Исторические районы Петербурга от А до Я
Шрифт:
К началу XXI в. обитатели Костюшкинской деревни окончательно поняли, что про их дома, возведенные с расчетом на 20 – 25 лет и уже переживающие второй срок, власти города просто забыли. «Теперь нет любви к своим пенатам, а только пренебрежение – „деревня“, „помойка“, – говорит журналист, старожил улицы Костюшко Денис Яшугин. – Уставшие ждать люди теперь сами меняют окна, двери, трубы, делают евроремонт в квартирах. Только немногочисленные старушки еще сидят на уцелевших лавочках под разросшимися тополями и вспоминают, „как молоды мы были“, „как было хорошо раньше, не то что сейчас“».
Однако в середине 2000-х
Красненькая колония (колония Шеферов и Берчей)
Более ста лет, до Великой Отечественной войны, на землях между Автово и Дачным находилось обширное поселение немецких колонистов – Красненькая колония. Название произошло от речки Красненькой, протекавшей поблизости. Как отмечает краевед Елена Викторовна Дынина, поселок колонистов на 11-й версте Петергофской дороги представлял собой интересный пример немецкого поселения, начинавшегося с одного двора и насчитывавшего к началу ХХ в. в общей сложности около двух десятков домов.
«История появления немецких колонистов в тех местах с документальной точностью прослеживается с 1829 года, – указывает Елена Дынина. – Первый колонистский участок, приобретенный неким Егором Шефером совместно с братьями Петром и Адамом Берчами, находился неподалеку от современного памятника „Танк-победитель“ на проспекте Стачек. На планах Петергофской дороги 1820-х годов тот участок под № 40 значился принадлежавшим купцу Ганзену. Неподалеку, сразу же за речкой Красненькой, в ту пору располагался знаменитый „Красный кабачок“. Колонисты приобрели дачу у наследников Ганзена с публичных торгов за 33 600 рублей, о чем 10 апреля 1829 года был составлен юридический документ».
Братья Берчи и Егор Шефер являлись выходцами из Среднерогаткинской немецкой колонии. Здесь, на 11-й версте Петергофской дороги, они стали родоначальниками немецкого поселения, жители которого носили фамилии только Шефер и Берч.
Географически поселение делилось на три части. «Три маленьких колонистских поселка составили, несмотря на территориальную разобщенность, этническое целое, скрепленное родственными узами, – отмечает Елена Дынина. – Хотелось бы, чтобы столь своеобразная страница в истории района не была забыта».
Первой частью немецкого поселения являлась бывшая дача Ганзена. Купленный дачный участок тянулся от Лиговского канала до взморья, а в поперечнике составлял 100 сажен. Его общая площадь, согласно прилагавшемуся плану, исчислялась в 100 десятин.
К концу ХIХ в. вдоль него стояло шесть домов, и владельцами всех их являлись Шеферы. Поселок разрастался не только благодаря замужествам и женитьбам – нередко Шеферы роднились с Берчами. Как и в других немецких колониях, здесь существовал обычай брать на воспитание сирот, давая им свою фамилию. Переселялись сюда и родственники из других мест. Поселок именовался «Шеферовским» – по фамилии череды владельцев.
В довоенную пору в этих местах существовал еще один топоним, связанный с немецкими колонистами: Берчево. Так неофициально называли территорию, граничившую с больницей «Всех Скорбящих» (в советское время – больница им.
Во время коллективизации на базе колонистских хозяйств организовали немецкий колхоз им. Обкома МОПРа. (Напомним, МОПР – это Международная организация помощи борцам революции, созданная в 1922 г. решением IV конгресса Коминтерна.)
Этот немецкий колхоз в 1930-е гг. вышел в число передовых хозяйств, участвовал в ВДНХ и был даже награжден орденом Ленина. Колхоз просуществовал до самой войны, а в сентябре 1941 г. оказался на передовых рубежах обороны города и был практически полностью уничтожен. Уделом многих живших здесь немцев стала принудительная эвакуация «в 24 часа».
Не осталось и следа от располагавшегося неподалеку старинного лютеранского кладбища, на котором покоилось несколько поколений жителей поселка Шеферов и Берчей.
Но история не исчезает бесследно. Рано или поздно происходит возвращение к истокам. В конце 2005 г. в Русско-немецком центре встреч при Петрикирхе на Невском пр., 22-24, проходила уникальная выставка из истории колонистов «Здесь жили Шеферы и Берчи», посвященная поселку колонистов на бывшем Петергофском шоссе и судьбе его обитаталей. На ней впервые широкой публике были представлены фотографии и материалы из семейных архивов потомков Шеферов и Берчей. Как подчеркивалось на выставке, исчезли старые дома, исчезло даже название переулка, вдоль которого они стояли, но сохранились спасенные в семьях документы, письма, фотографии и рассказы о довоенном прошлом. Это и позволило предпринять попытку вернуть городу память о маленькой забытой немецкой колонии.
Красный кабачок
На протяжении почти двух веков петербуржцам хорошо был известен «Красный кабачок» на Петергофской дороге, возникший еще во времена Петра I. В этих местах появился один из «попутных домов» царя на дороге в Кронштадт, и в 1706 г. своим указом Петр I пожаловал окрестности «попутного дома» со всеми лугами, покосами и лесом в потомственное владение своему толмачу (т. е. переводчику) Семену Иванову «за службу, раны, полонное терпение и за уход из полону».
Спустя семь лет Петр пожаловал Семену Иванову и сам «попутный дом» с правом устроить трактир по немецкому образцу и торговать табаком и водкой. Появившийся трактир получил прославившее его название «Красный кабачок». Вблизи «Красного кабачка» заселялась Вологодско-Ямская слобода ямщиков. Торговля на бойком месте шла на славу.
Кто только из великих не бывал в «Красном кабачке»! В дни дворцового переворота 1762 г. Екатерина II с отрядом только что присягнувших ей гвардейских офицеров в ночь с 28 на 29 июня именно здесь ночевала на пути в Петергоф. А в середине XIX в. в одной из комнат трактира была прибита медная дощечка с отметкой дней, когда здесь останавливались во время пути императоры Александр I и Николай I.
Почти два века все горожане прекрасно знали, где находится местность «у Красного кабачка». Она потом неоднократно переходила из рук в руки, в конце XVIII в. стала принадлежать известной в ту пору великосветской авантюристке Кингстон. В купчей так и было записано: «Место, называемое Красный кабачок… с домами, садами, принадлежностями».