История героя: Приквел
Шрифт:
– Да, дедушка, - ответил мальчик. Это обращение показалось ему вполне уместным с этим доброжелательным незнакомцем, и он не ошибся - старик весело улыбнулся в ответ, не выказывая ни малейшего неприятия.
– Я же не схожу с ума?
– продолжил он.
– Это ведь невозможно - прожить две жизни, не так ли?
– Что ты знаешь о мире, малек?
– с притворной строгостью вопросил старец, но глаза его все ещё искрились добрым весельем.
– До сего дня, ты был подобен лягушке в колодце, и вот, твоя голова чуть приподнялась над стеной невежества. Разве увиденные тобой вещи не прекрасны? Разве то, что твой кругозор слегка раздвинул свои узкие границы, не стоило нескольких неприятных
– Да, наверное, - с сомнением ответил мальчик.
– Но кто я? Все ещё Ван Фань, или этот странный человек с непонятным именем?
– А кем ты хочешь быть?
– с улыбкой спросил старец, и прежде чем его собеседник успел что-то сказать, встал. Полы его халата из некрашеной ткани распрямились, открывая вовсе не ноги, которые, как думал Ван Фань, прятались под ним ранее, скрещенные. Неизвестный утвердился на длинном и толстом змеином хвосте, что продолжал его торс, и пополз прочь.
– Что же мне делать теперь?
– ошарашенно крикнул ему вслед мальчик.
– Жить, - раздался голос необычного существа, зазвучавший словно отовсюду, и Ван Фань проснулся.
Некоторое время он просто лежал, рассеянно улыбаясь своим мыслям. Никогда раньше не ощущавший потребности ни в отвлеченных размышлениях, ни во внутреннем монологе, сейчас он нуждался и в том, и в другом - ему хотелось хоть сколько-нибудь упорядочить свои мысли.
“Я не бабочка, и не Чжуан-цзы,” думал он. ”Я и то, и другое. Крылатый философ? Насекомое с разумом мыслителя? Нет никакой разницы, ведь не форма важна, а суть. Но раз уж мою форму зовут Ван Фань, то я - он, а не кто-то другой. Просто, у Ван Фаня теперь есть три благодетеля. Первый - Сяо Фу, за недолгий вчерашний день ставший мне другом, и не погнушавшийся назвать меня братом. Второй - Уся-цзы, спасший мою жизнь. И третий - этот странный человек, жизнь которого я помню, и чьё имя я даже не стану пытаться произнести. Ещё и фамилия его напыщена до странного - Ли-хоу. Но постойте-ка, ведь он - это я. Так что, это я теперь маркиз неведомого владения, что зовется Ли?” Ван Фань тихо засмеялся странным мыслям. “Как бы то ни было, он - мой благодетель. Даже притчу о Чжуан-цзы и бабочке я знаю лишь благодаря ему, а уж сколько всего другого…” Он погрузился в воспоминания, которые уже начинал считать своими.
Примечания
[1] Добавление иероглифа ? ("а") к односложному имени, или краткой форме двухсложного, означает менее формальное обращение. Я использую его как некий звательный падеж.
[2] Сиванму (???, xi wang mu, "царица запада") - богиня, обитающая на горе Куньлунь, и правящая всеми западными землями.
[3] Обращение "??" (da shi, да ши, "учитель") уместно в адрес всяких высокодуховных и высокоинтеллектуальных личностей, наподобие даосов, монахов, и ученых. Здесь оно переведено, как "мудрец", чтобы избежать путаницы с более личным "шифу".
[4] Добавление иероглифа "?" (er, эр) к имени в качестве постфикса используется при обращению к сыну/дочери, близкому родственнику младше по возрасту, или кому-либо, приравнивающемуся к ним.
[5] Дословный перевод иероглифов "??" (xiao yao, сяо яо) - "беззаботный".
[6] Дословный перевод коллоквиализма "фэншуй".
[7] Дословный перевод коллоквиализма "цзянху" (??, jiang hu), часто переводимого как "мир боевых искусств", и означающее совокупность сообществ практиков боевых искусств.
[8] Яньло-ван - бог царства мертвых, аналог Аида. Правит Диюем, китайским Адом.
Глава 2, в которой забота о герое попадает в несколько пар надежных рук, а также происходит много интересных знакомств
Разговор со странным существом во сне, пусть и не принесший ни единого внятного ответа,
“Выходит, мне за девяносто лет,” весело подумал он. “Может статься, что я старше Уся-цзы.”
Мальчик - впрочем, теперь его было уместно называть, по меньшей мере, юношей, - встал с кровати, и осмотрелся. Его ложе, дощатое и укрытое тонким покрывалом, стояло в углу, и соседствовало с длинным низким столиком, на котором стоял чайный прибор. На стенах висели свитки - картина, изображающая пионы в цвету, и каллиграфия с одиноким иероглифом, которого Ван Фань, к сожалению, не знал. В других углах расположились шкаф с пыльными книгами, обеденный стол, и еще один длинный столик. Освещали обстановку оплывшие свечи на подставках, и пробивающиеся сквозь прикрывающую окно тростниковую штору лучи солнца. Хоть комната и носила следы недавней уборки, было заметно, что она - нежилая.
“Те самые гостевые комнаты долины Сяояо,” вспомнил Ван Фань. “В одну из них меня и положили.” Он прошел к двери, и, распахнув ее, вышел наружу, щурясь под яркими лучами солнца.
– Ты проснулся, А Фань, - послышался добродушный голос Уся-цзы.
– Садись, выпей со мной чаю.
Проморгавшись, юноша осмотрелся, разглядывая все, что вчера упустил, осаждаемый думами и воспоминаниями, и одолеваемый усталостью. Небольшая горная долина лежала перед ним, оканчиваясь с одной стороны живописным видом с крутого обрыва, а с другой - не менее крутым горным склоном, возносящимся ввысь и теряющимся в облаках. Яркая зелень господствовала вокруг - низенькие деревца, ровная трава, и оплетающие горные камни лианы. Небольшие домики, прислонившиеся к скальным стенам, не слишком выбивались из естественности картины.
“Дышится-то как легко,” - с наслаждением вдохнул Ван Фань чистейший горный воздух. “Хоть в бутылки закупоривай, да продавай несчастным горожанам.”
Улыбаясь своим мыслям, он подошел к небольшому круглому столику, устроившемуся в тени стройного деревца, и опустился на табурет напротив добродушно глядящего на него Уся-цзы.
– Доброго вам утра, мудрец, - обратился он к старцу.
– Я так и не поблагодарил вас вчера. Спасибо, вы спасли мою жизнь.
– Думается мне, мы спасли друг друга, - огладил бороду тот.
– Без твоего оклика я не заметил бы того негодяя с саблей. Твоя же попытка задержать его восхищает своим героизмом. Ты поистине достойный юноша, А Фань.
– Что вы, мудрец, ничего я такого не сделал, - смущенно хмыкнул тот.
– Без вас я только и смог бы, что умереть. Нет у меня ни силы, ни воинских умений.
– Силу и умение может обрести каждый, но благородные сердца - редки и малочисленны, - степенно ответствовал старик, и, поднявшись с табурета, наполнил одну из стоящих на столе чашек из исходящего паром чайника.
– Попробуй. Этот чай цимэнь был доставлен мне с Хуаншаня, от старого знакомого. Своими вкусом и запахом он напоминает об аромате весенних цветов, и одна чашка его способна вселить бодрость даже в усталого старца вроде меня.
– юноша, поблагодарив, принял пиалу с ароматным напитком, и с удовольствием пригубил. Чёрный и крепкий, цимэнь и правда обладал мягким вкусом, сравнимым с травяными чаями.