Истоки славянской письменности
Шрифт:
В результате подобных построений В. А. Чудиновым был создан силлабарий слоговой славянской письменности (рис. 28).
Приведём некоторые из дешифровок В. А. Чудинова.
Знаменитая алекановская надпись дешифруется: «Пить! Напейся дико, в горло всадив». Имелось в виду «всадить в своё горло» содержимое сосуда. Иными словами, по мнению учёного, перед нами — питейный девиз на кувшине с вином (II, 58; 459). Надпись на бараньей лопатке переводится: «Живо же моё рало, и конь, и Русь, вольная и явная». Надпись эль Недима: «Бери его и веди к братанам». Вспомним, что эта надпись на куске дерева представляла своего рода пропуск для посла, едущего на Русь. По предположению В. А. Чудинова, последнего, прежде чем допустить к князю, должны были для выяснения личности доставить к княжьим дружинникам, которые, как известно, занимали
Рис. 28.
Дешифровку славянских слоговых надписей В. А. Чудинов поставил буквально «на поток». Только в его книге «Загадки славянской письменности» приведено свыше 50 прочтений различных надписей. Вообще же таковых прочтений у учёного ещё больше. Интересующихся подробно процессом создания силлабария, конкретными дешифровками отсылаем к вышеозначенной работе исследователя и его статьям в различных журналах. Сейчас же хотелось бы обратить внимание на следующее обстоятельство.
В. А. Чудинов является научным оппонентом Г. С. Гриневича. Его работы он подвергает критике как с позиций эпиграфистики, так и с исторических позиций. Между тем самим В. А. Чудиновым, в отличие от Г. С. Гриневича, исторической концепции славянской письменности не создано. Если Г. С. Гриневич утверждает, что возраст славянского письма насчитывает тысячелетия, то он и указывает, какие конкретно народы, известные по письменным источникам, какие археологические культуры были его носителями, т. е. какие народы были непосредственными предками славян, какие археологические культуры ими создавались. Критикуя Г. С. Гриневича за эти построения, Чудинов ничего не предлагает взамен. Может, он не считает, что славянское письмо столь древнее? Да нет. Некоторые его высказывания позволяют думать, что он также полагает, что история письменности славян и их непосредственных предков насчитывает не столетия, а именно тысячелетия. Так, комментируя слова Татищева о том, что славяне, обитая в эпоху Древнего мира рядом с евреями, египтянами, греками и италийцами, могли перенять от них письменность, Чудинов замечает: «Это интересные представления, хотя я больше склоняюсь к противоположному мнению, а именно, что праславяне и были носителями письма, тогда как другие народы перенимали его у них» (II, 58; 198). Или, описывая графическую форму письма славян, он говорит дословно следующее: «Славянское слоговое письмо имеет очень простую внешнюю форму, которая складывалась тысячелетиями…» (II, 58; 385). Однако столь древние славяне-праславяне как бы повисают у В. А. Чудинова в воздухе. Где они находились? Почему о них молчат источники? Или под каким именем они были известны в древности? Какие археологические культуры древности ими созданы? На эти вопросы учёный ответа не даёт. Другими словами, его эпиграфическим выкладкам не хватает исторического фона. Будем надеяться, что в будущем, в следующих своих работах, исследователь осветит указанные проблемы.
Зато бесспорным достоинством построений В. А. Чудинова является хорошая разработка вопроса взаимодействия слоговой славянской письменности с глаголицей и кириллицей.
По мнению В. А. Чудинова, «роль слогового письма в возникновении глаголицы не только значительна, но и основополагающа. Без него этой азбуки просто не было бы. Влияние других алфавитов (рунического футарка, греческого, кириллицы. — И.Д.) велико, но они лишь дополняли уже существующую азбуку отдельными элементами» (II, 58; 491). Остановимся на этом утверждении подробнее.
Как полагает В. А. Чудинов, практически все согласные буквы глаголицы произошли от знаков славянского силлабария (II, 58; 481–488). Глаголические гласные своим происхождением обязаны принципу, положенному в основу образования гласных в германском руническом алфавите. Дело в том, что в слоговой славянской письменности все гласные буквы обозначались одинаково, одной палочкой, чаще вертикальной« |», реже — наклонной «\» или «/», и ещё реже — горизонтальной, «—». Ясно, что для передачи гласных звуков посредством букв эти палочки должны быть дифференцированы, то есть снабжены какими-то дополнительными штрихами. Именно по этому пути пошли германские руны. Принцип получения разнообразия гласных букв в футарке и был использован в глаголице (II, 58; 483).
Влияние кириллицы, по предположению В. А. Чудинова, выразилось в том, что «юсы» в глаголице появились после того, как они появились в кириллице. Во всяком случае, из кириллицы заимствовано название, хотя сами графические знаки (без этого названия) могли появиться одновременно с прочими буквами (II, 58; 488).
Наконец, появлением букв «фита» и «омега» глаголица, безусловно, обязана греческому алфавиту (II, 58; 489).
Вообще исследователь выделяет шесть периодов в формировании глаголицы.
В первый период буквы глаголицы понимались как лигатуры слоговых знаков. Точнее, графическая форма букв являлась точной записью названий, тогда как названия слагались несколькими способами: повторением названия слогового знака (ША, ЦЫ), прочтением составных частей получившейся графемы по аналогии со слоговыми знаками (например, БУКИ состоит из знаков, похожих на слоговые знаки БЪ и КИ; ВЕДИ — из знаков, напоминающих ВЪ и ДИ и т. д.), разложением сложного звука на составные части и отражением этого в названии лигатуры (так, буква ШТА — это лигатура слоговых ША и ТА; при написании ТА даётся двойным контуром; итог —). На данном этапе влияние слоговой письменности наиболее значительно, поскольку слоговые знаки дали и графику, и названия букв. При этом гласные обозначались слоговым способом, т. е. просто палочкой, и понимались в зависимости от контекста. А согласные не различались по звонкости-глухости и мягкости-твёрдости. Иными словами, на азбуку были перенесены все особенности слоговой письменности. Вероятное употребление такой протоглаголицы — вкрапление её в чисто слоговые тексты для начертания произношения чужих имён и вообще иностранных слов в тех случаях, когда слоговая графика не даёт однозначного чтения (II, 58; 489).
Во второй период произошло обращение к германским рунам в славянском употреблении, для того чтобы различать гласные звуки (II, 58; 489).
В третий период идёт совершенствование глаголицы на основе нововведений. К ним В. А. Чудинов относит: появление удвоенного гласного УК, гласных Ю, Ъ, Ы, Ь, согласных ТВЁРДО, СЛОВО, двойного контура в начертании букв, знаков озвончения, мягкости и твёрдости. После этих усовершенствований азбука способна передавать все тонкости славянской речи и гораздо тоньше воспроизводить звуки иных языков. Теперь её уже можно назвать ранней глаголицей (на предыдущих двух этапах она — протоглаголица). Это уже самостоятельная письменность, а не набор знаков для лучшего понимания слоговых текстов. Однако у глаголицы ещё нет жёсткой последовательности знаков (II, 58; 490).
На четвёртом этапе глаголицу привязывают к греческому образцу: появляются греческая последовательность букв, их числовые значения, подражание греческой графике. Происходит введение ряда греческих букв в алфавит: «иже» (греческая «эта»), «ижица» (греческая «ипсилон»), «омега», «фита». На основе «альфы» была образована глаголическая буква «ять». Редактором, усовершенствовавшим глаголицу в подобном ключе, по мнению В. А. Чудинова, вполне мог быть святой Иероним в конце IV века н. э. (II, 58; 490). Глаголицу уже можно назвать поздней (II, 58; 491).
На пятом этапе в глаголице появляются носовые гласные. Уже существует кириллица, и под её влиянием в глаголице вводятся названия «юсов» и «еров» (II, 58; 491).
На шестом этапе глаголица распадается на два графических варианта — уставный (хорватский) и курсивный (болгарский) (II, 58; 491).
Итак, глаголица, как полагает Чудинов, возникла эволюционным путём, прошла длительный (несколько веков) путь становления и развития. Но её прародитель — это слоговое славянское письмо.
Роль последнего в возникновении кириллицы скромнее, но и тут не обошлось без его влияния. Четырнадцать негреческих букв кириллицы, которые исследователи выводили из разных систем письма, В. А. Чудинов считает произошедшими от знаков славянского силлабария (либо непосредственно, либо опосредованно — через глаголицу) (II, 58; 492–494).