История британской Ост-Индской компании
Шрифт:
Осада Тричинополи закончилась неожиданно — Клайв, пройдя весь Карнатик с севера на юг, миновал французские войска, осаждающие крепость, и просто вошел в город, усилив оборону Тричинополи. Не зная, что делать, командир французов Ло решил отойти на остров Шрирангам, где оказался заблокирован 1200 сипаями Клайва и 4000 всадниками-маратхами. Помощь Ло, которую вел Отейль, была перехвачена Клайвом, отряд Отейля разгромили. Положение Ло стало безнадежным, и 17 июня 1751 года французы сдались. Чанда Сахиб перебежал к англичанам за день до сдачи, Клайв отправил его… в Танджур. В принципе Чанда Сахиб принял легкую смерть — его искололи ножами и просто отрубили голову.
Дюпле отказывался сдаваться. Начались бои за Тирнамалле и Куддалур. Обе осады для французов сложились неудачно. Вообще, ввязавшись в войну без ясной цели, французский губернатор просто распылил свои силы и потратил все деньги, что вызвало большое недовольство акционеров французской ОИК. Даже взятие в апреле 1753 года Тривади, где английские сипаи напились и не обращали внимания на входящих в город французов, не смогло изменить стратегическую обстановку в регионе. Дюпле надо было удовлетвориться Карнатакой, 50 миллионами рупий (чуть больше 50 миллионов ливров, в описываемый период рупия — это 11.534 грамма серебра, ливр — 10,3 грамма серебра) и упорядочиванием системы налогов и сборов, однако он уже закусил удила. Все лето и осень французы провели в попытке захватить Тричинополи, однако так ничего и не добились. Зимой стороны пошли на переговоры, но требования англичане не согласовывались с требованиями французов, и война продолжилась.
Тем не менее противостояние в Карнатаке зашло в тупик. Именно поэтому в начале февраля 1753 года представитель французской Компании выехал в Лондон и договорился о конференции двух компаний. Главным вдохновителем политики переговоров был генеральный контролер финансов Машо. Вот что он писал французскому послу в Лондоне графу Морепа: «Нельзя не пожелать конца смутам в Индии. Вся Компания держится того же мнения». Англичане пошли на переговоры, по-видимому, ради того, чтобы выиграть время. Конференция затянулась и продолжалась три года, вплоть до начала Семилетней войны.
Почему было принято это решение? Дело в том, что в 1750-х генеральный контролер Франции вел отчаянную борьбу с дворянством, духовенством, с парижским и провинциальными парламентами за введение всеобщего пятипроцентного налога в стране. Возбуждение во Франции (и, конечно, в Париже) достигло крайних пределов. Возмущенные речи в дворянских собраниях, негодующие проповеди епископов, памфлеты против ненавистного королевского министра, карикатуры на Машо и мадам Помпадур будоражили и салоны, и улицы Франции. В этой обстановке Машо ничего и слышать не хотел об Индии или Канаде: «Колонии Франции должны давать деньги, а не потреблять их». Расходы в Индии за последние годы правления Дюпле превысили доходы на несколько миллионов ливров, а цены на акции Компании, поднявшиеся в 1751 году до 1885 ливров, вновь стали падать. В этой ситуации никакая война в Индии правлению французской ОИК была не нужна. «Пусть прекратит играть в набоба», — говорил Людовик XV. В письмах, направляемых губернатору от имени Компании, постоянно говорилось, что правление с нетерпением ждет мира на Коромандельском побережье.
В результате в Индию прибыл чрезвычайный уполномоченный Шарль Робер Годе, который отрешил от власти Дюпле. Годе возвратил в Мадрас всех пленных англичан, снял осаду с Тричинополи и вступил в переговоры с Сандерсом. Тот сразу же понял, что комиссар французской Компании плохо разбирается в обстановке, и решил использовать его стремление к миру в своих интересах. Сандерсу удалось довольно легко вырвать у Годе ряд уступок. Однако заключенный мир оказался перемирием, ибо в 1755 году началась Семилетняя война, в которой Англия и Франция вновь оказались по разные стороны баррикад.
Но прежде чем мы перейдём к главному противостоянию англичан и французов в Индии, скажем несколько слов о Шарле-Жозефе Бюсси, удачливом капитане сипаев. Пока Дюпле вел неудачное противостояние на юге, 12 января 1751 года Бюсси с 2000 сипаев и 300 французами двинулся на север. После неожиданной смерти Музаффар Джанга Бюсси сам возвел на трон нового субадара, Салабат Джанга, человека чрезвычайно трусливого и недалекого. Салабат боялся потерять власть, поэтому соглашался на любые требования и предложения Бюсси, чем француз пользовался с удовольствием. Капитан выбил для французской ОИК право основывать фактории по всему Декану — в княжествах Биджапур, Голконда, Бизар. Французы получили целый торговый город в Ориссе. Все сокровища Голконды оказались в руках Бюсси. Однако в Декане Бюсси в конце концов увяз в местных дрязгах, где каждое княжество было само за себя и против всех.
Француз разместил офицеров, солдат и сипаев в неприступной крепости у Аурангабада, установил жесткую дисциплину, запретив посещать пиршества и публичные дома, ежедневно проводил военные учения. Бюсси был небольшого роста, с миловидным и даже немного женственным лицом, отличался безукоризненными манерами и к тому же плохо держался в седле. Но этот офицер как никто другой мог заставить подчиняться самых разных людей. Французские солдаты в Индии, видевшие смысл военной жизни в грабеже, вели себя при Бюсси более сдержанно. Французы и сипаи быстро снискали уважение у местного населения Аурангабада.
При нападении маратхов именно 5000 сипаев и 400 французов Бюсси внесли решающую роль в разгром противника:
В ночь с 3 на 4 декабря 1751 года наступило лунное затмение. Из лагеря суеверных маратхов послышался страшный грохот; они били в перевернутые котлы, как в барабаны. Этот шум, по преданию, должен был прогнать демона Раху, проглотившего луну. Такой благоприятный момент для атаки упускать было нельзя. Бюсси со своими войсками (к ним на этот раз присоединились несколько тысяч хайдарабадцев) напал на маратхский лагерь. В шуме маратхи даже не заметили подошедшего вплотную противника. После первого внезапного удара люди пешвы бежали, бросив обозы. Сам Баладжи Рао чуть не погиб в этой суматохе. Долго он, полуголый, метался среди своих бегущих воинов в надежде найти коня, наконец ему удалось разыскать собственных телохранителей и ускакать. Такого позорного разгрома маратхи не испытывали давно, Бюсси, возвратившийся в лагерь субадара, получил много денег и драгоценностей; другие офицеры и сипайские военачальники также не остались без подарков.
При этом Бюсси заключил с маратхами мир и не стал втягиваться в долгую и бесполезную войну. Влияние его упрочилось, и к 1752 году он, по сути, держал под контролем весь северный и центральный Декан. Вопреки советам Дюпле Бюсси не стал ввязываться в авантюры вроде похода на Дели или завоевания Бомбея. Бюсси советовал Дюпле сначала завоевать Канратик, укрепить там свою власть, а потом уже браться за Декан. Об индийцах он отзывался так:
Долголетнее мое пребывание в Индии и взаимоотношения с людьми этой страны позволили мне их узнать. Я не согласен, что на них совсем нельзя положиться, действительно, им свойственно коварство и двуличие, и они всегда стремятся обмануть тех, кто имеет с ними дело. Но я должен заметить определенные признаки честности и добропорядочности у маратхов, и я бы хотел иметь дело с ними чаще, чем с моголами. Но мне еще более не хотелось вмешиваться в дела местных жителей.
Именно Бюсси предложил новшество, которым потом воспользовались англичане и которое стало причиной их успеха в Индии. Поскольку зависимость от казны местных правителей тягостна, надо, говорил Бюсси, иметь в своем распоряжении земли, принадлежащие компании, дабы налоги с них поступали на нужды армии. То есть если какой-то индийский наваб хочет получить помощь французов, он обязан выделить компании земли, которые отчуждаются в пользу Франции, там создается налоговая система, которая кормит французские войска в этом регионе. Индийские правители проводили парады (де Жантиль описывает один такой):