История Фрэнка

Нёхофф Эрик

Фильм «Отныне и навек» имел феноменальный успех [11] . В день премьеры в театре «Кэпитол» на Бродвее очереди выстроились такие, что директору пришлось добавить сеанс в час ночи, чтобы толпа его не линчевала. Впоследствии фильм будет демонстрироваться круглые сутки.

Короче, он снова был в седле. Он опроверг поговорку Фитцджеральда, согласно которой «в жизни американца не бывает второго акта». Все меняется быстро. Он снова стал отвратительным. В 1953 году с ним было все кончено, а в 1954-м у него был свой «Оскар» в кармане, и «Молодые сердцем» стояли на первом месте в хит-параде. Ава отошла на второй план. Даже при том, что на нее имел виды Говард Хьюз, она не могла быть уверена в себе, с южным-то акцентом. «Я, блядь, самозванка», — призналась она, сомневаясь в своих актерских талантах. А вот у Фрэнка не было подобных сомнений. Он снова отправился навстречу красивой жизни. Выступал с аншлагами в лас-вегасских «Песках». Авa позвонила ему в три часа ночи. В трубке она смогла различить женский голос. Подруга подала ей мысль, что там могла оказаться горничная. Усмешка заинтересованного лица: «В три часа ночи горничная могла бы оказаться только у него между ног. Я знаю своего мужа, сукиного сына». Он изменил ей с девчонкой из бара «Копа». Аву это привело в раздражение: «Если бы речь шла о какой-то важной звезде, очень хорошо. Я смогла бы смириться. Но не хористка — при том, что у него есть я!»

11

Роман Джеймса Джонса (1921—1977) «Отныне и навек» был отмечен Национальной книжной премией 1951 года. В военной драме, снятой в 1953 г., Синатра сыграл роль солдата-итальянца, забитого насмерть в армейской тюрьме. За эту роль он был удостоен «Оскара» за роль второго плана. Фильм из девяти главных номинаций «Оскара» получил семь премий. Фред Циннеманн, помимо «Оскаров» за лучший фильм и режиссуру, а также премии нью-йоркских кинокритиков, стал триумфатором VI кинофестиваля в Каннах.

В Мадриде Ава влюбилась в тореро Луиса Домингина. Когда Фрэнк прибыл в Рим, где она снималась в «Графине-босоножке», чтобы отпраздновать ее тридцать первый день рождения (ему самому было тридцать восемь), Авa проявляла все что угодно, кроме радости. Фрэнк пережил кризис, выбросил телевизор в окно, разбил об стены лампы. Время, отведенное им как паре, закончилось. Аве все это смертельно надоело. Занавес. Фрэнк утешился с Мэрилин Монро, которая, со своей стороны, только что потеряла Димаджио. Но Авa Гарднер останется любовью всей его жизни. Она никогда больше не выйдет замуж. «MГM» сделала Фрэнку подарок — статую Авы, которую сделали для фильма «Графиня-босоножка». Он аккуратно поставит ее у себя в саду как реликвию. Когда он женится на Мие Фэрроу — девушке с короткой стрижкой, — Ава прокомментирует: «Я всегда знала, что Фрэнк закончит в постели с мальчиком».

Один из его дисков назван «Фрэнк Синатра поет только для одиноких». И это так. В жизни он не мог оставаться один более пяти минут. Он не выносил, когда комната была пустой. Он делал все, чтобы этому помешать. Ему был нужен тот, кто принес бы ему стакан, еще кто-нибудь, чтобы зажечь ему сигарету. Синатра был человеком для людей. В его личной системе ценностей женщины появлялись в конце забега. Их никто не собирался принимать всерьез, делать их темой для разговора. Одна мужская дружба была настоящей. Его ценили за порывы и благородство; его опасались за ярость и прихоти. Дружить с Фрэнком — часто это значило держать гранату с выдернутой чекой. Часто у него бывало отвратительное настроение. Лучше было спрятаться. Вокруг него люди смотрели друг на друга так, будто сами удивлялись, что еще живы.

Для него никогда не бывало поздно. После полуночи, гости становились его заложниками. Он страдал бессонницей, а потому окружал себя исключительно алкоголиками. «Я за то, что помогает пережить ночь, будь то молитвы, транквилизаторы или бутылка “Джека Дэниэлса”». На множестве фотографий он запечатлен со стаканом в руке. Кабацкие песни нравились больше. «Пустые столы», «За мою малышку» — неплохо, но когда наконец поймут, что он — всего лишь певец будуара? Четыре часа утра. Другие, утомившись, начинали совать руки в рукава пальто. «Останьтесь!» Его тон был угрожающим. Фрэнк наливал себе бурбон. Женщина ставила «супер-сорокопятку» на проигрыватель. Фрэнк хлопал старых приятелей по спинам. Снаружи они уже видели день, который никак не решался начаться. Выходить каждый вечер, возвращаться на рассвете со следами помады на воротнике рубашки. Чёрт, можно подумать, что этот тип никогда не спит.

В пятидесятые годы он зарабатывал четыре миллиона долларов в год. Его слава летела со скоростью звука. В австралийском турне 1959 года он публично сожалел, что не прибыл раньше: «Но меня задержали в одном баре в Гонолулу».

Он жил в отелях и самолетах. Лимузин парковался на взлетной полосе. Шофер открывал дверцу, и его компания выходила. Их ждал его самолет. Один за другим они взбирались по трапу. С Фрэнком никто никогда не знал, куда предстоит ехать. Он считал, что ему все дозволено. Он не ограничивал себя гражданским состоянием. Он никогда не спал. Суточный ритм организма сбивался постоянно.

В ресторане он оплачивал счета. Никому не позволял это делать. Все его друзья были ему должны. Когда присутствовала его дочь Нэнси, это ее крайне раздражало. Настоящие отцы так себя не ведут. Отцы не воют от хохота со стаканом в руке вместе с собутыльниками. Отцы не мнут кучи долларов на белых скатертях. Отцы читают дочерям перед сном сказки. Сказки помогают девочкам забывать отсутствие, одиночество. Заставляют страх отступить. А про Фрэнка рассказывали только одни сказки, и те красовались в таблоидах. Тушите свет. Спокойной ночи, милая принцесса.

Дети всегда готовы к тому, чтобы вы были отцом, а вы — совсем другое дело: мираж.

Синатра принадлежал к категории актеров, которые считают. Он обеспечивал сборы. Его фильмографии хватало на то, чтобы попить и поесть. Несколько серьезных клоунад, не бог весть что, худшее и (почти) лучшее. Он сам знал это, садился в заведение и, краснея, демонстрировал фрагменты «Целующегося бандита». Он сохранил старую нежность к сериалу «Тони Роум»: в форме яхтсмена (белые штаны и фуражка с голубым полупрозрачным козырьком) он в очередной раз изображал светского персонажа а-ля Богарт. Неубедительно, но себя не бесчестя. Особо стоит упомянуть «Высшее общество», римейк «Опрометчивых шагов». Фрэнк находил, что его интерпретация «Человека с золотой рукой» превосходила все, что он сделал помимо того.

С ним на съемочной площадке не было ни минуты отдыха. Он хотел всеми командовать. Всех вокруг лихорадило. Он высказывался. Это было что-то. Относительно дублей — пусть на него не рассчитывают. Для чего? Первый же должен быть хорошим. После этого он смывался. И его невозможно было догнать. Если нет — возьмите и посмотрите. Этот «пофигизм» особенно очевиден в фильмах производства «Крысиной стаи». Нужно только проявить пленку и баста. Фрэнк по этому поводу выражался недвусмысленно: «Очевидно, что это не шедевр. Но цель и не стояла снова сделать “Гамлета” или “Унесенных ветром”». Разные люди всего-навсего произносят свои реплики и возвращаются к себе в трейлеры печатать пригласительные билеты, отсыпаться после виски на диванах. На одной съемке режиссер не мог обращаться непосредственно к мистеру Синатре — только через помощников. Нужно было соблюдать бесконечные предосторожности. Обязательная осторожность. Одной искрой можно было спалить всю равнину. Все были начеку. Как там Фрэнк сегодня утром?

Для постановщиков — это не жизнь. Синатра, такой профессиональный в студии звукозаписи, перед камерами валял дурака. Этой техникой он никак не мог овладеть. Все эти ракурсы, наложение звука, все эти метки из клейкой ленты на полу. Мы здесь для того, чтобы делать бабки, да или нет? Искусство? Жопу вам, ага. Синатра был согласен с Майком Николсом, который говорил, что «пытаться делать искусство из кино — то же самое, что играть Баха на гармошке». Станиславский? А что это такое? Новая марка водки? И не надо усыплять его теорией, рассуждениями а-ля Ли Страсберг. Для него единственная манера поведения — это гарантированная расслабуха. Какая-то «Актерская Студия», увольте. Этот вздор годился для Maрлона Брандо. Но с ним взаимопонимание так и не стало сердечным. Фрэнк хотел бы сыграть Терри Маллоя в фильме «В потру». Из-за Брандо эта роль ушла у него из-под носа. Первый зубовный скрежет. В фильме «Парни и куколки» он хотел бы играть персонажа Брандо, петь в роли Ская Мастерсона, а не Натана Детройта. Он всегда считал, что этот фильм Манкевича стал бы лучше, распределись там иначе роли. Нежно напевающий Брандо — кто отважился на эту ахинею? На съемках они были с ним на ножах.

На концертах, когда Синатра пел «Даме повезет» — песню Брандо из фильма, — он не упускал случая отдать ироническую дань почтения «этому чудесному баритону», каковым был его партнер. Игра на зрителя: он вскидывал сжатый кулак, словно собирается бросить на зеленый ковер игральные кости.

Впоследствии тот факт, что Брандо снялся в «Крестном отце», не наладил им отношения. Синатра называл Брандо «самым переоцененным актером в мире». Эй, Фрэнк, спокойнее. Ты что, видишь себя в «Последнем танго в Париже»? Ты представляешь себя рядом с Марией Шнайдер? Или в «Апокалипсисе сегодня» — с бритым черепом, снятым Копполой против света? Ужас. Далеко не сумасшедший, Билли Уайлдер, считавшийся другом, всегда отказывался снимать его: «Я боюсь, что он удерет после первой же сцены». Этот режиссер уже получил свое с Мэрилин. В то время студии хотели навязать ему Фрэнка для фильма «Некоторые любят погорячее». Они даже назначили друг с другом встречу. Но Фрэнк так и не появился в ресторане. Уайлдер испугался. Синатра в роли Жозефины? У всех свои недостатки, но есть же какие-то границы.