История Англии от Чосера до королевы Виктории
Шрифт:
Без улучшения средств сообщения ни промышленный, ни сельскохозяйственный переворот не мог бы иметь места. Подданные королевы Анны имели большие корабли, на которых свободно отправляли свои тяжелые товары в Америку и Индию, но внутри своего собственного острова мешки угля и металлические изделия все еще перевозили на спинах вьючных лошадей, так как колесный транспорт застрял бы в грязи и разбился на выбоинах дорог, изобиловавших глиняными ямами. Без изменения такого положения вещей нельзя было многого достичь на пути экономического прогресса.
Подлинных дорожных властей не существовало – ни местных, ни центральных. Содержание в хорошем состоянии дорог, которыми пользовались главным образом дальние путешественники, было обязанностью (как это ни нелепо) не графства, а прихода. Приходы, естественно, выполняли эту работу кое-как или совсем не выполняли.
Это, правда, отнюдь не означает, что при новой системе деревенская беднота была в худшем материальном положении, чем раньше. Но ее экономическая независимость сквайра и фермера уменьшилась. В аристократический это не казалось важным. Но когда в последующую эпоху демократия, обретшая новые силы в городах, обратила суровый, острый взгляд на «сельскохозяйственные интересы, она почувствовала инстинктивное отвращение к аристократическим пережиткам. В Англии, в отличие от других европейских стран, крестьянство уже не просило больше защиты. И поэтому, когда в конце царствования Виктории начало сказываться действие иностранной конкуренции, городские избиратели уже не хотели выслушивать никаких предложений, имеющих своей целью спасти британское земледелие от разрушения.
В XVIII веке многие из тех, кто был обезземелен в связи с переменой системы земледелия, покидали землю вольно охотно и искали компенсации в другом месте. Большая часть семей купцов, промышленников и лиц свободных профессий, выросших и процветавших в новой и более богатой Англии, происходила из среды мелких сквайров, йоменов и крестьян, которые переселялись в города, имея карманах лишь небольшую сумму денег, полученных от продажи своей земли. Врожденное стремление англичанин «возвышению» дало толчок быстрому росту его богатства силы и культуры как в деревне, так и в городах и за морем. Только в некоторых отношениях англичане являются «консервативной нацией». Промышленным и сельскохозяйственным переворотом они проложили путь для всего мира. И так как они первые вступили на этот новый путь, они сделали некоторые ужасные ошибки.
Перемещение из деревни в город, как людей, так и производства обусловливалось улучшением сухопутных и водных перевозок. Артур Юнг, всегда принимавший близко сердцу интересы сельского населения, радостно отмечал, что, когда были сделаны хорошие дороги с заставами, открывшие доступ к новым рынкам и давшие возможность более быстрого распространения новых идей вследствие более частых путешествий, рента в сельских районах быстро возросла вместе с улучшением земледелия. С другой стороны, он видел и оплакивал начало того «сельскохозяйственного исхода», который начался с этого времени. И это также он приписывал лучшим дорогам. В своих «Письмах фермера» он писал:
«Находить недостаток в хороших дорогах кажется, по-видимому, парадоксом и абсурдом, но тем не менее несомненно, что возможность более быстрых путешествий опустошает королевство. Молодые мужчины и женщины в сельских местностях сосредоточивают свои взоры на Лондоне как на своей последней надежде. Они нанимаются на работу в деревне только затем, чтобы собрать достаточное количество денег для поездки в Лондон, что было не таким легким делом в те времена, когда почтовая карета расстояние в 100 миль проползала в 4 или 5 дней. Плата за проезд и путевые расходы были очень высокими. А теперь! Деревенский парень за 100 миль от Лондона впрыгивает на козлы кареты утром и за 8 или 10 шиллингов к ночи прибывает в город, что составляет уже существенную разницу. Кроме того, в связи с тем, что движение сделалось более удобным, число тех, кто бывал в Лондоне, возросло в десять раз, и, конечно, десятки раз хвастливые речи звучали в ушах деревенских глупцов, чтобы побудить их покинуть их здоровые, чистые поля ради грязного, зловонного и шумного района».
Без улучшения средств сообщения ни промышленный, ни сельскохозяйственный переворот не мог бы иметь места. Подданные королевы Анны имели большие корабли, на которых свободно отправляли свои тяжелые товары в Америку и Индию, но внутри своего собственного острова мешки угля и металлические изделия все еще перевозили на спинах вьючных лошадей, так как колесный транспорт застрял бы в грязи и разбился на выбоинах дорог, изобиловавших глиняными ямами. Без изменения такого положения вещей нельзя было многого достичь на пути экономического прогресса.
Подлинных дорожных властей не существовало – ни местных, ни центральных. Содержание в хорошем состоянии дорог, которыми пользовались главным образом дальние путешественники, было обязанностью (как это ни нелепо) не графства, а прихода. Приходы, естественно, выполняли эту работу кое-как или совсем не выполняли.
Так как в XVIII веке казалось невозможным реформировать или привести в порядок местное самоуправление, то прибегали к помощи частной инициативы, в которой нашел свое выражение прогрессивный дух этого века. Парламентские власти разрешали компаниям дорожных застав сооружать заставы и ворота и взимать пошлину с тех, кто действительно пользуется дорогами, взамен чего компания должна была восстанавливать и поддерживать отдельные участки дорог. Между 1700 и 1750 годами было принято 400 законов о дорогах, между 1751 и 1790 годами – 1600. Это был главный механизм, при помощи которого в ганноверскую эпоху постоянно улучшалось сухопутное сообщение. Было много стадий в процессе улучшения дорог и в соответствии с этим также много стадий в процессе улучшения экипажей. Во времена королевы Анны «застекленную карету» тащила шагом упряжка в 6 лошадей. К 1760 году почтовая карета, запряженная двумя или четырьмя лошадьми, стала более легкой и быстрой, но была еще без рессор и имела, подобно фургону, тяжелые колеса; в ней было шесть пассажирских мест внутри, но ни одного места снаружи, хотя беднякам иногда разрешалось примоститься рядом с багажом накрыше. Кареты часто останавливались и опрокидывались; для их охраны требовалось много стражников с мушкетами, так как разбойник, будучи еще грозой для проезжих, мог легко пресечь всякую попытку убежать. В 1775 году нориджскую карету подстерегли в Эппингском лесу семь разбойников, из которых стражник убил троих прежде, чем сам был убит на своем посту.
По мере улучшения дорог и частные экипажи становились легче и элегантнее. В конце столетия стало модным развлечением катать леди в двухместном фаэтоне с высокими колесами, запряженном парой изящных лошадей. Для длительных путешествий обычно нанимали почтовые кареты с форейторами, особенно на главных магистралях, где на почтовых постоялых дворах можно было регулярно сменять лошадей. На дорогах было тесно, как никогда прежде, ибо, в то время как число карет уже возросло, число всадников еще не уменьшилось. Широкое развитие социального, торгового и культурного общения в дни Сэмюэля Джонсона, вызванное главным образом улучшением средств сообщения, было причиной и характерной особенностью высокой цивилизации эпохи.
Действительно, страсть к путешествиям охватила англичан всех классов, каждого соответственно его средствам. Наиболее богатые совершали большие поездки во Францию и Италию; после 6 месяцев или 2 лет, проведенных порой в гостиницах, а порой и в качестве гостей в домах иностранной знати, они возвращались в свои загородные дома с большим количеством картин и статуй, выбранных их хорошим вкусом или навязанных их невежеству. Стены английских помещичьих домов увешивались подлинными и поддельными произведениями старых мастеров, привезенными из-за моря, бок о бок с местными произведениями, которые в таком изобилии доставлялись Рейнольдсом, Ромни и Гейнсборо. Английские «милорды» (а все английские джентльмены были «милордами» для заграничных содержателей гостиниц) пользовались почти полной монополией в туристических путешествиях по Европе, и их требования стали стандартом порядков для почтовых станций от Кале до Неаполя. В 1785 году Гиббону говорили, что 40 тысяч англичан, считая хозяев и слуг, путешествовали или жили на континенте.
Внутри страны улучшенные дороги уводили посетителей настолько далеко, что в 1788 году, по словам Уилберфорса, «берега Темзы» были едва ли более посещаемы, чем берега озера Уиндермир, хотя пока еще никто, кроме пастухов, не поднимался в соседние горы. Благодаря лучшим дорогам и экипажам Бат во времена «щеголя» Нэша был так переполнен посетителями, что сочли уместным перестроить его улицы в стиле, соответствующем великолепию и комфорту этого века. По первой переписи 1801 года было обнаружено, что этот модный курорт насчитывает 30 тысяч жителей и по населенности занимает девятое место в списке английских городов.