Истина. Осень в Сокольниках. Место преступления - Москва
Шрифт:
– Мне пойти с вами, Вадим Николаевич? – поинтересовался Калугин.
– Не стоит, Игорь, думаю, что вдова профессора Суханова в данный момент не стоит с обрезом у дверей.
Вадим вошел в подъезд. В вестибюле как признак былой респектабельности висели электрические часы. Они навечно показывали одиннадцать часов. Вадим автоматически взглянул на свои. Было 15:25.
У дверей с медной табличкой «Профессор Суханов» он позвонил. Ему открыла невысокая женщина в темно-синем костюме из джерси. На лацкане висел
– Добрый день! Моя фамилия Орлов. Я договаривался с вами по телефону.
– Доктор биологических наук Суханова Надежда Павловна. Вы из милиции?
– Да.
– Проходите, товарищ Орлов.
– Меня зовут Вадим Николаевич, Надежда Павловна.
Они вошли в огромную, как показалось Вадиму, гостиную. Потом он понял, почему комната представилась ему такой большой. В ней почти не было мебели. Стол посередине, шесть стульев, низкий поставец для посуды у стены, старинные часы в углу. Они отбили полчаса, как будто здороваясь с ним. Звук их был мягок и ненавязчив. На стенах висело несколько картин русских мастеров, но кого именно, Вадим так и не узнал, он был не силен в живописи.
– Садитесь, Вадим Николаевич.
– Спасибо.
– Вы пришли по поводу Вали?
Она спросила именно Валю, а не сына. Спросила таким тоном, будто Суханов вот-вот войдет в эту комнату.
– Да, Надежда Павловна.
– Что вы хотите о нем узнать?
– Все.
– Это слишком неконкретно. Для чего это вам?
– Я смотрел дело по обвинению вашего сына, оно оставило у меня двойственное впечатление.
– Вы верите в виновность Вали?
– А вы?
– Я нет.
– Так почему же вы не подали ни одной кассационной жалобы?
– Валя запретил мне это делать.
– А почему?
– Он просто запретил.
– Надежда Павловна, я юрист, а наша наука, как ни странно, весьма точная. Ответьте мне, как попали к вашему сыну картины и иконы, украденные у академика Муравьева?
– Меня тогда не было в Москве. Я работала в нашем Новосибирском отделении. Сын ничего не сообщил мне о случившемся.
– Странно.
– Что странно?
– Да так, мысли вслух.
– Что вас еще интересует? – резко спросила Суханова.
– Откуда взялись дома семь тысяч?
– Это мои деньги, я оставила их Вале на машину. Вы мне поверите на слово или принести сберкнижку?
– Лучше сберкнижку:
Суханова встала, вышла в другую комнату. Через несколько минут она вернулась и протянула Вадиму сберкнижку.
– Не смущайтесь, смотрите, у нас честные деньги. Могу отчитаться перед вашей наукой за каждую копейку.
Вадим раскрыл книжку и сразу увидел в графе «расход» сумму семь тысяч. И число увидел, и год.
– Пойдемте, я покажу его комнату.
Они вышли в коридор, и хозяйка открыла одну из дверей. У Валентина Суханова была прекрасная светлая
– Валя добрый, умный и светлый мальчик.
– Надежда Павловна, что случилось с вашим сыном год назад?
– Я знаю только одно: у него появилась женщина.
– Кто?
– Я не знаю ни ее имени, ни фамилии.
– Вы могли бы описать ее?
– Я видела ее один раз мельком у нашего дома. Она очень красивая.
– Я прошу вас, – сказал он, – вспомните еще что-нибудь.
– Он очень изменился тогда. Стал не свой. Валя очень полюбил ее.
– Он пишет вам?
– Да. И в каждом письме просит не подавать кассации.
– Вы ездили к нему?
– Да.
– Он очень изменился?
Суханова с удивлением взглянула на Вадима:
– Мой сын не может измениться ни при каких обстоятельствах – он мужчина.
– Если вы еще что-нибудь вспомните, позвоните мне по этому телефону. – Вадим положил на стол заранее написанные номера. – Второй – домашний, можете звонить даже ночью. Я подойду.
Открывая дверь, Суханова спросила его:
– Зачем вы приходили?
– За правдой, – ответил Вадим.
Кафтанов вернулся из райисполкома в прекрасном настроении. Три квартиры для сотрудников, остро нуждающихся в жилье, пробить все же удалось. Он просил пять. Но председатель исполкома, молодой, энергичный, бывший инженер– строитель, сказал ему:
– Андрей Петрович, я ведь не свои даю. Бери пока три, а две остальные твердо обещаю в следующем году.
– Обещаешь, Сергей Иванович? – лукаво спросил Кафтанов.
– Твоим обещаю.
– Смотри.
Они расстались довольные друг другом. Да и вообще Кафтанов рассчитывал максимум на два ордера, поэтому считал, что день сегодня задался. Он снял форменный китель, повесил его на плечики.
– Андрей Петрович, – раздался в селекторе голос секретаря, – к вам полковник Чигарин из Инспекции по личному составу.
Кафтанов надел китель и подошел к столу. Нажал кнопку:
– Просите.
Полковник Чигарин, немолодой, в ладно сидящей зеленой форме, с широкой планкой наградных колодок, на которой среди боевых орденов имелась и желто-черная ленточка медали «За победу над Германией», вошел в кабинет.
– Разрешите, товарищ генерал?
– Прошу. – Кафтанов тщетно пытался вспомнить имя– отчество полковника.
– Товарищ генерал. – Чигарин сел на стул. Сел, как положено, прямо, без лишней расслабленности, всегда помня, в чей кабинет он пришел, раскрыл папку. – Вот.