Источник судеб
Шрифт:
— Удивительная история, — молвила Зана, — хотя бывают и пострашнее. Что еще поведаешь, бритунец?
— Да не мастак я рассказывать! — в сердцах воскликнул ее посетитель. — Послушай, сиятельная донна, меня привела к тебе нужда. Я уже говорил, что мой бывший хозяин исчез, не заплатив ни гроша…
— …и ты явился за наградой, которую я обещала за свое спасение возле ипподрома?
— Да, — буркнул варвар, мысленно еще раз пожелав Да Дергу опуститься на дно морское со всем своим островом. Больше всего Конан не любил чего-нибудь просить. Тем более женщин. Конечно, золото можно было бы раздобыть и менее унизительным способом — обворовать или ограбить кого-нибудь — но у киммерийца была еще одна причина явиться
— И что бы ты хотел получить? — томно спросила красавица.
Она переложила ногу, и сквозь разрез циклы стала видна верхняя часть соблазнительного бедра. Зана вытянула узкую ступню в сандалии с загнутым носком и пошевелила пальчиками, похожими на белые фасолины.
— Мне нужен корабль, — сказал варвар, не замечая разочарования, которое скользнуло по лицу женщины.
— Корабль! Зачем?
— Хочу попытать счастья в южных морях, — усмехнулся Конан. — Мы могли бы договориться на часть прибыли…
— А знаешь ли ты, мой милый Бастан, — надменно сказала Зана, — что стать зингарским корсаром не так-то просто. Для этого нужно соизволение короля, разрешение сенаторов и война хотя бы с одним государством. А сейчас мир.
— Зингарские законы слишком тяжелы, чтобы плавать с ними по волнам, — парировал киммериец, — это знают на Барахских островах, которые не так уж далеко от Кордавы.
Зана звонко рассмеялась.
— А ты умеешь хорошо сказать, северянин! Я подумаю над твоим предложением. Хотя вложения будут немалыми, а прибыль — сомнительной. Ты, бритунец, наверно никогда не видел ничего шире своего озера Мистенсил и ходил лишь по рекам на ваших убогих ладьях.
Конан только скрипнул зубами. Знала бы эта надменная кофитка, что говорит с самим Амрой, чье имя не так уж давно гремело от пиктского побережья до Черных Королевств!
— Но все это дело будущего, — продолжала донна дель Донго, как бы невзначай проводя пальчиками с перламутровыми ногтями по тонкой ткани циклы и еще больше открывая свои безупречные ноги, — может быть, есть что-то, о чем ты хочешь попросить меня прямо сейчас? В конце концов, я обязана тебе жизнью…
— Там, на площади, ты говорила о своем лекаре. Видишь ли, как-то в лесу я оцарапался о ядовитый куст, и теперь время от времени испытываю легкие недомогания. Быть может, у него найдется подходящее снадобье…
На миг в глазах Заны мелькнула откровенная злоба, и она тут же опустила длинные ресницы.
— Ты оказал мне только одну услугу, а просишь и корабль, и лекарство, — проговорила она холодно. — Хорошо, я согласна помочь тебе. Не далее как сегодня мой высокоученый Родагр получил материал, из которого приготовит снадобье, излечивающее даже от слепоты. Что же касается твоей первой просьбы… Может быть, ты предпочтешь наняться ко мне в телохранители?
— Я уже побывал в этой шкуре, — проворчал варвар, — и мне не очень понравилось.
— Тогда побьемся о заклад, это будет веселее, — Зана оживилась, очевидно, ей пришла в голову удачная мысль. — Если выиграешь, получишь корабль и деньги, чтобы нанять команду, нет — будешь служить у меня. Согласен?
— Что я должен сделать? Убить кого-нибудь?
Хозяйка рассмеялась.
— Ох уж эти кровожадные северяне! Нет, милый Бастан, смертоубийство строжайше запрещено нашими гуманными законами. И хотя я, действительно, предлагаю тебе схватку, ни убивать, ни калечить никого не придется. Ты должен будешь просто вытолкнуть моего борца за пределы очерченного на полу круга. Учти, сделать это, несмотря на твою силу, в которой я смогла убедиться сегодня на площади, не так-то просто. Многие пытались одолеть это существо, но всякий раз тщетно.
— Он… человек? — спросил киммериец, вызвав новый приступ смеха донны дель Донго.
— Человек из плоти и крови! Демоническим созданиям,
— Ах вот как, — пробормотал киммериец, — это Мордерми, оказывается, победил колдуна… А я слышал, что его убил какой-то варвар.
— Всегда найдутся болтуны, готовые опорочить героев прошлого, — сказала Зана. — Так ты принимаешь мое условие?
— Принимаю.
— Вот и отлично. В гостином зале уже собирается общество. Я приглашаю тебя отужинать и посмотреть кое-что интересное. Потом тебя отведут и переоденут для поединка. Надеюсь, ты все же станешь моим телохранителем, бритунец!
— Мне больше по нраву свежий морской ветер, — ответил Конан.
Он поднялся, поклонился кофитке и вышел.
В гостиной, не уступающей размерами трапезной турнского дворца, но превосходящей ее пышностью убранства, висел гул множества голосов. Воздух наполняли ароматы экзотических блюд и тончайших благовоний, розовый дымок курильниц вился по залу спиралями, смягчая очертания предметов, словно туманом покрывая расписанный синими морскими волнами потолок, по которому, раздувая паруса, мчались корабли в окружении играющих дельфинов и женщин-рыб, змееподобные чудовища вздымали из глубин страшные головы, а на желтых островах белели стенами крепостей и башнями храмов чудесные города.
Зал был вымощен красным мрамором, усыпанным сейчас розовыми лепестками, бассейн в центре под квадратным отверстием в потолке разделял его на две части. По его сторонам, на каменных диванах в виде подковы, примыкающих к двум овальным столам, на разноцветных подушках расположились гости в пышных костюмах. Среди многочисленных украшений дам и кавалеров преобладали драгоценности фиолетовых и красноватых оттенков: гранаты, шпинели, аметисты, редчайшие лиловые топазы… В проемах вдоль стен, скрестив на груди мускулистые руки и широко расставив босые ноги в широких оранжевых шароварах, застыли чернокожие кушитские наемники. По залу бродили пятнистые леопарды и черные пантеры — за ними присматривали дрессировщики в красно-черных облегающих трико. Изящные прислужницы, одеждой которым служили лишь набедренные повязки, украшенные бисером, да ожерелья из морских раковин, подносили на столы сверкающую золотой и серебряной инкрустацией посуду с оливками, рыбой, печеными яйцами, устрицами, гребешками, срезанными с живых петухов, павлиньими языками, головами попугаев и мозгами обезьян. Это была уже третья перемена блюд, подаваемая с винами в чашах весьма непристойной формы. Раскрасневшиеся гости расстегнули пуговицы на камзолах, немногочисленные дамы обмахивались веерами из павлиньих перьев, а кое-кто из мужчин уже затащил на колени прислужниц и потчевал их винами из своих кубков и закусками со своих блюд.
Потягивая крепкий хайрес из золотой диатреты, Конан мрачно поглядывал на противоположный край зала. За тем столом, где сидела хозяйка дома, стоял хохот и шум рукоплесканий: некий поэт читал вирши скабрезно-политического содержания, в которых поминался юный король, некая донна Флора и сенатор Бенидио, причем последний — в самой неприглядной роли. Зана переоделась к ужину в зеленое муаровое платье с глубоким декольте, высоко взбила черные волосы и украсила их тонкой нитью жемчуга. Она полулежала на каменном сидении и смеялась, закидывая подбородок. По другую сторону стола сидел ее муж, занятый не столько виршами, сколько своим соседом: он нежно обнимал за плечи неудачника Базиласа, который только что произнес длинную нудную речь, обличавшую «зеленых» во всех смертных грехах, а также в подсыпании песка во втулки его, Базиласа, колесницы.