Истинная для дракона-магистра

Никитина Полина

– Сильнейшего?
– я вскинула брови.
– Дракон всё ещё считается сильнейшим после того, как его вырубила… Как вы там говорите? Жалкая человечка? Да я уверена, что вы сейчас держите хорошую мину при плохой игре! Самому-то, небось, в глубине души до ужаса стыдно?

Я ожидала что Кьяртон впадёт в ярость. Вышвырнет меня вон из кабинета, наорёт, оскорбит всеми возможными словами, а может, по-тихому прибьёт и закопает. Или кинет мой остывающий труп в загон к магическим тварям.

Глаза Райана вспыхнули чёрным пламенем. Зрачки вытянулись, превратившись в две почти невидимые

щели. Он молча наклонился ко мне, упершись ладонями в подлокотники кресла и приблизился так близко, что расстояние между нашими лицами можно было измерять в миллиметрах.

Зажмурив глаза, я вжалась в спинку кресла и отвернула лицо, предчувствуя что-то неизбежное.

– Стыдно за то, что я позволил выпустить моей Истинной острые коготки?
– прошептал Кьяртон, как будто нарочно касаясь горячими сухими губами мочки моего уха.

Было чуть-чуть щекотно, но очень-очень страшно. Я затаила дыхание, боясь спровоцировать чешуйчатого монстра на действия интимного характера и, чтобы отвлечься, принялась вспоминать неправильные английские глаголы.

Бесполезно! Его голос проникал в моё сознание, отдаваясь странной вибрацией в моём теле. Пугающей, но приятной. И от этого было ещё страшнее.

– Отойдите. У меня нет острых когтей, - пролепетала я, молясь, чтоб он уже прекратил эту изощрённую пытку.

Магистр медленно втянул воздух, как хищник, вдыхая запах моих волос и тихим, рычащим голосом протянул:

– Р-р-р-ита. Моя…

– Что?
– из моего рта вырвался судорожный всхлип.

– Моя. Р-р-р-ри-и-и-та, - он словно пробовал моё имя на вкус. И, кажется, ему нравилось.
– Не отдам. Са-а-а-ана.

Сердце бешено стучало, а на лбу и над верхней губой выступили предательские капельки пота. Голоса Кьяртона, совершенно не свойственный ему - звериный, рычащий, действовал на меня гипнотически.

Бежать уже не хотелось. Сопротивляться тем более.

Что-то внутри меня сломалось, и я бесконтрольно подалась вперёд, чувствуя на своих губах неистово-обжигающее дыхание чёрного дракона. Ощущая терпкий, истинно мужской аромат его разгорячённой кожи…

Неведомую мне магию разрушил громкий стук в дверь и гневный крик Дансмора:

– Кьяртон! Ты в своём уме?

Глава 40

Райан, чуть помедлив, отлепил ладони от подлокотников кресла и выпрямился, прожигая ненавистным взглядом стоявшего на пороге ректора.

– Юджин, тебе не говорили, что после стука надо сначала услышать ответ и уже потом ломиться в чужой кабинет?
– его голос перешёл с глухого рычания на злобно-недовольный тон.

– Какого демона ты вытворяешь?
– возмутился ректор, с грохотом захлопнув дверь. Тонкая папка в его руках издала жалобный хруст и сложилась почти напополам.

Я сидела в кресле ни жива, ни мертва. Странное чувство, похожее на гипноз, пропало в тот же миг, как когда в дверь постучал Дансмор. Кьяртон вернулся в человеческую ипостась, но даже не подумал отойти подальше. Поэтому я при всём желании не могла слезть с рабочего места магистра.

– Как что?
– закатил глаза

мой куратор.
– Соблазняю адептку, намереваясь предаться с ней разврату в этом самом кресле. А ты нам помешал.

Мои щёки пылали огнём, лёгкие горели, и я задыхалась от возмущения. Мало ему издевательств наедине, так решил меня ещё и перед Дансмором опозорить?

Изо рта вырвалось хриплое карканье, мало похожее на слова. Зашибись, ещё и в горле пересохло. Остаётся лишь слушать и медленно сгорать со стыда.

К моему удивлению, вместо того, чтобы прочитать нам лекцию о недостойном поведении и влепить выговор в личном деле, ректор лишь расхохотался.

– Кьяртон, не смешно. Все знают, что ты на дух не выносишь людей. Зачем пугаешь адептку? Бедняжка аж дар речи потеряла, на ней лица нет!

Райан соизволил отойти от стола. Прислонившись к стене у окна, он пристально смотрел, как я поднимаюсь с кресла, хватаясь руками на покрытую лаком столешницу. Едва переступая ватными ногами, я пошла к выходу, но Дансмор покачал головой и указал на стул.

– Сядьте.

“Да что им от меня понадобилось?” - чуть не плача, подумала я.
– “Сначала один ведёт себя до ужаса странно! Гипнотизирует, подавляет волю и внушает постыдные мысли. Теперь ректор не даёт мне уйти, а мне уже пора на занятия!”

– Это ещё зачем?
– озвучил мой вопрос Кьяртон, вернувшись на своё рабочее место.

– Райан, это я должен спросить, зачем вы изводите прилежную адептку, в то время, как среди ваших подопечных творится чёрт знает что?

Чёрный дракон нехорошо нахмурился. Его верхняя губа дёрнулась в знакомом презрительном жесте, а пальцы начали выбивать рваный ритм по гладкой столешнице.

– Что такое, Дансмор?

– Да всё! Но начнём с этого.

Папка со звонким шлепком упала на стол куратора-магистра. Кьяртон тут же придвинул её к себе и раскрыл на первой странице. Пробежавшись по ней глазами, он молча кивнул, достал из ящика старомодное перо, поставил размашистую подпись в самом низу и вернул папку ректору.

– Даже не спросил за что отчислили одного из вверенных тебе адептов?
– раздражённо спросил ректор, но едва Кьяртон раскрыл рот, продолжил.
– То, что ты являешься двоюродным братом короля не даёт тебе…

– То, что я двоюродный брат короля, не даёт ТЕБЕ, ректор Дансмор, разговаривать со мной в подобном тоне, - неожиданно рявкнул магистр, хлопнув ладонями по столу.
– Особенно при адептах! С другими лаэрами ты, как миленький, соблюдаешь субординацию. Значит, дело во мне, так?

Я решилась подать голос, чтобы убраться из эпицентра набирающего силу скандала:

– Простите, ректор, магистр, можно я пойду?

Дансмор вздрогнул, как будто уже забыл о невольном свидетеле и, взяв со стола Кьяртона папку, протянул мне:

– Отнеси моему секретарю.

Кивнув, я взяла папку, прижала к груди и пулей вылетела из кабинета. Едва за мной закрылась дверь, как до моих ушей донеслась отборная брань. Впрочем, она слишком быстро стихла.

Кабинет ректора располагался в другом конце коридора. Я прошла почти половину пути, как вдруг в голову пришла отчаянная мысль.