Источник
Шрифт:
Слишком многие умерли у нее на глазах. Да и разве теперь от этого будет вред? Закончив приготовления, она наклонила шкатулку, чтобы содержимое собралось в одном углу, и высыпала по половине в каждую чашку, а потом залила кипятком.
Зачарованный необычной резьбой, Сэмюель схватил шкатулку, едва сестра Шанталь поставила ее на стол.
— Можно взять? — спросил мальчик.
Ее первым побуждением было забрать шкатулку, но та была больше не нужна, поэтому монахиня опустила мешочек в карман и кивнула:
— Да, Сэм, бери. Только эта шкатулка ужасно древняя и очень ценная, так что береги ее. — Она добавила
ГЛАВА 10
Рим, три дня спустя.
Вдыхая мягкий аромат сосновой хвои и апельсиновых деревьев, Марко Базин смотрел на купол собора Святого Петра, который возвышался над утренней дымкой, окутавшей Вечный город. В столь ранний час на Авентинском холме не было ни души, и Марко вообразил, будто он один на всем белом свете. Тут вдалеке кто-то показался, и Базин сразу узнал знакомую походку. Готовясь к встрече с братом, Базин оценил горькую иронию произошедшего: еще не было случая, чтобы он, Левая Рука Дьявола, не убил намеченную жертву; но стоило ему три дня назад получить задание, где никто не должен был пострадать, и Марко сразу же провалился.
В голове Базина промелькнула ночь, когда иезуит пришел в его тайное убежище, затем детство: жара и пыль во дворе сиротского приюта в Неаполе. Там пахло не хвоей и апельсином, а потом, страхом и нечистотами. Они, сыновья шлюхи, были абсолютно разные, у обоих никогда не было друзей, и плечом к плечу братья отвоевывали место под солнцем. Лео, который был старше и сообразительнее, помогал ему в учебе, а Марко защищал брата от сверстников, не дававших тому жизни — ведь Лео уступал им в силе.
А потом, после приюта, все резко переменилось.
Иезуиты, впечатленные способностями Лео, убедили юношу вступить в орден и продолжить учебу. Церковь стала его спасением. Марко же терпеть не мог священников, считавших, что он вступил на скользкую дорожку, и предпочел церкви другую итальянскую организацию — мафию, точнее, ее неаполитанскую ветвь — каморру. За долгие годы пути братьев разошлись: один, священник высокого ранга, спасал заблудшие души, а второй, безжалостный убийца, умерщвлял за деньги.
И все же когда Базин узнал, что скоро умрет, он позвонил единственному человеку, который мог спасти его душу, и когда Лео предложил искупить все грехи, ошеломленный и пристыженный Марко был очень ему благодарен. Теперь, увидев в утренней дымке генерального настоятеля Общества Иисуса Леонардо Торино, Марко Базин почувствовал, что не оправдал надежд.
Торино не улыбнулся, не поздоровался, а лишь бросил взгляд на часы.
— Давай сразу к делу, Марко, а то меня, чего доброго, скоро искать начнут. — Он нахмурился. — Что у тебя случилось в Америке? Я думал, это по твоему профилю. Надо было просто войти, скопировать данные и исчезнуть, не вмешиваясь в работу, если доктор Келли ее не закончила. И уж точно никого не калечить и полицию в дело не впутывать.
Базин не мог поднять глаз.
— Лео, но ты же сказал, что они уедут на три недели.
— Я для тебя «генерал», а не Лео. — Он помолчал. — Предполагалось, что они уедут в отпуск. Следовало быть осторожнее.
— Я был осторожен, генерал. Надел маску, следов не оставил. Полиция
Какое-то время Торино молчал, разглядывая лицо Базина, который уныло смотрел куда-то вдаль.
— Ты разочаровал меня, Марко. Дурно начался твой путь к спасению. Впрочем, могло быть и хуже. Ты принес?
Базин полез в карман пиджака и достал переносной жесткий диск.
— Успел скачать почти все, что вы просили, — он протянул диск Торино, — но не до конца.
— Молись, чтобы тут оказалось все, что мне нужно. Я сообщу, если еще что-то понадобится.
Торино спрятал коробочку в складках сутаны и, резко повернувшись, пошел прочь.
Базин вспомнил, что ему пришлось сотворить, добывая данные для Торино.
— Скажите, генерал, ведь это правда во имя церкви? — крикнул он. — Так я заслужу спасение?
Инквизитор остановился, и Марко увидел, как тот напрягся, прежде чем обернуться.
— Ты мне еще вопросы задавать будешь? — Лицо иезуита пылало гневом. — Понадобится совет, как кого-нибудь прикончить, обращусь к тебе. А пока дело касается церкви, позволь уж мне судить. — Глаза Торино превратились в щелочки, он подступил вплотную, дыша в лицо Марко ароматом мяты и чеснока. — Ты ведь сам умолял меня, правда?
Не дожидаясь ответа, он вцепился названому брату в промежность.
— Ты что?! — Базин дернул иезуита за запястье, но тот лишь усилил хватку.
— Слушай, Марко. Это ты попросил меня помочь, не забывай! — Он сжал еще сильнее. — Знаешь, почему Бог позволил хирургам отрезать тебе яйцо? Потому что их у тебя два, и жизни — тоже две: одна сейчас, а вторая — после смерти. Одно Господь забрал за грехи, и если хочешь сохранить оставшееся — свою вечную жизнь, повинуйся Ему и его святой церкви! Это Бог держит тебя за яйца, Марко! Говоришь, ты хочешь заслужить спасение. Так вот насколько сильно ты этого хочешь?
— Сказал же. Хочу. Мне нужно.
— В средневековой Англии свидетель в суде клал руку не на Библию, а себе между ног. Отсюда и слово пошло. [6] Я, Марко, держу в руках твое последнее сокровище, и мы свидетельствуем перед Богом. Мы — крестоносцы, судьба церкви в наших руках, и Бог хочет, чтобы ты оказывал его слугам любую помощь. — Он сделал паузу, чтобы слова дошли до собеседника. — Ты больше не работаешь на мафию. Ты больше не Левая Рука Дьявола, не наемник, который убивает за деньги. Ты крестоносец и сражаешься с дьяволом. Ты правая рука Господа, что разит смертных врагов Рима пылающим мечом. Отныне все, что я велю тебе делать во имя Господа, — благородно и справедливо. Ты понял?
6
Английское слово «testimony» — свидетельство, свидетельские показания — происходит от лат. «testis» — свидетель. Приведенная Торино народная этимология основывается на втором значении латинского «testis» — «яичко» и серьезными источниками не подтверждается.