Истины нет
Шрифт:
— Что ж. Теперь мы его действительно разозлили, — сказал Кйорт и достал аарк. — Я ждал этого. Сейчас все и решится.
— Кто это? — нахмурился Эртаи.
— Он сам.
— Криз-Агол, — неожиданно спокойно добавил Грюон.
Его глаза безумно заблестели.
— Да. Агол. Надеюсь, я справлюсь, — со вздохом проговорил ходящий.
— Стой, — кардинал сделал шаг к йерро. — Ты останешься тут. Я пойду.
— Ты? — горько усмехнулся Эртаи. — Ты, наверное, не расслышал. Это Верховный демон. Это Криз-Агол! Это сам Нечистый!
— Вот и хорошо. Бороться с ним — моя прямая обязанность. Разве нет? — Грюон положил руку на плечо Кйорта. — Наш Мир, наши правила. Любой из них смертен, надо лишь сильнее ударить. Так ты сказал? А я знаю, как бить бесов. Ему очень не понравится. Ну, а если я не справлюсь, тогда ты. А сейчас я должен попробовать. Родник рядом, он добавит мне сил. А ты не должен рисковать. Это сейчас должны делать другие. И не думай, я тоже готов пожертвовать жизнью ради Немолчания.
—
— А у нас за спиной сотня тысяч душ, которые взывают к богам, и рождающийся Родник. Я чувствую Силу. Я слышу молитвы людей. Я вижу их. Они такие светлые, чистые, отчаянные. Только перед лицом ужасной смерти человек способен на такую искреннюю веру и молитву. А это поистине безбрежная и бесконечная сила. И я чувствую, что смогу управлять ею. Я могу стать проводником их молитв. Не их боги, а я отзовусь. Так что мы еще поглядим, кто кого.
— Постой, кардинал, — Эртаи положил тому руку на плечо. — Пойдем вместе. Я же не могу допустить, чтобы меня обвинили в том, что мы потерпели поражение лишь потому, что ты бился один, а я трусливо укрывался в башне. Ну, а если ты вдруг одолеешь его, так и вовсе вся слава достанется тебе.
Грюон благодарно улыбнулся, сделал несколько шагов к краю башни и ступил в пустоту. Эртаи выдохнул от неожиданности, а кардинал, окруженный золотым облаком, полетел навстречу Аголу.
— Поспеши, — долетел до жреца теряющийся в нарастающем барабанном рокоте голос.
— Арлазар, — Эртаи обернулся, — принимай оборону. Тебя послушают как меня, таков был мой приказ. Если я не вернусь, присмотри за Амарис. Она горячая, не натворила бы чего.
Эдали кивнул, но промолчал. Его взгляд был прикован к происходящему за стенами. И если всей душой он хотел быть там и стоять рядом с другими, то разумом понимал, что это не его бой. Оставалось лишь скрежетать зубами и верить.
Криз-Агол приближался. Уже было отчетливо видно, как хмурые смерчи, смешиваясь с кровавыми вихрями, кружатся вокруг него бессчетными торнадо. Земля ходила ходуном, останки павших поднимались в воздух и разлетались мельчайшей грязной желто-черной взвесью. Взвесь закручивалась спиралями и жадно поглощалась разрастающейся чернотой. Как-то незаметно пропали звуки сражения. Сошли на нет воинственные крики и команды командиров, стоны боли, лязг металла, скрип бычьих жил, свист стрел, щелчки арбалетов, грохот крушащих стены камней, хлюпанье солдатских сапог, перемешивающих кишки павших с землей, скрежет падающих лестниц, хруст ломающихся костей, шипенье кипящего масла, звон Нейтрали от многочисленных заклинаний. Лишь монотонный гул тамтамов и шипение кровавого ливня, заливающего округу. Сражение замерло. Бесы благоговейно смотрели на своего повелителя в сопровождении десятка генералов, а жителей города трясло от ужаса. Многие пали на колени и молились. Молились, как никогда прежде.
Грюон опустился на землю перед первыми воротами. Десятки бесов, бросившихся на него, сгорели в то же мгновение. Кардинал даже не заметил их. Он смотрел на Верховного демона Радастана, не отводя взгляда. А в его душе не было ни страха, ни сомнения. Он выстоит. Он слышал тысячи молитв разом и видел, как эти молитвы тоненькими разноцветными лучиками пронзают Нейтраль, теряясь в вышине. Чувствовал, как Истинная Сила течет сквозь него, наполняет и хлещет через край. Нейтраль предложила ему суть Родника, и он принял ее. Так, наверное, он будет чувствовать себя всегда, когда Немолчание встанет в Великое Кольцо Планов, когда он станет равным богам, когда станет одним из них. Безграничная мощь.
И он ударил. Черная туча колыхнулась: ее распорола яркая золотая молния, затем еще одна, и еще. Прямые лучики-молитвы, уходящие ввысь, изогнулись и тысячами стрекал пронзили подступившую темноту: Грюон собирал нити молитв, как швея собирает пряжу, и плел из них новые заклинания. Он легко управлял ими, раскалял добела и выжигал ими нечисть. Задрожало поле, и потоки черно-желтой жижи ударили фонтанами, собираясь в ленты. Они, как диковинный выводок кобр, поднялись и встретили разноцветное плетение кардинала. Раздался очередной «о-охм». Сотряслось небо. Могучая ударная волна опрокинула пресвитера навзничь. Он почувствовал, что резко слабеет. Черные ленты, пиявками присосавшись к его заклинаниям, через них впились в священнослужителя и отрезали от Родника. Грюон застонал и захаркал кровью. В его разуме замелькали образы жутких демонов: они пытались завладеть его телом, обратить в свою пользу его умения, сделать одержимым, но только мешали друг другу, толкаясь, как базарные торговки, как распоясавшиеся петухи, и лишь потому кардинал не отдался их власти в тот же момент. Как же долго длились для него те несколько секунд, когда он изо всех сил боролся против ломящихся к нему в разум духов. Он извивался на залитой кровью земле, судорожно обхватив голову руками, будто пытаясь выскрести из нее чужаков. И вдруг все прошло. Разум очистился, и Родник вновь полился чистой, безмятежной, сверкающей речкой, наполняя его вдохновенной силой. Грюон поднял голову, чтобы оглядеться, и сразу понял, что произошло. Теперь перед врагом он был не один: рядом был Эртаи. Он стоял на колене, и ладони его лежали на земле. Руки и плечи его горели жарким рыже-желтым огнем, а в
— Я справлюсь, — прорычал Эртаи. — Отойди за ворота, бей гадину оттуда.
Кардинал легко оторвался от земли и в желтом сиянии перелетел на стену. На мгновение он увидел город с высоты птичьего полета — и его поразило увиденное. Маленькая светлая точечка, наполненная отвагой и решимостью, окруженная огнем, чернотой, кровью и смертью. В который раз содрогнулась земля, и камень под ногами пресвитера стал плавиться. Грюон спешно спланировал за стену. Вовремя: привратные башни склонились, словно восковые, лопнули воротные цепи, упал в ров перекошенный, пылающий мост. Еще мгновение, и побелевшие камни стали распадаться на куски. Грюон инстинктивно пытался сдержать их магией, уберечь от огня, но его заклинания разбились о невиданное пламя. Ворота исчезли. Кардинал воскликнул от удивления и сразу возбужденно заорал что-то несвязное, осыпав проклятиями черное облако. Перед городом, мерно покачивая десятком голов, стояла огненная гидра. Из ее пастей хлестало пламя. Тьма скорчилась от боли и отшатнулась. Бесы завыли от ужаса. Ведьмовские заклинания бессильно развеивались, не добираясь до хтонического существа. Грюон радостно, почти по-девичьи заверещал, и небо вокруг города обрушилось белым звездопадом. Насыщаемый Родником и сотнями тысяч живых молитв, он снова ощущал себя Высшим. И тут гидра пошла вперед, сметая все на своем пути. Также насыщаемая Родником, она рвалась прямо к Криз-Аголу. Грязные пальцы тьмы смыкались на ее головах, горели, но силились согнуть, оторвать, прижать к земле. Однако вместо одной отсеченной, как в легендах и сказках, вырастало две новых. Тьма почувствовала привкус поражения, но сдаваться не собиралась. Агол вскричал и обратился в кошмарную тучу, сотканную из всех ужасов, что таятся в темноте, и боли, что несет смерть. Пепельное облако развернуло огромные крылья, показалась чешуйчатая шея, истекающая кровавым туманом, щелкнули белые зубы, и сверкнули тысячи глаз. Тяжелый удар отшвырнул гидру обратно к стене. Зверь, оглушенный, качнув головами, медленно поднялся и полил землю перед собой потоками огня, говоря, что готов биться.
Чудовищный грохот перекрыл все. Посыпались стены города, унося в могилу тысячи жизней разом. Река вспучилась и стеной поднялась в воздух, небо озарилось, сверкнули молнии, ударили в землю. Камни стали собираться в гротескные фигуры. Из пожаров полезли невиданные огненные существа. Река кинулась по улицам города, затапливая склады, погреба, жилища, рвалась на пожары и камни. Огонь вставал стеной и, вступая в прямое столкновение с водой, устилал все жгучим паром. Стихии словно сошли с ума. Земля вздувалась, расползалась, собиралась в больших и малых големов. Существа, созданные землей, водой и огнем, бросались на всех и каждого. Люди, демоны, новые участники сражения — все закружилось в едином всепожирающем танце. Небо рассекли невидимые лезвия, и из озарившихся желтым светом прорех тысячами пикировали крылатые существа. Их доспехи ярко горели, а мечи сыпали искрами. За считанные минуты все небо и земля оказались расчерчены разноцветными брешами. И из них выползали, вылетали, выкатывались, выходили, выпрыгивали, появлялись Высшие существа — Армии Великого Кольца Планов — и тут же вступали в бой. Каждый сам за себя. Город, почти удержавший штурм Радастана, был повержен в одно мгновение и буквально исчезал с лица земли. Сотни тысяч жителей не могли ни укрыться, ни спрятаться, ни сражаться. Они метались между взбешенными Высшими, падали ниц, рыдали, прижимали к груди детей, ломали в молитвах руки, зажимали дрожащими пальцами раны, стонали, рычали, умоляли о пощаде или смиренно принимали свою судьбу.
Стоя на вершине разрушенной башни, Кйорт зло и удовлетворенно улыбнулся. Родник проступил. Он забил из Нейтрали, как нежный слабенький ключ, впервые пробивший поверхность. Ходящий почувствовал это так ясно, что захотелось кричать от восторга. По его венам снова потекла насыщенная Нейтралью кровь. О, как он давно не чувствовал этого! Как давно не «шагал» и не ощущал на губах этот солоноватый привкус. Дыхание родины, запах дома. Его ни с чем не спутать, как бы далеко и долго ни приходилось путешествовать: каждое существо помнит его всегда. Его невозможно забыть. Дурманящий, как вино после длительной голодовки, снимающий жажду, как вода в пустыне, дразнящий плоть, как женщина после долгого воздержания, — аромат колыбели и родной земли.