Источник судеб
Шрифт:
Нос катафракты коснулся песчаной отмели, образованной наносами песка из устья Черной реки, по обеим сторонам которой раскинулся город. Тогда с нижней палубы раздался крик гортатора, ударили о воду весла, выправляя судно в обозначенный ярко раскрашенными плавающими бочками фарватер, парус упал. Корабль заскользил по мертвой зыби зеленоватого моря, переходящего в глубине к темно-синему цвету. Стали уже попадаться лодки, с которых самые ретивые посланцы гостиниц выкрикивали их названия, призывая путешественников к отдыху и веселому времяпровождению в их заведениях.
Теперь пассажиры, вглядывающиеся в глубину моря, собрались возле правого борта. Мало кто
— Скажи, — негромко проговорил Паш-мурта, глядевший на затонувший город, — правда ли, что эта насыпь устроена на месте подводного храма, откуда двадцать лет назад восстало древнее зло, чуть не погубившее город?
— Правда, — ответил Сантидио. — Тогда вождь восставшего народа Мордерми, чтобы свергнуть ненавистного короля Риманендо, прибег к помощи колдуна-некроманта, оживившего древнего властелина, чья гробница засыпана сейчас этими камнями.
— А правда ли, — спросил работорговец, — что на стороне восставших сражались свирепые воины, могучие, словно каменные утесы? Я слышал, что это были чернокожие из Амазонии или Атлая, которые жевали траву амокпта, чтобы стать неуязвимыми. С тех пор в Зингаре и пошла мода на черных рабов.
— Да, немногие остались в живых из тех, кто видел вблизи этих воителей, — грустно усмехнулся Сантидио. — Ты не поверишь, если я скажу тебе, что были они из настоящего камня. Ни меч, ни стрела не причиняли им вреда, и только один человек смог их одолеть, расправившись с некромантом, и над древним королем, и над самим Мордерми, превратившимся в тирана… Звали его Конан. Сейчас он король Аквилонии.
— Я слышал о нем, — кивнул Паш-мурта. — Его хорошо помнят на Барахских островах. Когда-то он был пиратом.
— И чуть было не стал королем Зингары, — задумчиво промолвил Сантидио. — Он отказался тогда от короны, предложив ее мне.
Паш-мурта изумленно глянул на своего собеседника.
— Но разве вот уже двадцать лет не властвует в Зингаре сын сиятельного Кантарнадо, получившего венец из рук восставших и учредившего парламент? — спросил он.
Работорговец не понял, почему так саркастически рассмеялся его спутник. Общаясь с пиратами, правительственными чиновниками, перекупщиками и таможенниками на многочисленных границах, которые он пересекал, ведя караваны невольников во многие страны, посредник привык к осторожности и не стал задавать лишних вопросов. Сославшись на дела, он удалился на нижнюю палубу, откуда матросы уже выбрасывали через квадратные люки тюки с товарами, мотки тканей и кож, украшенные серебром и слоновой костью сундуки, круглые ящики, сильно пахнущие благовониями, и плетеные корзины с плодами кауоки, растущими только во влажных джунглях Атлая.
Зингарец, облокотившись о борт катафракты, с жадностью смотрел на знакомые очертания приближающегося порта. Он не был на родине вот уже три года, путешествуя и побывав в вендийском море и в южном океане, доплыв до Уттара и Камбуи, где собирал легенды о древних лимурийцах. Перед его глазами еще стояли города на утесах, сказочные храмы и святилища богов, о которых никогда не слышали люди Запада, сожженные солнцем и истерзанные бурями острова
В порту кипела работа: с причаливших к мраморной пристани кораблей рабы с лоснящимися от пота напряженными мускулами тащили по сходням тюки и бочки, самые тяжелые грузы поднимали с палуб и из люков при помощи хитрых приспособлений с длинными поворачивающимися балками, похожими на носы журавлей, поодаль плотники строгали мачты и доски, смолились канаты, белели перевернутые днища лодок. Тут же толпились торговцы фруктами и рыбой, выкликали названия своих заведений мальчишки из гостиниц, поводили голыми напудренными плечами портовые проститутки, завлекая клиентов.
У причала теснилось множество судов. Здесь были и боевые триремы со страшными звериными мордами на носах, небольшие фазелы, похожие на веретено, неутомимые либурны, которые плавали под своими яркими парусами от Куша до Пустоши Пиктов, и речные суда ладьи и барки, приходившие в порт Кордавы вниз по течению Черной реки. Впереди корабля, на котором прибыл зингарский путешественник, плыла теперь лодка с человеком в ярко-красной одежде, направляющим судно к свободному месту между тяжелой черной галерой и крутоносой ладьей, которая подходила к берегу одновременно с катафрактой по правому борту от нее.
— Ты прав, уважаемый Сантидио, говоря, что множество народа стремится сюда! — услышал зингарец голос Паш-мурты, вновь появившегося рядом. — Какое разнообразие лиц, одежд и корабельных вымпелов! Воистину, такого не встретишь в портах моря Вилайет, которое, как известно, не сообщается с мировым океаном и не позволяет городам Турана принимать корабельщиков со всего света.
Поняв, что перекупщик хочет польстить ему, имея какую-то скрытую корысть, Сантидио все же поддержал разговор.
— Это так, почтенный, — сказал он. — Взгляни: слева от нас стигийская галера, пришедшая, наверное из Кеми, а справа ладья с аквилонским вымпелом и значком Гандерланда. Это герцогство лежит у самых Киммерийских гор, но даже северяне приплыли в Кордаву, чтобы продать здесь меха и купить вина. Вон тот обросший крепыш, по всей видимости, их кормчий, явно гандерландец. На носу бледный вельможа в малиновом берете, наверное, какой-нибудь аквилонский граф со своим телохранителем. Он выбрал себе в охранники подходящего парня: настоящий богатырь. Судя по светлой бороде и косам, бритунец, хотя его кожа и слишком смугла для обитателей тех краев. Никогда не видел таких здоровых бритунцев! Пожалуй, я знал только одного человека, который мог бы сравниться с этим телохранителем мощью. И такие же голубые глаза… Да, если бы не светлые волосы и борода, он был бы похож на Конана. Но что я говорю, мой бывший товарищ сидит сейчас на троне в своей Тарантии…
Пассажиры причалившей ладьи спустились тем временем по сходням и исчезли в толпе.
— Могу ли я задать тебе один вопрос, уважаемый Сантидио? — елейным голосом спросил Паш-мурта, и зингарец понял, что тот решил, наконец, перейти к делу.
— Рад буду помочь, — отвечал он, хотя и не испытывал особого уважения к работорговцу, единственным извинением для которого считал тот факт, что перекупщик торгует черными. — Все же мы вместе плывем от самого Куша.
Он немного покривил душой: торговец «черным углем» погрузил свой товар на борт катафракты в укромной бухте острова Сиптаха, где была перевалочная база морских разбойников.