История Хэйкэ
Шрифт:
Парень явно пытался оторваться от преследователей. Но, увидев, что его догоняют, лег на спину на берегу реки, окаймленной ивами, глядя, как распаренные воины приближаются к нему. Воины тяжело дышали, на их разгоряченных лицах и шеях вздулись вены.
– Вставай, пойдем с нами!
– Кому сказано, вставай!
Ёритомо не пошевелился, он глядел на солнце, моргая ресницами.
Подъехал Мунэкиё, наклонился и бросил на него взгляд:
– В чем дело?
– Он очень юн, но не обманывайтесь этим, – сказал один из воинов с негодованием. – Этот малец – воин. Взгляните
По лицу Мунэкиё пробежала легкая улыбка.
– Поднимите его, – приказал он.
Два воина выполнили приказ. Юноша выпрямился, глядя на Мунэкиё. Лицо парня было испачкано грязью, на щеке алела ссадина, на которую упала прядь волос.
– Они тебя били?
Ёритомо молчал.
– Куда ты едешь? На восток?
Вновь молчание.
– А твой отец? Кто твой отец, парень?
Ёритомо отказывался отвечать, но последний вопрос выдавил из него крупную слезу, покатившуюся по щеке. Однако он продолжал молчать.
– Отвечай! Если будешь упираться, мы заставим тебя заговорить, – пригрозил Мунэкиё.
Ёритомо расправил плечи и сказал с презрением в голосе:
– Ты кто? Если ты хочешь говорить со мной, то слезай с коня. Я не из тех, к кому воины Хэйкэ могут обращаться, оставаясь в седле.
Мунэкиё в изумлении умолк и стал внимательно оглядывать Ёритомо с головы до ног. Затем, быстро спешившись, подошел к Ёритомо и объяснил, что он дружинник Ёримори из дома Хэйкэ.
Мунэкиё уже догадался, кем был Ёритомо, но все же спросил дружелюбным голосом:
– Кто вы? Чей вы сын?
Глава 26.
Милосердие
Прошло более месяца с тех пор, как мачеха Киёмори Арико приехала погостить в поместье Рокухара. Она оставалась там и после Нового года, занимаясь по хозяйству, ощущая заботу и внимание внуков. Арико было чуть за сорок. Она была немного старше Киёмори, однако выглядела слишком молодо для того, чтобы ее называли бабушкой. Киёмори нередко ощущал приступы раздражения, когда видел Арико и Токико вместе. Он не мог не заметить, насколько вдова отца выглядит миловидней по сравнению с его собственной супругой. Временами глава дома даже сожалел о своем браке.
Несмотря на это, Киёмори никогда не чувствовал себя свободно в общении с Арико. В ней был нечто, настраивавшее его против любых уступок ей. Иногда он сам поражался тому, что она вызывает в нем столько неприязни.
Однажды утром, когда Киёмори собирался отправиться ко двору, появилась служанка Арико с сообщением о том, что ее госпожа хочет поговорить с хозяином поместья. В привычку мачехи вошло проводить часть утра в молельне, примыкавшей к ее комнате, и заниматься чтением сутр. Киёмори особенно не любил посещать это место в доме. Ведь там не только хранилась мемориальная табличка с именем отца, но было еще что-то запретное и мрачное.
Когда Киёмори вошел в молельню, там уже находилась Токико, скромно сидевшая рядом с Арико.
– Я хотела поблагодарить вас, – начала Арико, – и надеюсь, вы простите меня за просьбу прийти.
Киёмори
– Почему сразу выражение благодарности? Что я могу сделать для вас?
Арико улыбнулась:
– Я не заметила, как прошло время. Провела здесь будто бы совсем немного дней, а Ёримори уже прислал несколько писем с просьбой ко мне вернуться домой. Я решила уехать сегодня. Вы так заботились обо мне с тех пор, как начались беспорядки…
– Уезжаете сегодня? Боюсь, я был слишком занят делами, чтобы уделить вам достаточно внимания. Однако знайте, что я подыскиваю в Рокухаре место, где можно было бы построить для вас новый дом.
– Я буду счастлива жить здесь, рядом с вами.
– Поскольку в долине уже закончили строительство дома для Сигэмори, можно сразу же взяться за постройку дома для вас и Ёримори.
– Как счастлива я – и все мы! Ни на мгновение не забывайте, Киёмори, что вы – глава дома Хэйкэ. Продолжайте идти по пути добродетели. Будьте строги к себе, неукоснительно выполняйте свой долг. Это заставит вас смотреть на жизнь не так легкомысленно, как вы смотрели прежде. Токико, ты тоже не забывай о положении своего мужа. Постарайся стать ему еще более чуткой женой, стань любящей матерью. Помогай мужу, как хозяйка поместья.
Киёмори и Токико почтительно слушали Арико, поскольку она имела право говорить с ними в таком тоне.
– А сейчас я оставляю вас, – закончила свою речь мачеха. Без промедления она вернулась в молельню, чтобы заняться медитацией перед табличкой с именем Тадамори, а потом уехать.
Для Киёмори слова мачехи прозвучали так, словно она возложила на него всю ответственность за семейные проблемы. Киёмори несколько тревожила неоднозначная оценка Арико его поведения, однако он не обижался на нее. Киёмори знал, что не может считаться примерным сыном Тадамори, и искренне стремился исправиться, почитая вдову отца. Как глава дома, он и не мог не показывать пример сыновней почтительности.
Через несколько дней после того, как Арико возвратилась в свой дом, расположенный в северной части столицы, к ней явился ее сын Ёримори. Она сердечно встретила его.
– Не помешал твоим молитвам, мама?
– Не имеет значения. Что нового?
– Я посылал по делу Мунэкиё. Он вернулся двое суток назад с парнем, которого задержал на дороге.
– Вот как? И кто же этот парень, которого Мунэкиё привез с собой?
– Сын Ёситомо, Ёритомо, которому недавно исполнилось четырнадцать лет.