Историческая хроника Морского корпуса. 1701-1925 гг.

Зуев Георгий Иванович

К стенам города грозно приближался шквал могучей революционной бури. Ее первое грозное дыхание в Петрограде ощутили еще осенью 1916 года, когда широкой волной прошли забастовки и стачки рабочих, выдвинувших политические требования. Все понимали, что остановить эту мощную волну было практически невозможно. Она реально ощущалась и всей своей мощью нависла над династией Романовых, загнавших страну в тупик, выход из которого был возможен только через революционные потрясения. Это видели и понимали все задолго до событий 1917 года.

В 1915 году крупный финансовый деятель и новый руководитель Путиловского завода Алексей Иванович Путилов (однофамилец покойного Н.И. Путилова) в частной беседе со своим

приятелем французским послом в России Морисом Палеологом предсказал: «Дни царской власти сочтены, она погибла безвозвратно. А царская власть – это основа, на которой построена Россия, единственное, что удерживает ее национальную целостность… Отныне революция неизбежна, она ждет только повода, чтобы вспыхнуть. Поводом послужат военная неудача, народный голод, стачки в Петрограде… У нас же революция может быть только разрушительной, потому что образованный класс представляет в стране лишь слабое меньшинство, лишенное организации и политического опыта. Вот, по моему мнению, величайшее преступление царизма: он не желал допустить, помимо своей бюрократии, никакого другого очага политической жизни… Сигнал к революции дадут, вероятно, буржуазные силы, интеллигенты, кадеты, думая этим спасти Россию. Но от буржуазной революции мы тотчас перейдем к революции рабочей, а немного спустя – к революции крестьянской. Тогда начнется ужасающая анархия на 10 лет… мы увидим вновь времена Пугачева, а может быть, и еще худшие…»

Сведения о происходящих в столице волнениях конечно доходили и до руководства Морского корпуса. Однако вряд ли вице-адмирал Карцов предполагал, что эта буря примет те трагические формы, которые приведут к величайшим потрясениям, а февральские события повлияют не только на государственные устои Российской империи, но и на судьбы всего мира.

При увольнении в субботу 18 февраля 1917 года в отпуск воспитанников Морского училища предупредили о возможных провокациях и эксцессах на окраинах города в связи с недовольством населения отсутствием продуктов питания и активностью революционных элементов, использующих выгодную для них напряженную ситуацию. Однако 19 февраля, в воскресенье, все воспитанники радостно вернулись в учебное заведение без каких-либо происшествий. По мнению молодых людей, в городе все оставалось по-прежнему спокойно и тихо и ничто не предвещало каких-либо потрясений и беспорядков. Однако воспитанники ошиблись в своих прогнозах. Буквально через 7 дней социальные потрясения начались не только в Петрограде, но и в других российских городах.

23 февраля 1917 года, в пятницу, адмирал В.А. Карцов первым официально узнал о происходивших в городе беспорядках. На улицы вышли толпы народа с красными флагами, лозунгами, требовавшими окончания войны, хлеба и свержения правительства. 25 февраля у всех присутственных зданий установили воинские караулы и взяли под охрану мосты. Толпы рабочих стекались к центру города. На улицах появились казаки, цепи полицейских. Очевидцы беспорядков наперебой возбужденно рассказывали обывателям столичные новости: «В городе беспорядки и стрельба, вчера было много убитых, толпа стреляла в семеновцев, те отвечали и убивали. Павловский полк и казаки, говорят, отказываются усмирять толпу. Новочеркасский тоже… Думу распустили, на что она себя объявила Временным правительством. Керенский вышел в толпу и говорил войску, окружавшему Думу, оно его слушало дружелюбно. Многие солдаты примкнули к народу…»

И все же, несмотря на это, 25 февраля, в субботу, кадеты и гардемарины ушли в увольнение. Правда, буквально через 2 часа не успевших уйти в отпуск дежурная смена задержала на проходной училища. Она получила приказ вице-адмирала Карцова: «Прекратить отпуск воспитанников!»

Тревожно для директора прошла ночь с субботы на воскресенье. 26 февраля, в воскресенье вечером, многие кадеты и гардемарины опоздали из увольнения. С улиц исчезли извозчики, трамваи ходили редко, а движение через Николаевский мост было закрыто. В стенах корпуса поселилась тревога. Спать легли с тяжелым сердцем.

26 февраля появились новые домыслы и новости: оказалось, что Думу действительно распустили, а царь отказывается от самодержавия. Регентом назначается великий князь Михаил Александрович, а Алексей – главнокомандующим. В городе во лшогих местах раздают оружие. Все войска примкнули к народу. Интеллигенты шепотом делились новостями: «По-видимому, династия пала и регентства никакого не будет». А по улицам едут грузовые авто с красными флагами, в них – оборванные люди и солдаты…

27 февраля 1917 года, в понедельник, в Морском училище, как обычно, вовремя начались учебные занятия. После вечернего обеда воспитанники, не успев дойти до своих ротных помещений, услышали громкий сигнал горниста, игравший общий сбор. Тревожный сигнал в необычное время суток, при беспорядках в городе взбудоражил и взволновал всех.

Мичман Фусс вспоминал об этом событии: «Все Училище было собрано в зале не в батальонном строю, а в две шеренги. Дежурный по Училищу быстро шел навстречу приближавшемуся вице-адмиралу Карцову, который медленно вышел на середину зала и поздоровался с воспитанниками. Прозвучал громкий четкий ответ, а затем наступила мертвая тишина. Все сразу почувствовали, что мы присутствуем при каком-то историческом моменте. Все в облике директора Училища говорило о том, что перед нами стоял действительно наш начальник. В минуту трудную все потянулись к нему. Величавым, спокойным и уверенным взглядом оглядел он фронт. Таким взглядом смотрел он в ночную тьму, когда сквозь строй японских судов прорывался на миноносце „Властный“ в Чифу.

Адмирал обратился к воспитанникам со словами: „Гардемарины и кадеты! Нашему врагу – Германии – сегодня удалось одержать самую крупную победу за все время этой беспримерной, охватившей весь мир войны… – Адмирал остановился. Было видно, как тяжело ему говорить. – Их золото, руками врагов престола и Отечества, предателями своей Родины, вызвало беспорядки на столичных заводах. Темный народ не ведает, что творит… Некоторые запасные полки изменили своему императору… Но по воле Божьей (здесь голос адмирала окреп) у России еще остались верные сыны, а у Государя верные слуги. И не пройдет трех дней, как порядок будет восстановлен и Великая Россия победит. Будьте верны своему государю и служите ему, как служили ваши отцы и деды! Да здравствует государь! Да здравствует Великая Россия и императорский флот!

Вы пришли сюда учиться на благо нашей Родины и нашего государя, пусть изменяют только бунтовщики, вместе с подкупленными немцами – врагами России. Но если они войдут в стены Училища, мы исполним свой долг и присягу до конца и с оружием в руках выйдем им навстречу. Оставьте и забудьте в эти тяжелые дни для России мелкие счеты и проказы“.

Громкое „ура“, под звуки «Боже, царя храни» покатилось по залу. Могли ли думать тогда воспитанники Морского корпуса, что в этот вечерний час, в понедельник 27 февраля 1917 года, им пришлось в последний раз выслушать гимн и кричать «ура» своему императору?»

Училище, также как и весь Петроградский гарнизон, объявили на осадном положении, воспитанникам старших рот были розданы винтовки и патроны. В приподнятом настроении воспитанники вернулись в свои помещения. В 3–й роте в музыкальной комнате, собрался ротный оркестр. Окна открыли настежь и по простору Николаевской набережной и 11–й линии Васильевского острова полились торжественные и мощные аккорды российского гимна. Притихшая толпа и солдаты-дезертиры быстро убрались подальше от здания училища.