Истории, рассказанные в полночь
Шрифт:
– Пойдем, с пирса прыгнем.
– Здесь нельзя прыгать с пирса.
– Сейчас почти ночь. Идем. Ну хорошо, прыгать не будешь, сфоткаешь меня.
Он смотрел с такой надеждой, что я не выдержала. Глупо было обижаться на дурацкую шутку.
– И как я должна вас сфоткать? Пятую точку что ли?
– спустя пару минут озадаченно спросила я.
Александр Павлович готовился к прыжку.
– Ну, сфотографируй сбоку, - пожал плечами учитель.
– Только в полете.
Уже
– Ну как, получилось?
– вынырнул учитель.
Я потупила взор.
– Не сделала?
– Нет, - вздохнула я.
– Понятно. Бросай фотоаппарат и прыгай сюда.
– Нет! Ни за что! Мы же договаривались!
– запротестовала я.
– А еще мы договаривались, что ты меня сфотографируешь, - лукаво улыбнулся Александр Павлович.
– Так что прыгай, Марго!
– Я боюсь.
– Я же здесь. Ты мне доверяешь?
– Нет!
– Да брось, не утоплю же я тебя. Давай, красавица. Прыгай сюда.
– Как то я смотрела мультик “Анастасия”, - тихо сказала я, расстегивая рубашку.
– Там в кошмаре героини ее сестры звали прыгать в воду. Потом они превратились в зубастых монстров. Если ты клацнешь зубами около моего уха, я тебя утоплю.
Вода была прохладная, но не обжигающе холодная. Я выплыла на поверхность и взглянула вверх. Небо было усыпано звездами.
– Никогда такого не видела.
– Точно, в Челябинске звезды видно редко, - согласился учитель.
– Красиво так, - я вздохнула.
– Скоро улетаем…
– Вернемся. В эту страну невозможно не вернуться.
– Тут есть море, - улыбнулась я.
Его рука нашла мою, и наши пальцы переплелись. В тот момент меня это не смущало. Я была очарована небом, луной и ее отражением в море. Я медленно плыла на спине, вдыхая ароматный воздух и слушая отдаленные звуки ночных гулянок. Учитель медленно плыл рядом.
– Смотри, медуза!
– он показал на что-то в воде.
Действительно, в лунном свете хорошо было видно прозрачное тельце маленькой медузы.
– Марго.
– Да?
– Давай наперегонки?
Странно, на миг я подумала, будто между нами что-то промелькнуло. С некоторым сожалением я отпустила его руку и перевернулась на живот.
– Давайте! До пирса?
– Идет!
Я поплыла, отчаянно стараясь прийти первой, но до опытного пловца мне было далеко. Конечно, Александр Павлович первым приплыл к финишу и с невозмутимым видом ждал меня. Когда до пирса оставалось метров пять, я охнула и едва не ушла под воду.
– Что такое?
– учитель тут же оказался рядом.
– Ногу свело, - простонала я.
– Вода холодная.
– Пойдем на берег.
Мы сидели на пляже, почти у самой воды. На мне была его куртка и я почти не дрожала. Почему-то вся ненависть ушла. Невозможно таить злобу, смотря на море, вдыхая его аромат. Невозможно вспоминать плохое, чувствуя тепло тела сидящего рядом мужчины. Перед бескрайним простором природы все кажется несущественным.
– Гусева, тебе восемнадцать есть?
– неожиданно спросил учитель.
– Через две недели будет, а что?
Александр Павлович достал из рюкзака пол-литровую бутылку разливного вина, что продают в овощных лавках.
– Если маме не расскажешь, угощу, - подмигнул он мне.
Я улыбнулась, глядя в его глаза. А почему я раньше не видела, что они у него такие добрые?
Мы пили вино из горлышка и смеялись, отбирая друг у друга бутылочку. Море плескалось у наших ног.
– А закусить у тебя нечем?
– поинтересовалась я.
– Ну… если это пойдет…
Он наклонился и поцеловал меня. Губы были сладкими от вина. Когда я ответила, он бросил бутылку на песок. Остатки вина пролились, но мы этого не заметили. Я почувствовала под спиной мягкий прохладный песок.
Когда мы спустя некоторое время брели по пляжу, луна уже не так ярко светила. Но мне казалось, будто все вокруг сияет. Мы медленно возвращались в свои отели, счастливые, а море мудро смотрело нам вслед. Можно ли влюбиться за час? Нет. Но осознать, что у любви с ненавистью порой много общего… смогла бы я сделать это, не почувствовав морского аромата и не ступая на эту землю? Вряд ли…”
– Тебе нравится, мама?
– Ксюшенька с надеждой заглядывала мне в глаза, пока я читала ее рассказ.
– Очень, дорогая, - улыбнулась я.
– Ты у меня будущая писательница. Надо же, запомнила все, что мы тебе рассказывали. Иди, покажи папе.
Ксюха радостно убежала в комнату, а я осталась на балконе. Смотря с третьего этажа на невысокие домишки, усыпанные цветами, я думала: как хорошо, что спустя десять лет мы вновь приехали туда, где все начиналось.
Я люблю тебя.
Я люблю тебя
“Я люблю тебя. Не так, как в мыльных операх и драматических спектаклях. Я не устраиваю истерик со слезами и звонками подругам в два часа ночи. Я не плачу, смотря на дождь и уж точно не курю, думая о тебе. Я вообще не курю, к слову. Плачу я редко, в основном ночью, когда совсем плохо, когда нечем занять мысли. Да и то - плачу тихо, боясь, что услышит мама. Слез ведь не показатель любви, правда?
Я люблю тебя не за красоту или умение зарабатывать деньги. Не за чувство юмора и уж точно не за безмерную доброту и понимание. Я люблю тебя не за конкретные вещи. А просто чувствую, что люблю. Это пройдет, я твердо верю, потому как без этой веры существования своего не представляю. Я верю, что встречу молодого человека, который будет меня любить и я отвечу ему тем же. У нас будет уютная квартира, самые лучшие в мире дети и маленькая дача у озера. А пока я представляю себе на его месте тебя. Ненадолго, не бойся. Неделя, месяц, год, десятилетие… мне неважно, сколько еще дней добавится к этому году. Счастье с тобой не самоцель, я довольна тем, что чувства в принципе есть, что я могу чувствовать и способна на любовь. Порой у меня возникают серьезные сомнения на этот счет.