Истории СССР
Шрифт:
Так в моей голове родилась финальная фаза смертельной схватки и гибели противников. По моему мнению, они должны были завершать схватку, сцепившись на земле из последних сил и неумолимо катясь к краю пропасти. А вот тут её величество — судьба, оказавшись на стороне благородного Холмса, позволит ему, оказавшись внизу, уцепиться за камни обрыва, а Мориарти, на первый взгляд удачно, оседлает его сверху. Хотя бы для того, чтобы, сцепившись, вместе погибнуть в пучине пропасти. Но одежда Холмса ненадёжный захват, она рвётся и Мориарти соскальзывает в пропасть один, оставив на выступах скал счастливчика Холмса. Теперь ему останется только обхитрить охотника на тигров, сымитировав свою гибель после его метких выстрелов по рукам сыщика.
Финал был принят на ура. А это главное в любом деле. Конец — делу венец. Теперь, когда стало ясно, чем схватка закончится, можно было подумать и о том, как она будет проходить. Во-первых — как долго. Во-вторых — в каком темпе. И в третьих — с помощью, каких приёмов, проявляющих характеры противников.
Теперь нужно было изучить характеры противников, посмотреть на их природную пластику, придумать им приёмы атак и защит на протяжении всей схватки, а потом обучить их этим приёмам до автоматизма. По сути дела поставить с ними танец, па-де-де, в котором они продемонстрируют свои характеры, заинтригуют зрителей и придут к финалу, от которого у зрителя вырвется крик радости за любимого героя. Мои уважаемые помощники Игорь Масленников и Марк Каплан, к сожалению, не могли мне помочь в этих поисках на краю обрыва и мы вернулись в Ленинград. Захватил я с собой лишь точное представление о величие гор, отвесных скал и мощи водопада.
Приехав в Ленинград, я подобрал в своей студии каскадёров Театрального института, в котором я имел честь служить доцентом, я начал репетиции. В горах мне стало понятно, что конвульсивные удары и броски не подойдут этому величественному пейзажу, который требовал монументальности поз и сокрушительности действий. По темпу и ритму схватка делилась на две части. В первой атаки были молниеносными и решительными, полными желания быстрой и сокрушительной победы. Причём Мориарти атакует первым, внезапно и коварно, и удивляется, что не может быстро достичь цели и одержать победу. Это его обезоруживает. Холмс, как стена, от которой отлетают злобные ядра, отражает атаки, не нанося ответных решительных ударов. Во второй половине схватки, которая монтажно перебивается спровоцированным визитом в гостиницу доктора Ватсона, противники изрядно измотаны, в разорванных одеждах ведут позиционную, тягучую борьбу за более выгодное положение по отношению к краю пропасти, которая их неминуемо ожидает. Отмерив примерное время, и подобрав ряд подходящих приёмов, я начал черновые репетиции. Одновременно с этим я привлёк к репетициям своих старых знакомых альпинистов Володю Субботина и Юру Бейлина, работавших со мной на «Сибириаде» Андрона Кончаловского и задал им задание отрабатывать технику страховки каскадёров и актёров в сцене обрыва Мориарти.
В цехе подготовки съёмок по моим чертежам начали изготавливать куклу профессора Мориарти с шарнирными соединениями в суставах рук и ног и примерно человеческого веса. Такая кукла, брошенная альпинистами сверху водопада и падающая в струях падающей воды, по моему замыслу будет прекрасно имитировать тело падающего Мориарти, ударяющегося о скалы. Выполнять такой трюк каскадёру мне казалось абсолютно бессмысленным.
На репетиции приезжал Игорь Масленников и оператор Толя Лапшов. Юрий Векслер, снявший первые фильмы, слёг с инфарктом. На репетициях режиссёр увидел Витю Евграфова, снимавшегося у него в «Ярославне, королеве Франции» в роли монаха и не очень ему понравившегося. Вместо Ливанова на репетициях работал Саша Покрамович, каскадёр и студент актёрского курса Владимира Викторовича Петрова. Воплощаемые ребятами в схватке образы, Масленникову от раза к разу всё больше нравились. А когда на репетициях в зале Театрального института появился Василий Ливанов, то в паре с Витей Евграфовым они очень выразительно смотрелись. Масленников утвердил Евграфова сначала на дублёра, а потом и на роль профессора Мориарти.
В результате репетиций и поисков к сентябрю сложилась полная схема схватки безоружных противников. Нужно сказать, что все уличные бои имеют довольно много общего. Противникам нужно выиграть момент и внезапно сократить дистанцию. Это не так просто сделать, так как другой постарается эту дистанцию сохранить безопасной. Это наиболее затяжная и трудная часть поединка. Сократив дистанцию, атакующий много сил тратит на атаку, но она может наткнуться на эффективную защиту и контратаку и ситуация будет проиграна. А вместе с ней и весь бой. На дальней дистанции противники используют удары, зачастую малоэффективные, которые наталкиваются на защиту или не попадают в цель. Тогда, сблизившись противники используют захваты, броски и удушения. Они обхватывают и переворачивают друг друга на земле, пытаясь остаться в выгодной позиции сверху и нанести решающий удар.
К концу репетиций было решено отказаться от боксёрских ударов. Не суетливая, уверенная пластика Ливанова подталкивали к такому решению. Кроме того боксёрская техника в викторианском стиле требовала подготовленной площадки для быстрой перемены дистанции. Камни не позволяли противникам передвигаться прыжками. Молниеносные, внезапные броски для смертельного захвата, кровожадная борьба в захвате за выгодную позицию по отношению к краю пропасти, освобождение от захватов ударами в болевые точки, и удар головой — вот арсенал поединка двух непримиримых врагов, представляющих две школы — атакующую, агрессивную школу английского преступного мира и школу восточной мудрости и изворотливости интеллектуала, вполне подходящую для иероглифа конандойлевского языка «баритсу».
В сентябре вся съёмочная группа «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона» приехала в Пицунду. Мы поселились в пансионате на берегу моря, а Василий Борисович в Доме творчества писателей, на пляже которого мы и репетировали поединок. Почти не нарушая съёмочный процесс других эпизодов, где был занят Василий Ливанов, мы ежедневно репетировали. Утром часовая тренировка на физические кондиции, используя бег по песку и плавание в море. И обязательное, троекратное повторение всей схемы схватки в медленном, а вернее в удобном темпе. Пятилетний сыночек Василия Борисовича Ливанова, Боря с интересом наблюдал за репетициями и сам пробовал выполнять приёмы. Вечером, после съёмочного дня, часовая тренировка приёмов схватки по технике исполнения отдельных приёмов боя и в конце — полная схема схватки с максимальной скоростью и нагрузкой. Потом, когда уже опускалась темнота, расслабляющее плавание в тёплом море.
Вода точит камни, время лечит и учит. Ливанов и Евграфов обрели прекрасную спортивную форму, стали выносливыми и координированными. Через месяц занятий актёры стали предлагать ввести новые, более сложные приёмы. Эти нововведения на определённом этапе я запретил, чем вызывал их недовольство и раздражение. Особенно артачился неугомонный самовлюбленный Витя Евграфов. Моя задача была выработать у них такой автоматизм и скорость исполнения приёмов, чтобы в них был виден профессионализм бойцов. Метод съёмки этой сцены, её значимость для фильма не позволяла использовать в качестве дублёров профессиональных спортсменов. Не так часто, как мне бы хотелось, но директор Григорий Прусовский давал нам автобус, костюмеров, гримёров и мы ехали репетировать на съёмочную площадку в ущелье, на Гегский, но для нас настоящий «Рейхенбахский водопад». Я снимал наиболее интересные фазы схватки и ракурсы на свой «Салют», чтобы потом показать оператору и режиссёру. Когда я чувствовал, что терпение актёров на пределе, я заканчивал репетицию.
Однажды мы приехали после проливных дождей и обалдели от зрелища. Водопад низвергался холодной Ниагарой. Площадка была мокрая от воды. На уступ скалы, с которой повисали актёры, ногами было не возможно вступить. Костюмы через минуту промокали насквозь. Но это было великолепно! Это создавало такую атмосферу, которую было нарочно не сыграть. Я настоял на съёмке.
Нож появился накануне. По съёмочному плану был день освоения площадки. Но Игорь Фёдорович решил не упускать момент даром и снял несколько планов подготовки противников к поединку. Холмс писал записку Ватсону, разминал плечи и кисти рук для изощрённых уколов пальцами в болевые точки в стиле баритсу. Мориарти щедро распрощался со своей шляпой, намекнув Холмсу и зрителям, как глубока пропасть. И тут Масленников решил обозначить подлый характер профессора преступного мира тем, что Холмс, как ясновидящий, догадается о наличии у Мориарти ножа. Мысль поразила своей простотой. Пусть он ножом режет и колет Холмса, а тот применяет приёмы борьбы баритсу против ножа. Весёленькая поножовщина?! Без репетиций?! Но я восстал. Трудно представить, чем могла кончиться такая импровизация. Решили, что Мориарти нож повертит в руке и великодушно выбросит в пропасть. Как честный человек?! Вот только его стремительный полёт оператору заснять не удалось.
На следующее утро 29 октября мы поехали на смертельную схватку. На схватку с дождём, со струями воды, с размокающим гримом, мокрыми костюмами, с брызгами в камеру, с мокрыми скользкими скалами.
Водитель проклинал меня, виляя по мокрому серпантину. Масленников ждал — что будет. В конце концов — отменить съёмку никогда не поздно. В те роскошные времена доснимали сцены и спустя год. Бюджет фильма это позволял.
Моросил мелкий дождь. Группа сидела в автобусе. Мы начали репетировать в спортивных костюмах. Больше всего меня волновала фаза имитации Евграфовым, потери равновесия и выход после неё в боевую стойку для атаки. Через час прояснилось. Альпинисты Юра Бейлин и Володя Субботин начали восхождение на вершину скалы с куклой Мориарти. На тренировках подъём продолжался два часа. Как — то получится сегодня? Скалы после дождя скользкие.