Исс и Старая Земля
Шрифт:
– Однако гнев лучше держать в узде, – улыбнулся Шард, – Я вот, например, стараюсь.
– Словом, по всем мыслимым и немыслимым поводам вам лучше теперь все же рассказать ваши приключения, – подытожил Глауен. Каткар упорно молчал, и тогда Глауен напомнил. – Ведь вы же член фракции ЖМС Штромы – как же вы познакомились со Смонни Клаттук, она же мадам Зигони, она же… имеет еще множество имен?
– Чему же тут удивляться, – хмуро ответил Каткар. – ЖМС занимается вопросами условий существования в Йиптоне и хочет, чтобы современность, наконец, победила на Кадволе спячку веков.
– Ах, да! И вы бывали в Йиптоне?
– Разумеется! Я хотел увидеть все
– И отправились туда один?
Какая разница, с кем я туда отправился? – снова насторожился Каткар.
– Вы уж лучше назовите этих лиц и позвольте нам самим судить о том, есть тут какая-то разница или нет.
– Я отправился туда в составе депутации со Штромы.
– И кто в ней был?
– Несколько членов ЖМС.
– И разумеется, Клайти Вердженс среди них?
Наступило долгое молчание, закончившееся гневным выкриком:
– Ну, если вам так хочется, то да!
– А Джулиан?
– Естественно, – фыркнул Каткар. – Джулиан энергичен и настойчив. Я даже слышал, что о нем говорят как о зазнайке, но я не спешил бы с такой характеристикой.
– Мы будем скромны и не передадим вашего мнения Джулиану, – усмехнулся Шард. – Так что же произошло на Йиптоне?
– Вы понимаете, что, несмотря на единство относительно необходимости прогрессивных перемен, у членов ЖМС могут быть различные взгляды на отдельные проблемы. Клайти является представителем одного направления, а я другого, и наши конференции не всегда проходят гладко.
– И в чем эти различия? – вставил Глауен.
– Это отчасти дело первоочередности. Я, например, предпочитаю тщательно структурированную организацию с ведущим лидером и разработал подробный проект такой организации в самых мельчайших деталях. Клайти же, как я боюсь, несколько непрактична и воображает себе новое общество сборищем каких-то счастливых пейзан, мечтающих за плугом, поющих и танцующих на деревенских улицах каждую ночь под тамбурин. Все так и станут сказителями или музыкантами, все будут счастливо заниматься искусством. Но кто будет управлять всем этим? Клайти предполагает, что все от мала до велика, мужчины и женщины, добрые и злые станут сообща обсуждать все вопросы в некоем конклаве до тех пор, пока не придут к общему решению, не прокричат «ура» и не похлопают в ладошки. Словом, Клайти выбирает демократию в ее чистой, теоретической и аморфной форме.
– А как же местные животные? Что будет с ними?
– Эти хищники? – беспечно уточнил Каткар. – Клайти такие проблемы не интересуют. Они просто должны будут привыкнуть жить при новом режиме. Только настоящие хищники и ядовитые гады будут выселены или просто истреблены.
– А вы, значит, считаете по-другому?
– И очень по-другому. Я стою за структурированный централизм с сильной властью, поддержанной полицией и жесткими правилами.
– Но на тот момент вы с Клайти закрыли глаза на разницу ваших интересов и вместе отправились в Йиптон?
Каткар поджал губы в сардонической гримасе, полной насмешки и презрения.
– Поездка в Йиптон – не моя идея. Я даже не знаю, у кого она зародилась, но подозреваю, что источником ее являлся Джулиан, который вечно любит интриги. Я знаю, что он прежде советовался лично с Намуром, когда приезжал на Араминту, а уж потом развернул эту мысль перед Клайти. Но, как бы там ни было, план созрел. А я когда я понял, куда дует ветер, я потребовал своего присоединения к делегации, дабы и моя точка зрения не осталась незамеченной.
Мы прилетели в Йиптон. О Симонетте и ее положении я ничего не знал, и
Короче, Намур привел нас в свой офис с полом из бамбуковых матов, со стенами из бамбуковых плетенок и потолком из какого-то резного дерева, явно привезенного с большой земли. Мы прождали четверть часа прежде, чем Симонетта соизволила к нам выйти – что разозлило уже и Клайти, как я заметил.
Итак, появилась Симонетта, и я, как уже говорил, был этим поражен до глубины души. Вместо серьезного, справедливого и облеченного властью Титуса Помпо, каким я его себе представлял, я увидел эту мощную даму. Симонетта – женщина весьма странная и выглядит не менее странно: волосы на голове собраны в какой-то сноп, кожа как белый воск, глаза маленькие и прозрачные, как янтарь. В ней есть нечто дикое, непредсказуемое и опасное. Она, без сомнения, женщина сильных и многих страстей, которые обычно держит в кулаке, но только до тех пор, пока ей хочется их так держать. Голос у нее грубый и как бы придушенный, но она может говорить и почти музыкально. Кажется, ею руководят, скорее, инстинкты или подсознание, чем формальный разум. Впрочем, и Клайти такая же.
По этому случаю ни та, ни другая не обратили друг на друга особого внимания, и обменялись лишь быстрыми и простыми формальностями. Но дело не в этом, мы приехали в Йиптон отнюдь не для обмена любезностями, а для обсуждения наилучшей координации наших усилий для достижения общей цели.
Я полагал, что являюсь главным членом делегации, и потому сразу перешел к делу, так как считал себя обязанным выразить философию ЖМС именно в том виде так, как я ее представлял, причем в самом точном и определенном порядке. Словом, у Симонетты не должно было оставаться никаких неясностей относительно нашей основной точки зрения. Клайти же начала вести себя невыносимо вульгарно, просто грубо, она вмешивалась в мою речь, перебивала, делала нелепые замечания и даже повысила голос, когда я заявил, что являюсь одним из самых влиятельных членов партии. Клайти со всем своим нахальством и беспардонностью стала демонстрировать Симонетте, что, так сказать, они с ней товарищи по оружию, этакие рыцари истины и доблести. Я еще раз попытался вернуть разговор в нужное русло, но Симонетта заявила, чтобы я «попридержал язык», что было уже окончательным оскорблением. А Клайти, вместо того, чтобы обидеться на такое унижение товарища стала сама язвить и насмехаться, говоря что-то вроде того, что если я не прекращу изливаться, то они никогда не смогут действительно заняться делом. И так далее в том же духе.
Словом, стала говорить Клайти. Симонетта послушала ее несколько секунд, но ей снова что-то не понравилось. «Буду абсолютно честной, – заявила она. – Люди со станции Араминта причинили мне много горя и зла, и главная цель моей жизни – мщение. Я собираюсь уничтожить Деукас, как ангел гнева, и стану настоящей хозяйкой Араминты. Моя месть будет столь сладка, что превысит все известные мне до сих наслаждения! Все почувствуют на себе мою Ярость!»
Клайти сочла необходимым все же прервать эти излияния. «Но это нисколько не относится к целям ЖМС! И мы намерены уничтожить тиранию Хартии и позволить расцвести человеческому духу!»