История чемпионатов СССР (1936-1991)
Шрифт:
11 апреля первенство не началось. Говорят, начнётся к двадцатому. Давай придумывать, что девять дней делать, куда нас пошлёт нелёгкая? Наступило 20-е, ещё двух игроков лишились. Говорят, ждите на месте, где и с кем будете играть — неизвестно. Ждём, начинаем изыскивать средства для того, чтобы продолжить наше пребывание в санатории. Сегодня получаю телеграмму: «Ждите решения на месте», а завтра срочно телеграфируют: «Выезжайте. Первая игра в Алма-Ате, вторая — во Фрунзе». Давай искать средства, то есть возможность получить билеты. Доехали до Москвы. Кто едет? Все? Нет, основной состав. Остальных отсеяли, отправили в Ленинград. В Алма-Ату полетели на самолёте. Для этого нужны средства. Их с трудом нашли, пользуясь любезностью Вооружённых Сил и отдельных
От себя уже добавлю, что первый матч динамовцы Ленинграда сыграли с… ВВС.
То же самое, с некоторыми интерпретациями, могли рассказать руководители многих команд первой группы, готовившихся к сезону на Черноморском побережье.
Что и говорить, нагрузки нашим тренерам, моральные и физические, приходилось выдерживать колоссальные. Испытание их на прочность началось ещё в первой декаде марта, когда Всесоюзный комитет разродился Приказом № 225, который обязывал поднять на качественно новый уровень политико-воспитательную работу. Вновь возросла в командах роль политруков, призванных неустанно способствовать росту политического сознания своих подопечных, направлять его в единственно верное русло, рассказывать о происках реакционных западных кругов, объяснить, что Тито вовсе не друг, а заклятый враг, предавший свой народ и продавшийся американскому империализму, освежить в памяти «Краткий курс истории ВКП(б)», изучить биографию товарища Сталина…
Для тренеров организовывались месячные сборы для слушания лекций на социально-политические темы. В период между сборами их обязывали самостоятельно работать по единому плану, утверждённому Всесоюзным комитетом, и отчитываться о проделанной работе. Отчитывались они не только перед вышестоящими инстанциями, но с помощью средств массовой информации и перед народом. Вот характерный для того времени образчик: «…по вечерам мы слушаем беседы и лекции. Спортсмены изучают биографию товарища Сталина. Провели коллективное чтение справки Совинформбюро «Фальсификаторы истории»».
Однако угодить начальству было нелегко. Один из спортивных сановников, выступая на Всесоюзном совещании, посвящённом итогам чемпионата 1948 года, не без раздражения говорил о том, что «…ряд тренеров Приказ № 225 воспринял как обузу. Якушин сказал: «Политическая работа нужна, но чтобы она не мешала футболу». Вот взгляд нашего ведущего тренера…
Футболисты его группы начинают обгонять своего тренера. А раз он будет в хвосте, то руководить он не может».
Это уже была прямая угроза. И вот в таком уничижающе-угрожающем тоне говорили с лучшими нашими тренерами. Просто диву даёшься, как только им удавалось в промежутках между изучением жития и деяний несостоявшегося священнослужителя руководить тренировочным процессом, матчами и заниматься многими другими делами, непосредственного отношения к футболу не имеющими. И при всём при этом от них сверху требовался результат, результат сиюминутный. В противном случае… Вы меня поняли? Так вот, в чемпионате 1948 года задолго до его завершения сместили тренеров в шести командах первой группы, причём без ведома физкультурного руководства. А ведь с 1947 года, выражаясь шершавым языком ушедшей эпохи, тренеров ввели в «номенклатуру Всесоюзного комитета, чтобы ни одна организация не имела права уволить или перевести тренера без согласования с Всесоюзным комитетом». Но снять ведь могли не организации, а Лица. Проводить расследование они не стали: занятие это бесполезное и небезопасное, да и времени было в обрез. На свет то и дело появлялись новые «чада».
Капитан — душа команды, её вожак. Он ближайший помощник тренера в воспитании игроков как во время тренировок и соревнований, так и в общественной жизни и в быту…
В течение всего матча капитан должен следить за тем, чтобы игроки команды соблюдали правила игры, не допускали грубых приёмов, недисциплинированных поступков, своевременно предупреждать эти нарушения…
В случае недисциплинированного поведения или нетактичного поведения игроков команды в общественной жизни и быту капитан должен немедленно принять меры воздействия, обсудив затем проступок футболиста на собрании команды…
Капитану предоставлено право в соответствии с указаниями тренера производить перестановку игроков во время игры, назначать игроков для выполнения отдельных заданий в игре (штрафные удары, вбрасывание мяча и др.)…»
И, наконец, утопическое: «…Капитан может удалить игрока своей команды с поля за недисциплинированное поведение, предварительно уведомив об этом судью».
Один из пунктов Положения тут же был попран: «Спартаку» запретили избрать капитаном Василия Соколова за то, что на предсезонном сборе он увёл команду с поля. Спартаковцы настояли на своём. И победили. Наказать «бунтарей» не решились. Красно-белые одержали очень важную, но не единственную победу в сезоне 1948 года.
Герои трёх довоенных чемпионатов, они в середине сороковых как-то затерялись в «толпе». Правда, в спринтерских кубковых забегах им дважды удалось победить (в 1946 и 1947 гг.), но на стайерские дистанции чемпионата «дыхания» не хватало. И всё же «Спартак» мужал, обрастал мышцами и вскоре уважать себя заставил. Быстро набиралась опыта и становилась на ноги пополнившая команду после войны молодёжь (С. Холодков, А. Сеглин, Ю. Седов, И. Конов, О. Тимаков), успешно проходили «акклиматизацию» пришельцы: торпедовец К. Рязанцев, московский динамовец Н. Дементьев, игрок ВВС А. Парамонов, ленинградцы С. Сальников и Б. Чучелов. Вместе с уже ставшими ветеранами вратарём А. Леонтьевым и капитаном команды Василием Соколовым они в 1948 году предприняли дерзкий штурм кажущихся тогда неприступными высот, именуемых ЦДКА и «Динамо».
Блестящий рывок, предпринятый в середине первого круга и продолжавшийся до середины второго (23 очка в 13 играх), позволил «Спартаку» выйти в лидеры. И всего за шесть шагов до заветной цели штурм был отбит. Понеся серьёзные потери (0:2 от тбилисского «Динамо» и 1:5 — от московского), спартаковцы отступили. Но не сдались. Шесть очков, набранных в последних четырёх турах, позволили им впервые после войны взойти на пьедестал. Шесть спартаковцев вошли в число 33 лучших футболистов, а линия полузащиты (Рязанцев — Тимаков) считалась одной из сильнейших в стране.
С одним из них (с Тимаковым) случилась загадочная история. Герой двух победных кубковых финалов, невысокий, но необычайно прыгучий, отлично игравший головой, агрессивный атакующий полузащитник «Спартака» Олег Тимаков в начале осени 1947 года перестал появляться в составе. Не появился он и в начале нового сезона. Его загадочное исчезновение породило множество различных домыслов и слухов. Воспользуюсь лишь официальной версией, изложенной самим полузащитником в покаянном письме, которое, по всей вероятности, его вынудили написать (или подписать) как непременное условие возвращения в команду. Опубликовано оно было 18 мая 1948 года в газете «Советский спорт»: