Исс и Старая Земля
Шрифт:
– Я и ожидал, сэр, для чего и пошел на берег. Кирди ненавидит океан, и я надеялся, что он не будет особо рыпаться. Но, увы, он умер именно той смертью, которой больше всего и боялся.
– Хм, – крякнул Вук. – У тебя здоровые нервы. А если бы он подстрелил тебя из кустов и пробил бы письмо Флоресте? Что тогда?
– Кирди так бы не сделал. Он хотел посмотреть мне в лицо, прежде чем отправить на тот свет.
– А если бы он изменил своей привычке, ну, хотя бы на этот единственный раз?
– В таком случае, ваш отдел изрядно пострадал бы, – подумав немного, пожал плечами Глауен.
– Хм, – опять крякнул Вук,
– Слушаюсь, сэр.
И Глауен хотел уже выйти из комнаты, как вдруг почему-то, положив пальцы на ручку двери, задержался. Подумав немного, он вернулся и зашел в соседнюю комнату, служившую в качестве кабинета, где сделал копию письма Флоресте. Сложив ее, он положил бумагу в выдвижной ящик стола, а подлинник в карман, после чего и вышел.
Через десять минут Глауен был уже в Бюро «Б» на втором этаже нового агентства, где его тут же принял в своем личном кабинете Бодвин Вук.
Как обычно, Вук восседал в обитом кожей кресле. При входе юноши он протянул ему руку, не вставая.
– Ну, если позволите. – Глауен отдал ему письмо, и Вук махнул, указывая юноше на другое кресло. – Садись.
Глауен повиновался. Вук вытащил письмо из конверта и начало читать вслух, не особенно вдаваясь в экстравагантные особенность стиля Флоресте.
Письмо было несколько излишне дискурсивное, а порой и вовсе скатывалось в объяснения философии самого Флоресте. Он выражал pro forma оправдание своим действиям, но слова его не убеждали, и все письмо в результате представляло собой весьма посредственную попытку самооправдания. «В этом нет вопроса, и я решительно это утверждаю, – писал он. – Я один из очень немногих, кто действительно заслуживает названия сверхчеловека. Таких, как я, воистину единицы! Ко мне неприложимы стандартные мерки общественной морали, они не в состоянии соотноситься с моей сверхсозидательностью. Увы! Но я оказался как рыба в банке, плавающая с другими рыбами, и должен подчиняться их правилам, не то они откусят мне плавники!»
Флоресте признавал, что преданность искусству – и только она – и привела его к нарушению закона. «Я имел великие цели, но попался в ловушку – и вот мои плавники должны быть откушены! Но случись мне снова сделать это, я повторил бы свои действия, но только более тщательно и осторожно! Разумеется, не часто удается снискать похвалы общества тогда, когда человек безмерно вызывающ и попирает все те догмы, что въелись в саму душу этого общества. Хотя в этом отношении общество напоминает огромное, но раболепствующее животное: чем больше ты его бьешь, тем больше оно лижет тебе руки. Но, что говорить, теперь уже поздно рассуждать обо всех этих тонкостях!»
Далее Флоресте откровенно оправдывал своим преступления: «Их трудно оценивать по привычной шкале и считать просто преступлениями. Исполнение моей великой цели может вполне оправдать жертву в виде нескольких жалких представителей человечества, в существовании которых все равно не было никакой пользы!»
Вук помолчал, прежде чем перевернуть страницу, и Глауен успел вставить:
– Эти жалкие представители, разумеется, не согласились бы с таким утверждением.
– Естественно, нет, – буркнул Вук. – Его главный
Потом Флоресте обращал внимание на Симонетту; она много рассказывала ему о себе и о событиях своей молодости. Уехав с Араминты в гневе, она долго бродила по всей сфере, живя своим умом, а заодно чужими браками и разводами, помолвками и размолвками. Короче, дамочка вела свободную и полную приключений жизнь. Будучи приверженцем культа Мономантики, она встретилась однажды с некоей Задайн Баббс или «Цаа», как та любила называть себя сама. Потом появилась и еще одна особа по имени Сибил де Велла. Троица объединилась, стала «Орденом» и начала полностью контролировать весь культ.
Но Смонни вскоре надоели все эти ограничения и рутина, и она покинула семинар. Месяцем позже она познакомилась с Титусом Зигони, маленьким пухлым человечком подкаблучного типа. Титус, как мы уже отмечали, владел ранчо «Тенистая долина» в мире Розалия, а равно и роскошной космической яхтой «Клейхакер». Сопротивляться такому соблазну показалось Смонни невозможным, и Титус быстро обнаружил себя женатым на Смонни, так и не успев до конца разобраться, что же произошло.
Несколько лет спустя Смонни посетила Старую Землю, где ей удалось встретиться с Кельвином Килдуком, тогдашним секретарем Общества натуралистов. Последний в разговоре упомянул и бывшего секретаря Фронса Нишита и его делишки. Килдук подозревал, что Нишит дошел до последней точки и продал оригинальный вариант Хартии коллекционеру антикварных бумаг. «Впрочем, это ничего не меняет, – поспешил добавить он. – Консервация ныне существует уже сама по себе и будет, без сомнения, существовать дальше, с Хартией или без оной, я уверен, все будет идти как по маслу».
– Разумеется, – подтвердила Смонни. – Конечно! Только интересно, с кем именно этот Нишит связался?
– Это трудно сказать.
Смонни устроила небольшое расследование среди антикваров и нашла один из похищенных документов. Эта была малая толика из всего приобретенного собирателем по имени Флойд Сванер. Смонни выследила и его, но было уже поздно – Сванер умер. Его внук и наследник Эустас Чилк оказался каким-то бродягой. Он находился всегда в движении, то тут, то там, всюду и нигде. Настоящее его местонахождение тоже, разумеется, оставалось неизвестным.
Рабочей силы на Розалии было в обрез, Смонни заключила контракт с Намуром на поставку рабочих йипов, и таким образом возобновила старые связи с Кадволом.
Намур и Смонни придумали замечательную новую схему. Калайактус, умфау Йиптона становился стар и глуп. Намур убедил его съездить на Розалию, чтобы подлечиться и вернуть себе молодость. Однако на ранчо его отравили, и Титус Зигони, ставший называть себя Титусом Помпо, занял его место умфау.
Изыскания Смонни тоже вскоре увенчались успехом: она обнаружила Эустаса Чилка, работающего автобусным оператором в Семи Городах в мире Джона Престона. Как можно быстрее она нашла возможность ему представиться и наняла его в качестве управляющего «Тенистой Долины». Она даже решила выйти за него замуж, но Чилк вежливо отклонил такую честь, Смонни обиделась и сняла Чилка с должности. Намур же решительно забрал его на Араминту.