История крестовых походов
Шрифт:
Новоявленные крестоносцы просили Урбана быть их предводителем; но папа, занятый, европейскими делами, отказался, поставив вместо себя епископа Адемара Дюпюи, первым выразившего желание ступить на «путь Божий».
Возвратившись с Собора, епископы стали поднимать народ в своих епархиях. Урбан лично объездил многие провинции, попутно созывая кратковременные соборы в Руане, Туре и Ниме. Вскоре из Франции идея перебросилась в Англию, Германию и Италию, затем проникла и в Испанию. Весь Запад облетели слова: «Не достоин Его тот, кто не возьмет креста Его и не грядет во след Ему!»
Подобным настроениям способствовала крайне тяжелая жизнь тех времен. Простые люди недаром ждали конца света. Повсюду господствовало крепостное рабство. Неурожайные годы следовали один за другим. Голод усугубляли грабежи, этот вечный бич земледелия и торговли. Жители сел и городов без сожаления покидали землю, которая не могла их прокормить и предоставить элементарной безопасности, покидали тем
Многие вельможи собрались в поход, чтобы не утерять власть над подданными. Все они имели массу грехов для омовения в водах Иордана, но при этом все надеялись на богатую добычу. Даже самые мелкопоместные из числа рыцарей рассчитывали стать князьями в Святой земле. Пример подавали епископы, не скрывавшие надежд на новые епархии в Азии и на солидные куши от Восточной церкви.
И все же глубоко обманулся бы тот, кто пожелал увидеть лишь эти материальные стимулы в основе всего движения. Определяющую роль в подготовке похода, несомненно, сыграл религиозный энтузиазм, многократно усиленный Церковью.
Во все времена обычные люди следуют своим естественным склонностям и повинуются в первую очередь голосу собственной пользы. Но в дни, о которых идет речь, все обстояло иначе. Подготовленная паломничеством и религиозными испытаниями прежних столетий, набожная горячность становилась слепою страстью, и голос ее оказался сильнее всех остальных страстей. Вера словно бы запрещала защитникам своим видеть иную славу, иное блаженство, чем те, которые сама представляла распаленному их воображению. Любовь к родине, семейные связи, нежные привязанности – все жертвовалось идее, пронзившей вдруг сердце христианской Европы. Умеренность казалась малодушием, хладнокровие – изменой, сомнение – святотатством. Подданные больше не признавали государей, земледельцы и ремесленники расставались с полями и мастерскими, монахи оставляли обители, затворники покидали леса, разбойники и воры выползали из своих нор и все устремлялись к Земле обетованной. Чудеса и видения умножились; наблюдали даже тень Карла Великого, призывавшего христиан к битве с неверными...
Клермонский собор назначил отбытие на праздник Успения Богородицы. Всю зиму с 1095 на 1096 год велась подготовка. С наступлением весны из многих мест тронулись в путь. Большинство шло пешком, некоторые ехали в телегах, другие спускались на лодках вниз по рекам и далее плыли вдоль морского побережья. Скопище крестоносцев представляло пеструю смесь людей всех возрастов, видов и состояний; между мужчинами проглядывали вооруженные женщины, суровый отшельник шел рядом с бандитом, отцы вели за руку юных сыновей. С беспечностью шли они, уверенные, что Тот, Кто питает птиц небесных, не даст воинам Христовым умереть с голоду. Наивность их была поразительной. Завидев вдали город или замок, сии дети природы спрашивали: «А не Иерусалим ли это, который мы ищем?» Впрочем, их вожаки, представители знати, многие из которых раньше не выезжали за пределы своих владений, знали не больше своих подопечных. Но в отличие от бедняков они везли с собой изрядный багаж, в состав которого входили принадлежности рыбной ловли и охоты, своры борзых и соколы, парадные костюмы и запас отменной пищи, – надеясь дойти до Иерусалима, они думали удивить Азию своим показным великолепием и довольством...
В этом сборище одержимых не нашлось ни одного сколь-либо разумного человека – никто из них всерьез не задумался над будущим, никто даже не удивился тому, что теперь так изумляет их потомков...
КНИГА II
ПЕРВЫЙ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД: ЧЕРЕЗ ЕВРОПУ И МАЛУЮ АЗИЮ
(1096-1097 гг.)
1096 г.
Учитывая численность будущих армий, князья и полководцы, собиравшиеся их возглавить, договорились не выступать всем сразу и двигаться по различным дорогам, с тем, чтобы соединиться в Константинополе.
Но нетерпение простолюдинов, вдохновленных проповедями Петра Пустынника, было столь велико, что, избрав проповедника своим вождем, они тут же поднялись с берегов Мааса и Мозеля, и вскоре число их достигло сотни тысяч. Эта импровизированная армия, в состав которой наряду с мужчинами входили женщины и дети, была разделена на два отряда! Тот, которым предводительствовал Петр, остался в арьергарде. Снявшийся же с места немедленно получил вожаком заместителя Петра, рыцаря Вальтера, с характерным прозвищем Голяк. Только у этого нищего рыцаря и семерых его помощников было по коню; остальные шли пешком. И поскольку манна не упала им с неба, воинам Христовым пришлось питаться сначала подаянием, а затем и грабежом. Пока они проходили через Францию и Германию, местное население, проникнутое идеей похода, кое-как их снабжало. Однако когда, двигаясь вдоль Дуная, они приблизились к Венгрии, положение изменилось. Венгры,
С ним обошлось все значительно хуже. Пламенный проповедник оказался никчемным стратегом. На границе Венгрии он узнал о бедах своего авангарда и решил отомстить болгарам. В результате крестоносцы перебили более четырех тысяч мирных граждан. Этот «подвиг» дорого им обошелся. Под Ниссой болгары разбили их наголову, причем в руки победителей попал весь обоз побежденных – их жены и дети, лошади, шатры, казна. Спасаясь от смертоносного оружия, крестоносцы разбегались кто куда. С большим трудом проповеднику удалось сохранить около пятисот воинов, к которым, правда, в последующие дни стали присоединяться толпы беглецов, вновь составив многотысячную армию, но армию, утратившую весь свой боевой задор. Печальная и обескровленная, отказавшаяся от дальнейших эксцессов, кое-как прозябая за счет скудной милостыни, она все же добралась до Константинополя и под его стенами воссоединилась с отрядом Голяка.
Византийцы с презрением взирали на массу голодных и оборванных пришельцев, втайне радуясь храбрости своих постоянных врагов – болгар. Тем не менее, император Алексей Комнин счел за лучшее принять Петра Пустынника, приказал раздать его армии хлеб и деньги и посоветовал не начинать военных действий против мусульман, не дождавшись военных руководителей. Совет был благоразумным, но армия Пустынника им не воспользовалась.
Между тем с Запада шли новые толпы, и все это, как правило, были подонки общества. Междоусобия, мутившие Европу, непрерывно увеличивали число бродяг и авантюристов, вскормленных разбоем и сделавшихся кошмаром для населения. Большинство их охотно приняло крест, что и определило многие из последовавших событий. Так, отряд с берегов Рейна и Мозеля, собравшийся под началом священника Готшалка, предался неистовым грабежам в той же Венгрии, за что и был полностью уничтожен по приказу венгерского короля. Подобная же участь постигла и «войско» некого графа Эмихо, решившего новым изуверством загладить распутство юности. Этот «вождь» внушал своим подопечным: к чему идти так далеко ради защиты Гроба Господня от мусульман, когда здесь рядом находится народ, распявший Иисуса Христа? Используя вековую ненависть низов к евреям, играя на зависти к иудейским купцам и ростовщикам и уверяя, будто «христоубийцы» злорадствуют по поводу неудач крестоносцев, Эмихо стал инициатором целой серии погромов, прокатившихся по городам Мозеля и Рейна. Свирепая толпа убивала всех евреев, которых встречала на пути. Многие из несчастных, не желая погибать от рук злодеев, кончали жизнь самоубийством. Тщетно духовные власти пытались унять расходившихся «воинов Христовых» и открывали свои дома как убежища для избиваемых... Упившись кровью своих жертв, солдаты Эмихо двинулись дальше, прибегнув из суеверия к величайшей нелепице: впереди войска они поставили козу и гуся, видя в этих тварях нечто божественное и почитая их за своих предводителей! Люди разбегались при виде этого зрелища. Впрочем, ни гусь, ни коза не спасли «поборников креста». Проходя по равнинам Венгрии и встретив сопротивление, они рассчитывали поступить с венграми, как до этого поступили с евреями. Но при осаде одного города они были наголову разбиты осажденными, а остатки их армии испытали ту же участь в Болгарии. Очень немногим удалось избежать смерти; часть из них вернулась на родину, где была встречена насмешками, часть добралась до Константинополя и влилась в армию Петра.
Стотысячная армия под стенами Царьграда недолго сохраняла видимость дисциплины. Продовольствие, выданное по приказу императора Алексея, иссякло, и тогда обратились к испытанному средству – грабежу населения окрестностей. Желая избавить столицу от страшных соседей, Алексей дал им корабли для переправы через Босфор, и крестоносцы оказались в Малой Азии.
Как и следовало ожидать, несмотря на свою многочисленность, армия Петра Пустынника оказалась неспособной к войне с регулярными турецкими частями, тем более что сразу же начались распри между разными национальностями, входившими в ее состав. Под Никеей крестоносцы были почти начисто уничтожены; в битве пал и Вальтер Голяк, перед этим тщетно умолявший свое войско воздержаться от сражения. Что же касается Петра, то ему удалось бежать с поля боя и вернуться к Константинополю; но с этого времени он потерял всякий авторитет и почти исчез со страниц истории.