Исс и Старая Земля

Вэнс Джек Холбрук

– Для собачей дыры все едино, – задумчиво ответил узник. – Глаты выходят из джунглей ночью, часа в два, и тогда ни один ни рискнет слезть с дерева. Глаты, как тени и никто не знает, близко они или нет до тех пор, пока не становится слишком поздно.

– Тогда есть смысл отправиться прямо сейчас.

И снова Каткар задумался, и снова с опаской посмотрел назад.

– Ждать, в общем-то, нет никакого смысла, – вздохнув, подтвердил он и решительно стал вылезать на порог. – Только не надо, чтоб нас видели остальные, они поднимут шум и не от желания навредить, а просто от страха. –

Он вгляделся в темноту, окружавшую лачуги – никого не было видно, ни человека, ни огня. Звездное небо закрылось тяжелыми тучами, влажный воздух доносил пряный запах растений из джунглей. Только свет прожекторов бросал на землю таинственный опаловый свет. В последний раз проверив обстановку, Каткар спустился с лестницы. За ним затылок в затылок последовал Глауен.

– А теперь быстро, – скомандовал узник. – Глаты иногда выходят и раньше. Винтовка есть?

– Разумеется.

– Держи наготове. – Животной рысью, на полусогнутых Каткар метнулся к калитке и завозился с замком. Калитка открылась ровно настолько, чтобы мог пролезть человек. – Кажется, никого, – хриплым шепотом пробормотал он. – Давай туда, к скалам. Он заскользил вдоль изгороди, буквально сливаясь с ней. Глауен не отставал и нагнал Каткара в густой тени у края скалы. – Это была самая опасная часть. Нас могли увидеть из любой хижины, если б кто-нибудь смотрел!

– Но где дыра?

Немного вверх и вокруг этой скалы. Но теперь лучше по-пластунски. – И Каткар змеей пополз дальше. Неожиданно он словно замертво упал на песок. Глауену пришлось тоже замереть в нескольких дюймах рядом.

– Что такое?

– Слушай!

Глауен прислушался, но ничего не услышал.

– Голоса! – прошептал Каткар.

Глауен снова прислушался, и на сей раз ему стало казаться, что он слышит приглушенный разговор, который вдруг неожиданно оборвался.

Каткар метнулся в еще более густую тень, окончательно замер, скрючившись, и проговорил прямо в теплый песок:

– Шард Клаттук! Ты меня слышишь? Шард! Шард Клаттук!

Откуда-то снизу послышалось подобие голоса, и Глауен стал подползать все ближе. Под руками стали чувствоваться какие-то горизонтальные ребра.

– Отец? Это я, Глауен!

– Глауен! Я пока жив или верю, что жив.

– Я пришел за тобой. – Глауен бросил быстрый взгляд на Каткара. – Но как мы поднимем запоры?

– На каждом углу камень, отодвинь.

Глауен повел рукой по запорам и нашел пару тяжелых обломков скалы. Он отодвинул их, в то же время Кат кар орудовал на другом конце дыры.

– Давай руку, – прошептал Глауен, опускаясь в яму как можно глубже.

Шард ухватился за его ладонь, и Глауен стал изо всех сил тянуть отца вверх. Постепенно над краем дыры показалась голова Шарда.

– Я знал, что ты придешь. Мне нужно было только дожить.

– Идемте, – быстро зашептал Каткар. – Надо положить запоры на место, как было, чтобы никто сразу не заметил.

Собачья дыра снова была перекрыта, и камни водворены на место. Все трое поползли прочь: первым Каткар, потом Шард и позади всех Глауен. Но вскоре пришлось вновь остановиться, чтобы решить, куда следовать дальше. Свет прожектора упал на лицо Шарда, и

Глауен не веря своим глазам, смотрел на искаженное почти до неузнаваемости лицо отца. Глаза его, казалось, совсем провалились, как у черепа, пергаментная кожа обтягивала кости. Словно почувствовав этот взгляд, Шард криво усмехнулся.

– Вероятно, я выгляжу не лучшим образом.

– Не лучшим. Но идти ты можешь?

– Идти – да. Но как ты нашел меня?

– Длинная история. Я вернулся домой только неделю назад, и сразу получил информацию от Флоресте.

– Так всем этим я обязан Флоресте?

– Поздновато – он умер.

– А теперь быстро к калитке, а дальше вдоль изгороди, как сначала! – кивнул Каткар.

Они просочились через калитку как тени и стали продвигаться к деревьям, которые под напором ветра раскачивались, издавая какой-то невыносимо заунывный звук. Каткар еще раз осмотрелся.

– Быстро! На дерево!

Длинными прыжками он подбежал к своему дереву и начал карабкаться вверх. Потом неверными движениями полез Шард, потом Глауен. Взобравшись и поглядев, с каким трудом Шарду дается каждый дюйм, Каткар просто рывком втянул его внутрь. Потом поторопил Глауена.

– Живо! Проклятые уже близко!

Наконец влез и Глауен, и Каткар захлопнул свою дверь-ловушку. Снизу донеслось шипение и звук прыжка. Глауен посмотрел на Каткара:

– Убить?

– Нет! Эта падаль поднимет такой гвалт! Пусть лучше просто уйдет. Давайте в дом.

Внутри всем троим не оставалось больше ничего иного, как ждать. В лачугу слабо проникал свет от фонарей, освещавших изгородь, и этот тусклый свет полосами ложился на измученное лицо Шарда. Глауен еще раз поразился происшедшими с отцом переменами.

– Я вернулся на станцию лишь неделю назад и очень хотел тебя увидеть, но никто не мог сказать мне даже приблизительно, где ты. Флоресте предоставил мне факты, и я поспешил сюда. Прости, отец, но раньше было никак.

– Но ты пришел, и я знал это.

– А что же случилось с тобой?

– Меня заманили в ловушку, очень умно и очень точно. Меня предал кто-то на Станции.

– И ты знаешь, кто это?

Не знаю. Я был на патрулировании, и за Мармионом заметил флаер, летевший на запад. Машина была явно не наша, и я не сомневался, что она идет из Йиптона. Снизившись, я какое-то время шел за ним так, чтобы оставаться незамеченным.

Потом флаер свернул восточнее, вокруг Вындомских Гор, а потом через Виллавейскую пустошь. Там снизился и приземлился на небольшом лугу. Я тоже спустился, дал круг, высматривая для посадки место, позволившее бы мне продолжать оставаться невидимым. Я хотел захватить машину и пассажиров, а уж потом разобраться, что со всем этим делать. Вскоре я обнаружил идеальное место для посадки, в полумиле к северу, рядом с низкой каменной грядой. Ах, все с самого начала было просто, слишком просто! Как я только вышел, на меня накинулись три йипа, отобрали винтовку, связали руки и приволокли меня и флаер сюда, на Шатторак. Все было рассчитано и проделано отлично. Итак, некто со Станции, имеющий доступ к расписанию патрульных полетов, оказался шпионом или еще того хуже – предателем.