Источник
Шрифт:
— Охранять веру не смехотворно. Очистить это место — небольшая цена за спасение душ всего человечества. Сад и все, что в нем живет, — всего лишь неудачная аберрация, которая подталкивает сующих всюду свой нос ученых вроде вас к безосновательным и вредным заявлениям по поводу эволюции и теории разумного замысла. От него исходит назойливый белый шум, который можно и нужно заглушить. Все, что может помочь нашим врагам, должно быть уничтожено. Даже если вы не приемлете мою миссию, то хоть поймите ее.
— Пока что я понял, что ваша вера очень слаба, раз вы не видите за ней истину.
— Моя
— У других есть своя голова на плечах, они сами сделают выводы из того, что узнают. Боже мой, да ведь если вера человека крепка, все это ее не поколеблет. Он просто сформулирует ее иначе. Вера сестры Шанталь никуда не делась потому, что она не так нетерпима, как ваша. — Росс больше не мог сдерживаться — собеседник просто не понимал слов. — Ну конечно же, именно поэтому вы не можете допустить до сада свою паству. Ваша треклятая доктрина нужна не чтобы поощрять веру, а чтобы управлять людьми, говоря, как и во что им верить!
В рюкзаке у Торино затрещала рация, и когда иезуит потянулся к ней, Росс увидел черную коробку — блок дистанционного управления детонаторами. Торино поднес рацию к уху.
Раздался голос Базина:
— Я не могу связаться с Гербером. Зато вижу в саду Хэкетта и Куинн. У них снаряжение Гербера, они направляются к зарядам. Думаю, попытаются сорвать твой запасной план.
Торино не отрываясь смотрел в глаза Россу.
— Останови их, Марко. Если потребуется, пристрели. Я скоро вернусь. — Он выключил рацию.
Пистолет Росса по-прежнему смотрел в лоб Торино.
— Так вы сказали Марко, что это обычная предосторожность? Он еще не в курсе, что вы замыслили?
Торино пожал плечами:
— Довольно разговоров.
Он поднял молоток и стал примериваться к монолиту.
— Это плохая идея, — заметил Росс. Он вспомнил, как нимфы держались от Источника подальше и откалывали от него кусочек одной лишь силой голоса. При одной мысли, что случится, если действовать грубой силой, Россу стало нехорошо. — Не делайте этого.
— Почему? — ухмыльнулся Торино. — Вы что, меня застрелите? Вы правда думаете, что Господь, который привел меня сюда и вверил мне священный камень, позволит вам в меня выстрелить? — Он обратился к Фляйшеру: — Если он попытается меня остановить, убейте его и сестру Шанталь тоже.
После этих слов иезуит плавным движением ударил по монолиту и отколол кусочек его корки у самого тела гидры.
Когда фрагмент отделился от Источника, произошло сразу несколько событий, которые следовали одно за другим так быстро, что могло показаться, будто все случилось одновременно. Ствол гидры, а за ним ее ветви и весь грот резко содрогнулись. Нимфы завопили. Росс бросился на Торино и швырнул его на пол. Фляйшер выстрелил в Росса — вернее, туда, где только что стоял Росс — и промахнулся. Росс откатился в сторону и застрелил Фляйшера.
Дальнейшее происходило словно в замедленной съемке. Росс видел, как валится вниз Фляйшер, поливая грот пулями из «хеклер-коха» — его палец все еще давил на спусковой крючок. Тело сержанта, изогнувшись, рухнуло на пол, и ствол оказался направлен прямо на монолит. Когда в Источник попала первая пуля, в гроте разверзся ад.
Из самой глубины пещер донесся
Пол задрожал, и, обернувшись к Источнику, Росс понял, от чего убегал солдат: из темных проходов высовывались красноглазые черви. Ему потребовалась секунда, чтобы понять: они — часть гидры, а сама гидра — огромный единый организм, который пронизывает весь подземный комплекс. Не только черви, но и круглые выросты-щупальца в пещере у входа — тоже части гидры. Стручки, в которых вырастали нимфы, и черви, которые их поедали, — всего лишь разные части одного и того же целого — того самого Древа жизни и смерти, о котором говорил отец Орландо и в котором объединяются все формы жизни. Это гигантское существо, корни которого уходили в самый центр Источника, вероятно, было ровесником всей жизни на Земле.
Рядом с Россом упал сверкающий обломок, за ним посыпались камни — раньше их удерживала решетка из кристаллов. Посреди хаоса высился под защитой бушующей гидры монолит — он был цел и невредим, если не считать кусочка, упавшего на пол рядом с Торино. Иезуит протянул руку, но Росс бросился на него, сбил с ног и поднял обломок. Тот сиял и переливался, и Росс бросил взгляд на выход из грота — несмотря на данную Лорен клятву, искушение забрать кристалл было непреодолимым.
Торино поднялся на ноги и кинулся на Росса.
— Отдай мне кристалл! Они принадлежит Богу и церкви.
Росс боролся с иезуитом, пытаясь вырвать из его рук обломок, как вдруг услышал:
— Росс!
Сестра Шанталь лежала на полу и зажимала руками живот. Росс перевел взгляд с кристалла на выход, потом опять посмотрел на монахиню. Решение было принято за секунду.
Он оставил обломок Торино, а сам бросился к сестре Шанталь. Одна из пуль Фляйшера угодила ей в живот. Сквозь сцепленные руки сочилась кровь, и еще одна струйка виднелась в углу рта. Не обращая внимания на боль и окружающий хаос, монахиня не отрываясь смотрела на монолит.
— Он так прекрасен. Так прекрасен, — повторяла она.
Росс наклонился, поднял ее на руки и отнес под градом земли и камней к целебному бассейну. Монахиня сопротивлялась.
— Нет. Отнеси меня в сад, на могилу отца Орландо.
Росс поглядел на Источник, ища взглядом Торино, но тот исчез, прихватив с собой обломок монолита и пистолет-пулемет Фляйшера. Выход в кровавый тоннель был завален рушащимися сверху землей и камнями. Прямо перед его носом, в нескольких дюймах, упал длинный осколок кристалла, похожий на копье. Надо было срочно вытаскивать отсюда сестру Шанталь.