Истории СССР
Шрифт:
Ю.В., понимая мою увлечённость кинематографом, со скрипом, но отпускал меня на недельку-другую на киносъёмки. Григорий Михайлович Козинцев завершил свою работу над «Королём Лиром» и я ждал, когда он начнёт набор на высшие режиссёрские курсы. Он неважно себя чувствовал и посоветовал мне пока поработать у Ивана Эдмундовича Коха на его кафедре сценического движения.
В те советские времена с большими оговорками разрешали только одно совместительство на полставки, то есть ещё три часа трудового времени. Заботилось правительство, чтобы оставалось у гражданина время на отдых. А то, что денег не хватало на еду, мало кого волновало.
Я оставил почасовую работу в ЛИАПе и устроился совместителем в Ленинградский институт театра, музыки и кинематографии, на курс чечено-ингушской студии к Василию Васильевичу Меркурьеву, с сыном которого, Петей, мы тогда подружились на съёмках фильмов «Проверка на дорогах» и «Дела давно минувших дней». В это же время я работал на фильме «Легенда о Тиле», «Романс о влюблённых» и «Блокада».
Там я начал разрабатывать программу подготовки каскадёров и обучать своих студийцев. Идею студии каскадёров и курса трюковой подготовки мне подсказал Григорий Михайлович, мечтая о том, чтобы его Фабрика Эксцентрического актёра 1920-х годов продолжила свою жизнь. С этого времени я начал готовить каскадёров, то есть актёров эксцентрического жанра на своих тренировках в зале, в автомотоклубе на треке в Сосновке и в конноспортивной школе парка Дубки у Юрия Смыслова, а потом в парке Александрия города Пушкина у Юрия Петрова. В мае 1973 года от разрыва сердца Григорий Михайлович Козинцев умер. Горе смешалось с растерянностью.
Я продолжал разработку инструментальной методики измерения параметров суставных углов человека в процессе спортивных движений. По предложенной мною гипотезе, амплитуда движения при выполнении упражнений спортсменом высокой степени подготовленности должна быть более экономичной, а, следовательно, минимизированной по выбранному критерию (по объёму движений, например).
Аналогичная методика лежит в основе конструирования всех шагающих роботов. Ещё на четвёртом курсе я сконструировал тензометрические датчики в стельках спортивной обуви, которые позволяли регистрировать фазу опоры. Ведущий инженер лаборатории Вадим Андреевич Мохов помог мне подобрать такой модулятор и передатчик, что его легко можно было разместить на поясе спортсмена и получать информацию, используя радиоканал прямо на соревнованиях и тренировках.
Датчики я разрабатывал совместно с ребятами из лаборатории робототехники. Обработка измерений и подсчёт результатов по критерию делали в нашем вычислительном центре. Разрабатывали специальную программу для ЭВМ. На научном конгрессе по биомеханике в Киеве нашу работу отметили и похвалили.
Второй год работы подходил к концу. По утрам я успевал проводить тренировки по карате своих соратников из компетентных органов Гены Фёдорова, Филиппа Нам, Сергея Фёдорова, Смирнова Володи, Селивестрова Сергея, Петрова Бориса, Березовского Марка, Полякова Сергея, Кузьмина Володи, Суворова Николая, Варехова Лёши, Богданова Лёни, Смелова Бориса, Валеры Добрикова, Вити Терехова.
Тренировались мы в зале спортивного общества «Труд» на улице Декабристов, где часто проводил тренировки Лёня Усвяцов со своими учениками Вовой Путиным, Аркашкой Ротенбергом, Димой Момотом, Колей Кононовым, Сашей Абрамовым («Разговор от первого лица» А. Колесников, 2006). По вечерам я продолжал тренироваться и выступать как спортсмен-любитель за «Зенит» у Александра Массарского. Чтобы заработать на жизнь какие-то деньги приходилось тренировать там же детишек в платных группах по дзюдо от Профкома завода имени М.И. Калинина до 1973 года.
Такие обширные знакомства позволяли открывать двери всех театров, магазинов и ресторанов. Везде находились свои люди и пресловутый советский дефицит меня не касался ни в чём. Не имей сто рублей, а имей сто друзей. Но сто рублей мне тоже не мешали. А вернее триста. Столько я тогда в итоге зарабатывал. И вот 21 декабря 1973 года, в то время, когда я делал свой доклад на конференции института, заведующий кафедрой Ю.В. Захаров радостно сообщил всему народу, что у меня родился сын Тимофей. Пришлось накрывать поляну. Такая у нас была традиция.
Пришла осень 1974 года. Как опавший лист, прилетела повестка от военного комиссара с призывом в армию. Военком не забыл своего обещания. Юрий Владимирович посоветовал мне поступить в очную аспирантуру и позвонил своему другу Вале Булкину в Ленинградский научно-исследовательский институт физической культуры на проспекте Динамо, дом 2. Шикарный особняк в стиле «модерн» на берегу Большой Невки.
Сказал, что отрывает от сердца самое дорогое. Шесть лет учил, а отдаёт другому. Так поступил бы не каждый. Я сдал экзамен по «Теории и методике спортивной тренировки» и был принят на трёхгодичное обучение в очную аспирантуру по специальности 13.00.04. С военкомом я попрощался до скорых встреч. Только формально попрощался с А.И. и Ю.В., потому что дружба понятие круглосуточное. И, по моему, пожизненное. Я с ними не расставался до их последнего вздоха. И принёс все свои разработки и идеи школы ЛИАП в новый коллектив спецов в области науки о спорте.
Мне дали стипендию в сто рублей, разрешили работать по совместительству в ЛГИТМиКе и иногда сниматься в кино. Мой начальник к этому виду искусства был не равнодушен. Моим научным руководителем стал старший научный сотрудник, заведующий сектором высшего спортивного мастерства Ленинградского научно-исследовательского института физической культуры Валентин Алесеевич Булкин, человек незаурядный. Но это уже совершенно другая история.
Вечеринка с Бродским
Я стоял на перекрёстке Бродвея и 49-ой улицы, пытался остановить прохожих и узнать адрес, повторяя на ломанном английском языке свой вопрос
— Сори! Где тут… э-э… Самовар, плыз? Но прохожие пролетали с такой скоростью, что окончания вопроса тонуло в шорохе шин.
— Я покажу тебе дорогу, Коля! — послышался знакомый голос за спиной.
— Твою мать, Оська! Что ты тут делаешь?
— Это ты что здесь делаешь, старичок? Я-то здесь живу.
— А как ты меня узнал?
— Да по пальто! Помнишь как в том анекдоте про большевиков, которые встретились у мавзолея Ленина через пятьдесят лет после революции и один другого спрашивает, как же он его узнал? Да?
— А сколько же мы не виделись?
— Постой, постой, Коля…Последний раз это было у тебя на вечеринке. Перед моим отъездом. Я, Илья, Семён, Паша, Вова Светозаров. Ну и напугался я тогда. Второй то раз сидеть не очень хотелось. Да? Вот и послушали музычку! Де Битлз!
— Боже мой, сколько воды утекло, Ося?!
— А я тогда на Ленфильме тебя сразу узнал и не хотел к тебе тащится. Как-то ты мне сразу не понравился, когда я тебе «Доктора Живаго» продал. Да? Что-то ментовское у тебя в лице было. Если бы не Илья и Семён, которые начали тебя расхваливать, я бы не поехал.