История христианской Церкви. Том II. Доникейское христианство (100 — 325 г. по P. ?.)

Шафф Филип

Сократ, Платон, Цицерон, Сенека и Плутарх в своем представлении о будущей жизни поднялись выше всех среди античных философов, но достигли они лишь веры в ее возможность — а не в ее несомненность. Сократ, быв приговорен к смерти, сказал своим судьям: «Смерть — это либо вечный сон, либо переход к новой жизни; в любом случае, это не зло», [1146] — и с ироничным видом выпил роковой яд. Платон, считавший человеческую душу частицей вечного, бесконечного, всепроникающего божества, верил, что она существовала дотекущей жизни, поэтому у него были веские основания для надежды на продолжение ее существования после смерти. Все души (согласно его «Федону» и «Горгию») попадают в мир духов, праведные — в места блаженства, где живут вечно в развоплощенном состоянии, грешники — в Тартар, для наказания и очищения (это представление подготовило путь для понятия чистилища). Плутарх, невиннейший и благороднейший из платоников, учил, что бессмертие неразрывно связано с верой во всевышнее Провидение; он, подобно Платону, рассматривал грядущую жизнь как обещание высшего знания и более близкого общения с Богом, но только для тех немногих, что очищены добродетелью и благочестием. В таких редких случаях после смерти люди возносятся на звезды, на небеса, к богам,

а не нисходят в гадес. Он также, после смерти дочери, говорит о своей вере в блаженное состояние детей, умерших в младенчестве. Цицерон в своих «Тускуланских беседах» и в трактате De Senectuteв классических выражениях рассуждает о «невежестве, заблуждениях и неуверенности древних философов насчет бессмертия души». Хотя он был склонен считать, что бессмертие существует, ему представлялось непростой задачей избавиться от страха перед смертью ввиду возможности умирания души вместе с телом. Стоики верили лишь в ограниченное бессмертие или вообще отрицали его, они оправдывали самоубийство, если жизнь становилась невыносимой. Великие люди Греции и Рима не задумывались о грядущем мире, когда планировали свои действия. Во время споров о наказании Катилины и его сообщников по заговору Юлий Цезарь открыто заявил в римском сенате, что смерть стирает все смертные немощи, что за этой гранью нет больше ни тревог, ни радости, ни наказания за грехи, ни награды за добродетель. Катон Младший, образцовый стоик, соглашался с Цезарем; однако, прежде чем покончить с собой в Утике, он читал платоновского «Федона». Сенека некогда мечтал о бессмертии и почти приблизился к христианскому упованию на возрождение в вечности, если верить его красноречивым заявлениям; потом он проснулся от этого прекрасного сна и покончил с собой. Плиний Старший, трагически погибший под лавой Везувия, говорит о будущей жизни как о тщетном и эгоистичном человеческом измышлении; он считает, что после смерти тело и душа будут ощущать что–либо не больше, чем до рождения; смерть стала бы вдвойне мучительной, если бы была лишь началом еще одного неопределенного существования. Тацит только один раз упоминает о бессмертии, да и то условно; он верил только в бессмертие, которое дает слава. Марк Аврелий с печальным самоотречением обращается к природе: «Отдавай, что хочешь, и забирай, что и когда хочешь».

1146

Платон, Apol.40.

Это были благородные и честные римляне. Чего же можно ждать от толпы мирских, распущенных людей, живших материальными и чувственными интересами, считавших наслаждения и удовольствия главной целью жизни? Вдова философа–эпикурейца воздвигла ему памятник с надписью: «Спи вечно» [1147] . Во многих языческих эпитафиях явно выражено представление, что смерть — это конец всего; поразительный контраст с ними составляют скромные христианские надписи в катакомбах, отражающие уверенную надежду на будущее блаженство и славу в непрерывном общении верующего со Христом и Богом.

1147

Friedlander, /.с, 682 sq.

Но скептицизм образованных и близких к ним кругов не мог помешать народным верованиям имперского века. Количество безрадостных и безнадежных материалистических эпитафий, в конце концов, очень невелико в сравнении с многими тысячами таких, в которых не выражено сомнений или выражена вера в какое–либо существование после смерти [1148] .

У греков и римлян не было понятия телесного воскресения — воскресение мыслилось ими только в виде теней и призрачных очертаний, которые якобы окружали развоплощенных духов и позволяли их узнавать. Языческие философы, такие как Цельс, высмеивали идею телесного воскресения как бесполезную, нелепую и невозможную.

1148

Friedlander, p. 685. в наше время скептики, материалисты и атеисты, хотя их и немало, тоже составляют меньшинство в сравнении с массой верующих в загробную жизнь.

2. Иудейское учение пошло гораздо дальше языческих представлений и предположений. Мы наблюдаем в нем несколько этапов развития.

а) В книгах Моисея, что примечательно, ничего не говорится о грядущей жизни. В них подчеркиваются, скорее, текущие, чем будущие последствия соблюдения или несоблюдения закона (так как оно имело не только духовное, но и гражданское или политическое значение); поэтому саддукеи признавали их и вместе с тем отрицали воскресение (а может быть, и бессмертие души). Но в Пятикнижии есть несколько отдаленных и значительных намеков на бессмертие, таких как древо жизни с его символическим смыслом [1149] , загадочное восхищение Еноха в награду за его благочестие [1150] , запрет на некромантию [1151] , патриархальная характеристика умирающих, которым предстоит «приложиться к народу своему» или «к отцам своим», [1152] и наконец, хотя и не в последнюю по важности очередь, слова Яхве о Себе как о «Боге Авраама, Исаака и Иакова» — что предполагает их бессмертие, ведь «Бог не есть Бог мертвых, но живых» [1153] . То, что имеет для Бога вечное значение, само должно быть вечным.

1149

Быт. 2:9; 3:22,24.

1150

Быт. 5:24.

1151

Вт. 18:11; см. также 1 Цар. 28:7.

1152

Быт. 25:8; 35:29; 49:29,33.

1153

Исх. 3:6,16; см. также Мф. 22:32.

б) В более поздних книгах Ветхого Завета, особенно созданных во время и после изгнания, учение о бессмертии и воскресении вырисовывается четко [1154] . В видении Даниила даже присутствует окончательное воскресение

«многих из спящих в прахе земли… для жизни вечной», других — «на вечное поругание и посрамление»; он пророчествует, что «разумные будут сиять, как светила на тверди, и обратившие многих к правде — как звезды, вовеки, навсегда» [1155] .

1154

См. знаменитый отрывок об Искупителе, Иов 19:25–27, явно учащий бессмертию души и будущему воздаянию за все невзгоды этой жизни; Ек. 12:7 («дух возвратился к Богу, Который дал его»), а также Ек. 12:14 («Всякое дело Бог приведет на суд, и все тайное, хорошо ли оно, или худо»).

1155

Дан. 12:2,3; см. также Ис. 65:17; 66:22–24.

Но до Христа, Который впервые явил истинную жизнь, еврейский шеол, куда отправлялись все души усопших, оставался, как и греческий гадес, темным и ужасным местом, и как таковое он описывается в Ветхом Завете [1156] . Ситуации же, подобные вознесению Еноха и Илии, уникальны и исключительны. Они свидетельствуют, что смерть — не тот удел, который был уготован для людей изначально, и что смерть может быть преодолена силой святости.

в) Иудейские апокрифы (Книга премудрости, Вторая Маккавейская) и более поздние иудейские произведения (Книга Еноха, Апокалипсис Ездры) являют некоторый прогресс. В них проводится разграничение между двумя областями шеола: раем (или лоном Авраама) — для праведников и геенной — для грешников; в них подчеркиваются идеи телесного воскресения, а также будущих наград и наказаний.

1156

См. отрывки о шеолев Симфонии с указателем еврейских слов. Само название sheol означает либо не подлежащие удовлетворению требования и ненасытность смерти (если оно происходит от , требовать, настойчиво просить),либо подземный характер этой области, бездну (если оно происходит от , быть пустым,сравните с hell{ад}, hollow{пустой}, H"ohle);по сути оно аналогично греческому Hadesи римскому Orcus.Разграничение между двумя областями мира духов (лоном Авраама, или раем, и геенной, см. Лк. 16:22,23) не представлено в канонических книгах четко. Оно возникло позже. Oehler (Theol. des A. Test.,I. 264) пишет: «Von einem Unterschied des Looses der im Todtenreich Befindlichen ist im Alten Test, nirgends deutlich geredet. Wie vielmehr dort Alles gleich werde, schildert Hiob. 3:1719. Nur in Jes. 14:15; Ez. 32:23, wo den gest"urzten Eroberern die "ausserste Tiefe angewiesen wird, kann man die Andeutung versehtedener Abstuf ungen des Todtenreichs finden, etwa in dem Sinn, wie Josephus (Bell. Jud. III. 8, 5) den Selbstm"ordern einen, in Aussicht stellt. Sonst ist nur von einer Sonderung nach V"olkern und Geschlechtern die Rede, nicht von einer Sonderung der Gerechten und Ungerechten» .

г) Талмуд приукрашивает эти идеи разнообразными вымыслами. В нем рай и геенна представлены как близкие области, указаны их размеры, оба состоят из нескольких отделений, куда попадают в зависимости от степени заслуг или греховности. Рай в шестьдесят раз больше мира, а ад в шестьдесят раз больше рая, потому что грешников больше и в этой жизни, и в загробной. Согласно другим раввинистическим свидетельствам, и тот и другой по сути безграничны. В Талмуде (как и в Коране) рай описан как место, где смешаны чувственные и духовные удовольствия. Праведники наслаждаются созерцанием Шехины, пируют с патриархами, Моисеем и Давидом плотью левиафана, пьют вино из чаши спасения. У каждого жителя рая есть дом, соответствующий его заслугам. Среди адских наказаний главная роль уделяется огню, который обновляется каждую неделю после субботы. Грешников варят, как мясо, в котле, но огонь не касается грешных израильтян, они мучаются иначе. Самые суровые наказания ждут идолопоклонников, лицемеров, предателей и отступников. По поводу длительности будущей кары школа Шаммая утверждала, что они вечны; школа Гиллеля была склонна к более мягкой точке зрения, допуская возможность искупления после покаяния и очищения. Некоторые раввины учили, что однажды ад прекратит свое существование, солнце воспламенится и истребит грешников [1157] .

1157

Об этих и других любопытных подробностях см. в W"unsche, I.c., p. 361 sqq., 494 sqq. Однако он признает, что представить разные высказывания раввинов в виде связной системы чрезвычайно трудно. Взгляды ессеев отличались от общепринятых иудейских; они верили только в бессмертие души и приветствовали смерть как освобождение из темницы тела.

3. Христианское учение о грядущей жизни отличается от языческого, но не меньше отличается и от иудейского в следующих важных моментах:

а) Вера в жизнь после смерти приобретает абсолютную несомненность божественного откровения, скрепленную фактом воскресения Христа, а тем самым наделяет нынешнюю жизнь безграничной важностью и связывает ее с событиями вечности.

б) Телесное воскресение связывается с идеей бессмертия души, вследствие чего последняя приобретает полноту и конкретность, а личности человека не грозит полное уничтожение.

в) Смерть рассматривается как наказание за грех, то есть как нечто ужасное, от чего природа содрогается. Но этот ужас оказался сломлен, жало смерти вырвано Христом.

г) Представления о будущей жизни основываются на учении о грехе и искуплении: верующего ждет состояние абсолютной святости и счастья, нераскаявшегося грешника — абсолютного несчастья. Смерть и бессмертие — благословение для первого, но ужас для второго; первый приветствует их с радостью, у второго есть причины их бояться.

д) Большое значение уделяется суду после воскресения, на котором будет определена окончательная судьба всех людей в соответствии с их поступками в этой земной жизни.

Но в осознании этой таинственной проблемы мы должны различать, что исходит от веры, а что — от личных мнений и домыслов.

Возвращение Христа для суда над людьми, для наделения их вечной наградой или наказанием находится в центре эсхатологической веры Церкви. Этому суду предшествует всеобщее воскресение, а за ним следует вечная жизнь.