзя отказывать, — мысленно твердил Страд, стоя под молящим взглядом девушки. — Это подло. И ранит ее еще больше».

— Хорошо, — тихо начал он. — Твой отец связался с магом, прошедшим обряд отлучения. Иначе говоря, преступником…

Никогда прежде Страду не приходилось так тщательно и осторожно подбирать слова. Даже на экзаменах в Магической Семинарии он говорил во стократ увереннее. К счастью, Милена слушала, не перебивая и не торопя. Ей действительно было важно узнать все.

Рассказ занял около десяти минут. Под конец у Страда кололо в пересохшем горле, голос осип. Милена побледнела еще больше, и Страд со страхом ждал, что она снова заплачет. Он не представлял, как утешить девушку.

Но Милена оказалась сильнее, чем можно было подумать.

— Спасибо тебе, — едва ли не одними губами произнесла она. — Мне было очень тяжело слушать, но теперь я хотя бы понимаю, в чем дело… Бедный папа…

Милена всхлипнула, Страд обмер. Однако спустя всего пару секунд девушка справилась с собой.

— Наверное, он хотел, как лучше, — продолжила она. — Папа очень любил меня. Вырастил сам.

— А где твоя мама? — спросил Страд. И пожалел, что открыл рот, когда девушка ответила:

— Мама умерла, родив меня. А папа — он часто рассказывал об этом — почти сразу продал наш дом в деревне и вместе со мной переехал сюда. На вырученные деньги открыл трактир. Поначалу было очень тяжело. Делал все сам: и готовил, и убирался, и обо мне заботился. Жили здесь же, потому что каждую монетку приходилось экономить. Я подросла и стала помогать. Но к тому времени и трактир никогда не пустовал, и повара появились, слуги… Богачами мы с папой, конечно, не стали, но и не нуждались. Все было хорошо…

«Пока не пришли драули», — закончил про себя Страд, представив зобастых толстяков с желто-коричневой шкурой.

— Теперь я не знаю, как быть дальше, — Милена опустила голову, упершись взглядом в закопченный пол. — Бедный папа… Он так переживал, когда все случилось. Я больше за него волновалась, чем за себя. Зачем он это сделал? Неужели не понимал, во что ввязывается?..

— Он просто был напуган и пытался защитить тебя. Знаешь… — Страд вдруг почувствовал, что его собственные горькие воспоминания смогут хоть чуть-чуть утешить Милену. — Я ведь пережил что-то похожее. Моих родителей не стало семь лет назад. Они погибли, сражаясь с порождениями Червоточины.

Милена вытерла слезы и посмотрела на него. Во взгляде девушки читались удивление и сочувствие.

— Тебе, наверное, пришлось очень тяжело, — прошептала она.

Страд кивнул.

— Верно. Я не знал, как жить дальше. И не хотел. Места себе не находил. Но мне помогли. Староста Гармадт, из Хлопковой деревни, где я вырос. Подарил мне много книг, и я начал готовиться к поступлению в Магическую Семинарию. Правда, — Страд, увидев, что девушка на время забыла о своем горе и слушает с интересом, усмехнулся, — не поступил. Денег не хватило. Но там меня направили к мастеру Дроллу, мракоборцу. И теперь я учусь у него.

— Хорошо, когда есть тот, — прошептала Милена после недолгого молчания, — кто может помочь. Но я совсем одна. У меня нет ни магических способностей, ни учителя, ни брата, ни сестры, ни тети с дядей. Даже друзей нет. Некогда было дружить — все время здесь, папе помогала.

— Один друг у тебя появился, — возразил Страд, серьезно глядя на девушку.

Та лишь слабо улыбнулась и опустила глаза.

— Спасибо. Но… Ты учишься у мракоборца, сражаешься с темными силами. А я… — она помедлила и продолжила лишенным эмоций голосом: — я никто. Одинокая, беззащитная, беспомощная… У меня нет денег, из-за этого скоро не станет и крыши над головой. Хозяин комнаты, которую мы снимали с папой, всегда требует плату вперед и не простит задержки… Зачем тебе со мной дружить?