Исторические записки. Том 1
Шрифт:
[Чжоу] полюбил Да-цзи и исполнял все, что она говорила [100] . [Он] заставил Ши-цзюаня [101] создать новые непристойные мелодии, танцы, [принятые в] северных селениях [102] , и разнузданную музыку. [Он] умножил подати и обложения, чтобы наполнить деньгами [подвалы в] Лутай [103] и заполнить зерном [склады в] Цзюйцяо, усердно собирал собак, лошадей и необыкновенных животных, заполнив ими все дворцовые помещения. [Чжоу] еще более расширил парки и башни в Шацю [104] , в большом числе набрал диких зверей и птиц, поместив их туда.
100
Как сообщается в Го юй, Чжоу-синь встретился с Да-цзи во время похода на род Юсу-ши (ГЮ, Цзинь юй, кн. 2, стр. 90).
101
В Кань Фэй-цзы, в Шуй цзин чжу и других книгах вместо Ши-цзюаня стоит имя Ши-яня. По Хань Фэй-цзи, Ши-цзюань жил позднее и был советником вэйского Лин-гуна. Во время похода на Цзинь он попал к цзиньскому Пин-гуну, где вместе с советником последнего Ши-куаном «рассуждал насчет мелодий и музыки». Отвечая на вопрос Пин-гуна о музыке в Инь, Ши-куан сказал: «Эти [мелодии] созданы Ши-янем, он для Чжоу сложил разнузданную музыку. Когда же У-ван покарал Чжоу-синя, Ши-янь сбежал на восток и на реке Пушуй покончил с собой…» (ЧЦЦЧ, т. 5, стр. 43).
Таким образом, в тексте III гл. вместо Ши-яня, жившего в Иньскую эпоху, поставлен Чжоуский Ши-цзюань. Лян Юй-шэн считает, что в Инь бэнь цзи, как и в гл. Гу цзинь жэнь бяо в Хань шу (ХШБЧ, стр. 1411), допущена ошибка и следует писать Ши-янь.
102
Слово бэй-ли *** в тексте главы может быть переведено либо общим понятием «северные земли», либо названием конкретного места. В Хуайнань-цзы встречаем изложение этой же истории со словом бэй-би ***: «Уши слышали непристойную музыку из Чжаогэ и северных окраин» (ЧЦЦЧ, т. 7, Хуайнань-цзы, гл. 1, стр. 14). Слова бэйли и бэйби употреблены в одном значении. Это доказывает, что нельзя говорить о названии определенного пункта, а следует передавать по смыслу — «северные, окраинные селения». В 28 гл. Ши цзи упоминается о продуктах, доставляемых для жертвоприношений из северных селений, что подтверждает избранный вариант.
103
Терраса или возвышенность Лутай,
104
Шацю относят к северным по отношению к столице землям, где ван охотился и веселился. В современном делении связывается с юго-востоком уезда Цзюйлу в провинции Хэбэй.
[Чжоу] пренебрежительно относился к духам людей и небесным духам. [Он] собирал большие увеселительные сборища в Шацю, вином наполнял пруды, развешивал мясо, [из туш как бы] устраивая лес, заставлял мужчин и женщин нагими гоняться друг за другом [между прудов и деревьев] и устраивал оргии на всю ночь.
Байсины роптали, [обманутые в своих] ожиданиях, а [176] некоторые из князей восстали, поэтому Чжоу усилил наказания и казни, введя пытку огнем [105] . Си-бо Чана, Цзю-хоу и Э-хоу он сделал тремя Гунами [106] . Цзю-хоу [107] имел красавицу дочь, которую он ввел [во дворец] Чжоу[-синя]. Но дочь Цзю-хоу не любила распутства, и Чжоу, разгневавшись, убил ее, а затем разрубил Цзю-хоу на куски [108] . Э-хоу соперничал с Чжоу в силе, в спорах был острее, [Чжоу убил его] и завялил [тело] Э-хоу [109] . Си-бо Чан, услышав об этом, тайком стал вздыхать. Чун-хоу Ху узнал про это и донес Чжоу[-синю]. Чжоу заточил Си-бо в Юли [110] .
105
Пытка огнем, по-китайски паогэ *** или паоло ***. В Ле нюй чжуань рассказывается, что расположенный горизонтально медный столб намазывали жиром, а под ним разводили огонь, затем обвиненного в преступлении заставляли пройти по столбу, поскользнувшись, он падал на раскаленные угли.
106
Сань гун — три высших сановника. При династии Чжоу это были: тайши ***, тайфу *** и тайбао ***; при Ханьской династии: дасыма ***, дасыту *** и дасыкун ***, ведавшие важнейшими областями деятельности: армией, общественными работами и наблюдением за согражданами. На костях слово гун употреблялось по отношению к первым правителям Инь, термин сань гун не найден.
107
Цзю-хоу в ряде сочинений (Люй-ши чунь-цю и др.) назван Гуй-хоу, что, по-видимому, объясняется фонетической близостью знаков *** и *** (см. ссылку на Сюй Гуана в Цзи цзе и у Лян Юй-шэна).
108
Этот эпизод упоминается и в гл. 83. (Ши цзи, т. 5, стр. 2463).
109
В Хань шу нет Э-хоу, он заменен Син-хоу (стр. 1412). В сунской книге Лу ши, составленной Ло Цинем, он назван одним из трех гунов, убитых Чжоу-синем. Это дало основание Лян Юй-шэну отождествить Э с Син. Если вспомнить, что в Люй-ши чунь-цю и Хуайнань-цзы появляется еще новый персонаж — Мэй-бо, которого постигает та же участь (Люй-ши чунь-цю, — ЧЦЦЧ, т. 6, стр. 276; Хуайнань-цзы — ЧЦЦЧ, т. 7, стр. 32), то станет ясно, что легенды донесли до периода Чжаньго несколько различных описаний этих событий.
110
Юли *** пишется также *** (см. текст 83 гл. Ши цзи, стр. 2463). Описание заточения Си-бо встречается с некоторыми вариациями в Чжаньго цэ, Люй-ши чунь-цю и других трактатах. В книге Хуайнань-цзы. подробно описываются добродетели и слава Вэнь-вана и озабоченность Чжоу-синя своей растущей изоляцией. Приводится большая речь Чун-хоу Ху, в которой трезво оцениваются способности Си-бо Чана и наследников и предлагается план его устранения (ЧЦЦЧ, т. 7, Хуайнань-цзы, стр. 201–202).
Хун-яо и другие слуги Си-бо нашли красивую девушку, редкостные изделия и добрых коней и поднесли Чжоу[-синю], тогда Чжоу помиловал Си-бо.
Си-бо, выйдя [из заключения], поднес [Чжоу] земли к западу от реки Ло и за это просил отменить пытку огнем [111] . Чжоу дал согласие на это и пожаловал [Чану] лук, стрелы, боевой топор и секиру, предоставив ему право проводить карательные походы и присвоив [ему титул] Си-бо — “Предводитель Запада”.
После этого [Чжоу] привлек Фэй-чжуна к управлению. Фэй-чжун был искусным льстецом, корыстолюбцем, [поэтому] иньцы не любили его. Чжоу[-синь], кроме того, привлек Э-лая [112] . Э-лай умело прибегал к наговорам и клевете, по этой причине владетельные князья еще более отдалились [от Чжоу-синя].
111
История с арестом Си-бо и его освобождением также имеет ряд противоречивых версий. Называются разные сроки его заключения: в одном случае сто дней (ШЦ, гл. 83, стр. 2463), в другом — семь лет (ШСЦ, т. 30, Чунь-цю Цзо-чжуань чжэн и, стр. 1613).
Сомнительно сообщение о том, что Си-бо после освобождения поднес свои земли Чжоу-синю. В Люй-ши чунь-цю эта история излагается иначе: «Чжоу, довольный службой Чана, приказал будущего Вэнь-вана именовать Си-бо и подарил ему земли в тысячу ли…» (ЧЦЦЧ, т. 6, стр. 87, гл. Шунь минь). Лян Юй-шэн справедливо замечает, что «к западу от реки Ло лежали коренные земли Чжоу-синя, так почему же Вэнь-ван (Си-бо) дарил их?» (ЛЮШ, кн. 1, стр. 39). Следовательно, в тексте Ши цзи здесь какая-то ошибка.
112
Э-лай — один из предков правителей Цинь. Он вместе с отцом служил иньскому Чжоу и был убит Вэнь-ваном, как рассказывается далее в 5 гл. (ШЦ, т. 1, стр. 174).
Си-бо вернулся [к себе] и стал скрыто совершенствовать [свои] добродетели и творить добро. Многие князья восставали против Чжоу-синя и переходили к Си-бо. [Сила] Си-бо разрасталась и увеличивалась, а Чжоу[-синь] из-за этого мало-помалу терял свою власть и влияние. Сын вана Би-гань [113] увещевал [Чжоу-синя], но тот не слушал [советов]. Шан-жун был мудр и любим байсинами, но Чжоу[-синь] отстранил его. [В это время] Си-бо пошел походом на царство Цзи и уничтожил его [114] . Чиновник Чжоу[-синя] Цзу-и, услышав об этом, возненавидел [правителя владения] Чжоу и, испугавшись, поспешил доложить Чжоу-синю, сказав:
114
Царство (или владение) Цзи в дальнейших главах Ши цзи названо царством Ши (т. 1, гл. 4, стр. 118) и Ди (т. 4 и 38, стр. 1607). В аналогичном тексте Шан шу говорится о походе на царство Ли. Отождествлять все названные царства, очевидно, нельзя, ибо в надписях на иньских костях встречаются и Ци и Ли.
“Небо уже установило предел жизни нашего Инь, мудрые [177] люди и большие черепахи [115] не осмеливаются давать счастливые предсказания [и не потому, что] наши предки, ваны, не помогают нам, их потомкам, а потому, что вы, ван, распутничая и тиранствуя, губите себя. Вот почему Небо покинуло нас и [народ] не имеет возможности спокойно существовать. [Вы] не заботитесь о том, чтобы узнать волю Неба [116] , не руководствуетесь постоянными правилами. Ныне среди народа нет никого, кто не желал бы [вашей] гибели. [Люди] говорят: ”Почему Небо не проявляет величия, почему не осуществляется его великая воля?” Ныне, государь, как же быть?” Чжоу[-синь] воскликнул: “Разве моя жизнь не определяется повелением Неба?” Цзу-и, вернувшись [от вана], сказал: “Чжоу[-синя] невозможно предостеречь!”
115
Известную неясность вызывает употребление историком слова цзяжэнь ***. По словарю Кан-си цзыдянь (стр. 38) может подойти лишь значение да — *** «великий» и отсюда — «мудрый». В тексте гл. «Си-бо усмиряет Ли» в Шан шу употреблено слово гэжэнь ***, длякоторого также могут быть взяты значения чжи чжи *** или чжэн *** «мудрый, правильный». Мы исходили также из сочинения Ван Чуна Лунь-хэн, в котором сообщается: «…Цзу-и сказал: ”Мудрые люди и большая черепаха не осмеливаются давать нам счастливые предзнаменования. Мудрецы не выдвигались, большая черепаха не предсказывала…”» (ЧЦЦЧ, т. 7, Лунь-хэн, стр. 236).
116
Выражение бу ю ань ши *** буквально означает «не иметь возможности спокойно питаться». Чжэн Сюань (Цзи цзе) относит эту фразу к народу. Так же переводит Шаванн (МИС, т. 1, стр. 205). Этот вариант принят нами. В то же время существует объяснение Кун Ин-да, который относит это выражение к «кормлению духов предков» (ШСЦ, т. 3, Шан шу чжэн и, стр. 346),
Когда Си-бо умер, чжоуский У-ван выступил в поход на восток, достиг Мэнцзиня [117] , где [собралось] восемьсот князей, которые восстали против Инь и соединились с Чжоу. Владетельные князья единодушно говорили: “Чжоу-синя можно покарать!” [Но] У-ван сказал: “Вы еще не знаете воли Неба”,- и возвратился обратно [118] .
Чжоу[-синь] распутствовал и безобразничал, не зная удержу. Вэй-цзы много раз увещевал [его], но [Чжоу] не слушал, тогда он сговорился с тайши и шаоши покинуть Инь [119] . Би-гань сказал: “Тот, кто является слугой правителя, должен [бороться], не боясь смерти”,- и стал настойчиво увещевать Чжоу. Разгневавшись, Чжоу[-синь] сказал: “Я слышал, что сердце мудреца имеет семь отверстий”. [Он] разрезал [грудь] Би-ганя, чтобы посмотреть его сердце. Ци-цзы напугался, прикинулся сумасшедшим и стал изображать раба, но Чжоу все же посадил его [в тюрьму]. Тогда иньские тайши и шаоши, захватив с собой музыкальные инструменты, [употребляемые при] жертвоприношениях, бежали в Чжоу.
117
О Мэнцзинь см. прим. 118 к гл. 2.
118
В гл. 4, 16, 32 Ши цзи, в Чжу-шу цзи нянь и в Хань шу говорится о двухлетней паузе перед походом на Чжоу-синя, но в сунской литературе утверждалось, что такой большой передышки не было (ЛЮШ, кн. 1, гл. 2, стр. 41).
119
В 4 гл. названы эти чиновники: тайши по имени Цы, шаоши по имени Цзян (т. 1, стр. 121). Должностей тайши и шаоши в надписях на костях пока не обнаружено (см. 15 гл. труда Чэнь Мэнь-цзя, стр. 503 — 522). Согласно классификации Чжоу ли, тайши и сяоши (вероятно, сходно с шаоши) руководили музыкой при жертвоприношениях (см. ШСЦ, т. 13, Чжоу ли чжу шу, кн. 3, стр. 839 — 848), т. е. подобные должности относятся к эпохе Чжоу.
Вот тогда чжоуский У-ван встал во главе князей, чтобы покарать Чжоу[-синя]. Чжоу[-синь] также двинул войска, чтобы дать отпор У-вану в Муе [120] .
В день цзя-цзы армия Чжоу[-синя] была разбита. Чжоу бежал и, вступив [в столицу], поднялся на террасу Лутай, оделся в украшенные драгоценной яшмой одежды, бросился [178] в огонь и погиб [121] . Чжоуский У-ван после этого отрубил голову Чжоу[-синя] и подвесил ее к [большому] белому знамени [122] ; убил [его наложницу] Да-цзи; освободил из заключения Ци-цзы; насыпал холм над могилой Би-ганя и написал о заслугах Шан-жуна на воротах [его деревни]. [У-ван] пожаловал земли сыну Чжоу[-синя] У-гэну по имени Лу-фу [123] , чтобы [тот] продолжал приносить жертвы [предкам] Инь, повелел совершенствовать управление на примере Пань-гэна. Народ Инь сильно радовался [124] .
120
Муе по современному делению находилось в уезде Цзисянь в провинции Хэнань.
121
Столица позднего Инь располагалась, как показали раскопки, в Хэнани, на берегах реки Хуаньхэ. На южном берегу находился дворец иньского вана, вокруг которого помещались жилища иньцев и мастерские; на северном берегу, в районе Угуаньцунь и Хоуцзячжуан, помещались захоронения ванов, знати, сотен убитых и захороненных с ними рабов. Общая площадь столицы с прилегающими к ней
Чжоу-синь в «Исторических записках» охарактеризован в целом отрицательно. Историк последовал за чжоускими источниками, которые, вероятно, во имя возвеличивания чжоуских Вэн-вана и У-вана поносили последнего царя Инь. В 60-х годах нашего века в китайской литературе появились работы (Го Мо-жо, Чжу Жэнь-гуй), в которых ставится вопрос о пересмотре исторической роли Чжоу-синя, отмечаются его заслуги в освоении юга Китая и распространении иньской культуры. Но имеются и серьезные возражения ряда историков (Тан Лань, Гу-мин), которые напоминают о разорительных завоевательных войнах и отрицательных личных качествах Чжоу-синя, отраженных в древних книгах и преданиях.
122
В части списков Ши цзи перед словами «белое знамя» поставлено слово да *** — «большой» (Мидзусава Тоситада указывает на самые старые издания Гаошаньсы цан, Инфан Ши цзи чао, 1347 г.; Наньхуабэнь, 1200 г. и другие, — КЧ ЦБ, т. 1, гл. 3, стр. 34). В следующей, гл. 4 в аналогичном контексте также имеется знак да. В новом издании Ши цзи этот иероглиф внесен в текст, но заключен в скобки, что и отражено в нашем переводе.
Характеристику жестокого Чжоу-синя и добродетельного У-вана мы встречаем в Чжу-шу цзи нянь, у Мо-цзы, Сюнь-цзы и в других книгах. Однако имеются характеристики У-вана, контрастирующие с традиционными. Такигава приводит отрывок из сочинений Ши-цзы, философа эпохи Чжоу, в котором У-ван изображается жестоким и злобным: «У-ван лично выстрелил в рот Э-лаю, — пишет Ши-цзы, — собственноручно размозжил шейные позвонки у иньского Чжоу и с руками, запачканными в крови, не отмывая их, стал кушать» (ХЧКЧ, т. 1, гл. 3, стр. 33). Конечно, для нравов диких племен в конце II тысячелетия до н. э. такая картина может быть вполне реальной, но для классических конфуцианских книг, рисующих лишь добродетели своих первых правителей, подобные описания были необычны.
123
Лу-фу — имя сына Чжоу-синя. У-гэн, по всей вероятности, официальное имя, под которым он должен был править. В новом издании Ши цзи между иероглифами У-гэн и Лу-фу поставлена запятая, что заставляет рассматривать эти имена как относящиеся к двум лицам. Однако об этом нет каких-либо сведений в комментаторской литературе.
124
Почему У-ван заботится о возвращении к принципам управления, применявшимся Пань-гэном, а не канонизированным предком иньцев Чэн-таном? Лян Юй-шэн советует искать ответа на этот вопрос в Люй-ши чунь-цю, где действительно имеется интересное описание обстановки тех веков, основанное, вероятно, на очень отдаленных преданиях. Сообщается, что У-ван решил спросить иньских старейшин о причинах гибели Инь: что говорит народ, чего народ хочет? Иньские старейшины на это ответили: «”Народ хочет, чтобы вернулось правление Цань-гэна”. И тогда У-ван вновь установил порядок, как при Пань-гэне…» (ЧЦЦЧ, т. 6, Люй-ши чунь-цю, гл. Шэнь да лань, стр. 160–161).
Этот рассказ может рассматриваться как свидетельство сохранившейся в конце II тысячелетия до н. э. роли старейшин племен, пережитков демократических институтов периода родового строя.
Затем чжоуский У-ван стал Сыном Неба [125] . Его потомки, порицая титул ди (“император”), назвали себя ванами [126] . А потомкам дома Инь были пожалованы звания князей, и [они] подчинялись дому Чжоу. [Когда] скончался чжоуский У-ван, У-гэн совместно с Гуань-шу и Цай-шу [127] поднял бунт. Чэн-ван приказал Чжоу-гуну казнить их и поставил Вэй-цзы на владение [землями] Сун, чтобы он продолжал [дела] потомков Инь.
125
Гибель Чжоу-синя, последнего правителя Инь, знаменовала конец так называемой эпохи Шан-Инь и начало эпохи Чжоу.
Хронологические рамки эпохи Шан-Инь до сих пор точно не установлены. Начальный рубеж этой эпохи определяется условно XVIII–XVII вв. до н. э. О конечной же дате правления иньских ванов существуют различные выкладки. Сыма Цянь, как известно, свои хронологические таблицы начинает лишь с IX в. до н. э. Ханьский ученый Лю Синь (46 г. до н. э.-23 г. н. э.), опираясь на календарь Сань-тун-ли и другие источники, определил дату покорения Инь чжоусцами, которая соответствует 1122 г. до н. э. Эта дата вошла в большинство традиционных сочинений (в XX в. ее поддержал Дун Цзо-бинь в исследовании иньского календаря Инь-ли пу). Обнаруженные в 281 г. н. э. «Бамбуковые анналы» — Чжу-шу цзи нянь (споры об их аутентичности продолжаются) дали хронологию более ранних периодов, по которой начало эпохи Чжоу соответствует 1050 г. до н. э. И-син (Чжан Суй), ученый эпохи Тан, базируясь на составленном им календаре Да-янь ли, поправил Лю Синя и вывел дату, соответствующую 1111 г. до н. э. Современный японский исследователь Ниики Синдзо (в труде Сю-сёо нэндай), вновь изучив все данные, остановился на дате 1066 г. до н. э. Разница определяется главным образом из различного расчета положения звезд пояса зодиака с учетом прецессии. При этом ученые руководствуются записью в Го юй: «У-ван нанес поражение Инь в то время, когда Юпитер находился в созвездии Шуньхо» (созвездие Шуньхо соответствует созвездию Гидры).
Современный западный синолог Г. Дабс, составив полный каталог лунных затмений района Аньяна на период 1400–1000 гг. до н. э. и исследовав затем иньские надписи с упоминанием подобных затмений, установил хронологическую границу Инь-Чжоу в 1027 г. до н. э. (H. Dubs, The date of the Shang period…).
Хронология, предложенная Дабсом, совпадает в основном и с эмпирическим подсчетом, который можно произвести по древним книгам Цзо чжуань, Мэн-цзы и по более поздней Чжу шу цзи нянь, так как в них упоминается период в 700 лет, предшествующий событиям Чжаньго. Часть ученых в настоящее время придерживается даты — 1027 г. до н. э.
По затронутому вопросу появились работы Чэнь Мэн-цзя, Чжан Хун-чжао, Чатли, Бишопа, Карлгрена и др. В советской литературе сводка различных мнений и расчетов приводится в книге Л. С. Васильева «Аграрные отношения и община в Древнем Китае» (стр. 221–280).
126
Как отмечалось в примечаниях к гл. I, автор Ши цзи стремится применить титул «император» ко всем правителям древности, включая и легендарный период. Все иньские правители после Чэн-тана тоже именуются ди. Однако известно, что в чжоуских книгах титул ди почти не употреблялся. В Шан шу и Ли цзи для ранних периодов применяется титул ван, а в Ши цзине шанские правители называются хоу ***. О прежних правителях обычно говорится: сяньван ***, сянь-гун ***, сянь-хоу ***.
Это подтверждается и надписями на гадательных костях, где гадание ведется только от имени вана. Иероглиф, расшифровываемый как ди *** и имеющий начертание ***, выступает в значении «верховный владыка, божество» или «жертвы верховному владыке», что убедительно показано в работах Ху Хоу-сюаня «О жертвах четырем странам света», японского ученого Сима Кунио «Изучение гадательных терминов, связанных с жертвоприношениями» и Чэнь Мэн-цзя «Сводное исследование». С «верховным владыкой, высшим духом» иньцы связывали все хорошие и дурные явления. Ди повелевал и властвовал, персонифицируясь обычно в образе древнейшего предка иньского племени (Ди-цзюнь, Ди-куй).
Профессор Хоу Вай-лу считает, что: «Ди в религиозных представлениях иньской эпохи означал дух родоначальника племени» («Общая история китайской мысли», стр. 83).
Таким образом, употребление титула «император» для иньского и более ранних периодов — позднейшая традиция. На несоответствие этой фразы в Ши цзи истинному положению дел обратил внимание еще Сыма Гуан (1019–1086), который в книге Цзи гу лу писал: «Коль скоро правителей не величали ди, каким образом можно порицать этот титул? На каком основании историк так написал?» (цит. по: ЛЮШ, кн. I, стр. 43).
Представляется, что Сыма Цянь, копируя строй циньского и ханьского периодов, стал именовать «императорами» всех древних правителей, но, дойдя до чжоуского периода, о котором имелись уже неопровержимые источники с именами всех правителей, титулуемых только ванами, был вынужден вставить фразу о порицании императорского титула ди.
127
Гуань-шу по имени Сянь и Цай-шу по имени Ду — младшие братья У-вана. Старший брат поставил их, как сообщает историк в 4 гл., помогать Лу-фу управлять иньцами, а фактически контролировать действия сына Чжоу-синя и «упрямых» иньцев. Не случайно в Цзо чжуань встречается термин сань-цзянь *** — «три надзирателя», примененный к трем младшим братьям У-вана (третьим был Хо-шу по имени Чу).
* * *
Я, тайшигун, Придворный историограф, скажу так:
Основываясь на “Гимнах” [128] , я по порядку изложил деяния Се, а [сведения] о том, что произошло со времени Чэн-тана, отобрал в Шу цзине и Ши цзине. Се носил фамилию Цзы, его потомкам были пожалованы земли в разных местах, и названия владений они сделали фамилиями. [Так] появились роды: Инь-ши, Лай-ши, Сун-ши, Кунтун-ши, Чжи-ши, Бэйинь-ши, Муи-ши [129] . Конфуций говорил, что иньские экипажи были превосходными, а из цветов превыше всего [ставился] белый цвет [130] .
128
«Гимны» — сун *** составляют четвертый раздел книги песен и гимнов Ши цзин. Это торжественные и хвалебные песнопения в честь духов предков и правителей древности. Из 40 гимнов дому Шан посвящено пять.
129
Как и в гл. 2 (стр. 89), Сыма Цянь вновь подчеркивает здесь мысль о том, что потомки первых иньцев взяли названия своих владений в качестве фамильных источников. Такое совпадение родовых имен с географическими названиями известно для многих древних обществ и является одним из характерных признаков родо-племенных коллективов. Связь собственных имен и географических названий прослеживается отчетливо и в иньских надписях разных периодов (см. труды Го Мо-жо, Дин Шаня, Юй Син-у и других китайских ученых).
Число иньских родов не ограничивается теми семью названиями, которые приведены в эпилоге главы. Гадательные надписи многократно увеличивают их число. По выкладкам Ли Я-нуна, границы растущего Иньского государства простирались (в современном делении) на востоке до реки Цзишуй в Шаньдуне, на западе — до провинции Шэньси, на севере — до Ичжоу в провинции Хэбэй и на юге — до Тунчэна в провинции Аньхуй, т. е. примерно на 500 км по горизонтали и вертикали (Ли Я-нун, Жизнь иньского общества, стр. 5).
130
В Лунь юе на вопрос, как управлять страной, Конфуций ответил: нужно пользоваться сяским календарем и ездить на иньских повозках (ЧЦЦЧ, т. 1, стр. 337–338). В Ли цзи говорится, что иньцы ставили на первое место белый цвет. Таким образом в последней фразе, как отмечают комментаторы, Сыма Цянь соединил две реминисценции из разных конфуцианских канонов.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Чжоуский Хоу-цзи носил имя Ци. Его мать, девушку из рода Ю-тай, звали Цзян Юань, она была старшей женой императора Ку [2] . [Однажды], выйдя в поле, Цзян Юань увидела след [ноги] великана, сердце ее наполнилось радостью, и она захотела наступить на этот след, а наступив на него, [почувствовала] в себе движение, похоже, как понесла плод. Наступил срок, и у нее родился сын. Считая это плохим предзнаменованием, она бросила ребенка в узком проулке [3] , однако проходившие здесь лошади и быки обходили [брошенного] и не наступали на него; [тогда Цзян Юань] перенесла ребенка в лес, но в это время на горе в лесу находилось множество людей, [поэтому она вновь] перенесла его и бросила на льду в канаве, но прилетели птицы и своими крыльями укрыли младенца со всех сторон. Тогда Цзян Юань поняла, что родила необыкновенное дитя, подобрала сына, вскормила и вырастила его. [Так как] вначале она стремилась бросить младенца, ему дали имя Ци — “Брошенный”.
Глава 4
1
Эпоха Чжоу (XI–III вв. до н. э.) занимает в истории Китая более семи веков. Гл. 4 Сыма Цянь посвящает истории чжоуского дома, но, как и в других случаях, начинает ее с древнейших времен и описывает постепенный подъем чжоуского племени со II тысячелетия до н. э., передавая предания о нем, существовавшие в эпоху Хань.
2
В легенде о Хоу-цзи, изложенной здесь Сыма Цянем, имеются противоречия, порожденные переплетением различных преданий. Сначала говорится, что у Хоу-цзи, как и у других легендарных персонажей эпохи матриархата, отсутствует отец, появление героя связано с историей о «непорочном зачатии»; но затем Цзян Юань объявляется старшей женой правителя Ку, что соответствует более поздним представлениям периода патриархата.
Считается, что чжоуские племена пришли в речные долины Центрального Китая из западных районов. Исследуя происхождение знака цзян ***, входящего в имя Цзян Юань — прародительницы чжоусцев, современный историк Цзянь Бо-цзянь пришел к выводу, что в далекой древности иероглифы цзян *** и цян *** имели одинаковое начертание и означали название племени, занимавшегося скотоводством. На гадательных костях этот знак выглядел *** или ***, включая условное изображение барана и человека. Отсюда и вывод Цзянь Бо-цзяня: «Поскольку племя чжоу считало своей прародительницей женщину из племени цян, следовательно, оно само было ветвью этого племени…» (Цзянь Бо-цзянь, Очерки истории Китая, т. I, стр. 25).
3
Выражение ай сян ***, переведенное «узкий проулок», означает вообще тропу или дорожку, по которой перегоняли скот (см. комментарий Кун Ин-да к Ши цзину, — ШСЦ, т. 9, Мао-ши чжэн-и, кн. 5, стр. 1427). А. А. Штукин перевел: «узкий загон для скота» («Шицзин», М., 1957, стр. 354), что несколько меняет смысл.