Истоки
Шрифт:
Из темноты раздался холодный голос ведьмы:
— Пропащий человек этот Яро. Всю дорогу ныл, что ему не удалось, как следуют нажраться в борделе и пощупать грязнуль. Почему вообще шлюхи вдруг стали грязнулями? Вот ты мне можешь ответить на этот вопрос, будучи человеком, который дружит с одной из них?
— Могу, — сказал я, присев на противоположный край скамьи. – Шлюхи – это продажные девки. А грязнули – это девушки, которые, в силу обстоятельств, продают свое тело, но не душу.
– Как высокопарно, – равнодушно обронила ведьма, сверкнув зубами. –
– Давай поговорим о чем-нибудь другом, – поспешно сказал я и перевел тему на ту, которая была мне более интересна. — Какие новости из города?
– Есть хорошие, а есть и плохие. С каких начинать? — проговорила ведьма, закинув ногу на ногу и покачивая ступней, на которую тут же безбоязненно село какое-то ночное насекомое.
– - Давай с хороших, – особо не думая ответил я.
– Ну, ладно. После смерти Изувера в городе идет передел собственности. По ночам стреляют так, что любо-дорого послушать. Музыка для моих ушей, – произнесла девушка, своим неживым голосом и добавила: – Причины его смерти уже никого не волную и вряд ли когда-нибудь будут волновать.
– Отлично, – искренне улыбнулся я, почувствовав прилив радости. – Что еще?
– Халдея поймали в каком-то мерзком подвале полном расчлененных тел, принадлежащих проституткам, бомжам и даже животным. Теперь его будут судить. Кто-то постарался разнести эту весть по всему городу, так что люди замерли в предвкушении интересной развязки, – сообщила Чертовка, после чего перешла к другой новости: – Недавно нашли труп с кровавым кругом на груди. Еще несколько таких кругов находили на стенах домов. Во внутренней охранке уверены, что объявились крайне радикальные поклонники Воскрешающего. Круг – его символ.
– Ты уже перешла к плохим новостям? Хорошие закончились? – чуть насмешливо произнес я, пребывая в приподнятом настроении. Смерть Изувера никому не интересна, Халдея судят – красота.
– Ну, для тебя эта новость скорее нейтральная, а вот плохая – я прибыла в деревню не только, чтобы помочь охранке, а еще, дабы сопроводить тебя в город и предать суду клана «Ночные сестры», – проговорила Чертовка, не меняя позы.
– За что? – вмиг охрипшим голосом выдавил я, ошарашенно вылупив глаза и почувствовав нервную дрожь в кончиках пальцев.
– За то, – бросила в ответ ведьма, повернувшись ко мне вполоборота. – Зачем ты убил ту молодую ведьмочку?
– Я… я… я… ничего такого не делал. Это чушь какая-то, – проблеял я, готовясь повиноваться инстинкту – и дать деру, если Чертовка хотя бы попробует протянуть руку в мою сторону.
– Тебя опознали, мой юный убийца, – холодно бросила девушка, немигающим взором уставившись на меня. – Надо было лучше заметать следы.
– Это ошибка. Чудовищная ошибка, – выдохнул я, даже не думая сознаваться.
– Расслабься, – внезапно посоветовала Чертовка, заметив, какое впечатление на меня оказали ее слова. Она отвернулась и проговорила: – Если бы я хотела тебя отправить в город, то ты бы уже лежал связанным по ногам и рукам.
– Это
– Меня совершенно не трогает ее смерть, – безэмоционально произнесла ведьма. – Я хочу узнать, как открывается гримуар.
– Какой гримуар? – выпал я в осадок, ощутив, как сердце остановило свой бег, а мой мир тревожно замер.
– Тот, который лежал в твоих вещах, – огорошила меня она. – Да, я забрала его.
– А-а-а, – протянул я, не находя в себе сил, чтобы произнести хоть слово.
– Ты, наверное, хочешь знать, как я вышла на эту книгу? Ну, так слушай. После того как я услышала, кто убил ведьму, то мне пришла в голову мысль: откуда такой полный… – тут Чертовка постучала костяшками пальцев по дереву, – знает заклятие лишения памяти, которое наложили на Адониса? Где ты его мог узнать? Оно ведь довольно редкое. Даже я не знаю его. Естественно, кто-то должен был научить тебя этому заклятию. Я стала разрабатывать твой круг общения и вышла на некого библиотекаря Петра. Он-то и рассказал мне, что продал тебе книгу с интересным названием, которая не открывалась. Вот тут-то я и поняла, что твои знания из этого гримуара. Больше тебе их взять было неоткуда.
– Ложь, – просипел я, тяжело дыша, понимая, что приперт к стенке.
– Кстати, у меня еще одна хорошая новость: Петру ты больше ничего не должен, – произнесла девушка, снова сверкнув ослепительными зубами.
– Почему? – глупо спросил я, бессильно ссутулившись, словно лишился позвоночника.
– Он оставил этот бренный мир и перенесся в лучший, где в библиотеках громко не говорят, книги стоят на своих местах, а читатели их не портят, – поведала мне ведьма с едва уловимыми глумливыми нотками. Если бы я знал ее меньше, то не почувствовал бы их.
– Ради чего ты убила его? – вскинулся я, отчетливо запыхтев.
– Он слишком много знал, – резко обронила Чертовка. – Вот теперь бы еще от Гильгамеша избавиться, чтобы о гримуаре знали лишь мы двое.
– А потом один или, точнее, одна? – желчно бросил я, кривя губы.
– Зачем мне это? Мы же партнеры. Разве нет? – сказала девушка, имитируя удивление.
– Партнеры, еще какие, – процедил я, скрипнув зубами. Где-то внутри меня поднималась волна ярости, которая вдохнула силы в мое тело и дух, заставив выпрямить спину и расправить плечи.
– Ты знаешь, кто написал эту книгу? – проговорила ведьма, опять повернувшись ко мне и вцепившись внимательным взглядом в мое лицо.
– Нет. Я даже не знаю, как ее открыть, – попытался я ловчить, состряпав каменную физиономию.
– Ну, то, что ты не знаешь, кто ее написал – я верю, а вот в то, что не знаешь, как ее открыть – тут уж, позволь мне не поверить тебе, – произнесла девушка, явно насмехаясь надо мной.
– Какая же ты ведьма, – жарко бросил я, чувствуя, как во мне бурлит кровь. В эту секунду какая-то ночная птаха что-то пронзительно пропищала со столба и улетела по своим делам. Я ядовито добавил: – Вот, даже птица со мной согласна.