История легенды
Шрифт:
Сразу после Юми Акисато вышел сам, не дав и минуты опомниться.
Его движения, тычки, удары были скупы, рассчетливы... и сокрушительны. С первых попаданий я понял, что бьет он насмерть. Как я это понял? Когда вам протыкают пальцем через глазницу мозг, когда от легкого касания корпуса в грудной клетке лопается сердце, когда кадык вырванный быстрым, практически невидимым движением руки, улетает куда-то в сторону, трудно не догадаться.
А он наращивал темп. Я "умирал" уже просто каждую секунду. Не успевало мое тело зарастить одно смертельное повреждение, как уже получало два следующих.
Но опять эта
Но он это и сам понял. Ровно через этот промежуток времени он сменил тактику. Удары и тычки внезапно сменились захватами, заломами и бросками.
Такими узлами меня еще не завязывали! Я их даже в страшном сне представить не смог бы - фантазии не хватило бы. Где-то к середине ближе я понял, что он старается сломать мне что-нибудь. Вывихнуть получалось легко, но не больше. К тому же вывихнутые суставы уже в следующее мгновение самостоятельно вставали на место. Связки рвались, но тут же регенерировали, становясь пластичнее. За этот спарринг у меня существенно улучшилась растяжка. Причем я говорю не только про ноги. Акисато не оставил без внимания ни одно сухожилие моего тела.
После обеда спарринги закончились, начались, наконец, упражнения. Тоже, конечно, удовольствие сомнительное, но все же...
Утром на завтраке, который я вновь помогал готовить Юми, Мастер был чрезвычайно задумчив.
После окончания приема пищи, Акисато отправил меня отрабатывать разминочный комплекс, показанный накануне, сам же остался в доме и взялся за телефон. Видимо обсуждал меня...
Хотя почему видимо? Прекрасно слышимо! Пчелки, искусавшие мне всю голову, очень благотворно повлияли на слух и зрение с обонянием, невероятным образом усилив их до поистине потрясающего уровня. Вот только языковой барьер никуда не делся. Наивно было рассчитывать, что обсуждать меня он станут на русском. Так что я сосредоточился на упражнениях.
– Что ж, Миша, - спустя почти час вышел ко мне он.
– Я согласен взяться за твое обучение.
– Ура!
– не удержался от радостного возгласа я. Все это время мне казалось, что вот сейчас он выйдет и велит мне убираться.
– Но методы мои могут показаться тебе нетрадиционными и необычными - заметил он.
– Да?
– удивился я. Как будто кто-то на что-то другое рассчитывал.
– Заниматься мы будем не здесь. Иначе скоро от запаха гниющей крови твоей тут будет нечем дышать. Итак после вчерашнего придется потратить массу усилий на приведение тренировочной площадки к нормальному состоянию.
– Блин, - почесал в затылке, обдумывая сказанное, - Об этом-то я как-то не подумал. А видимо зря...
– Так что сегодня мы поедем в один закрытый учебный центр, где я работаю консультантом, - кивнул он мне соглашаясь.
– Там есть все условия для работы... И штат уборщиков с дезинфекторами.
– Звучит пугающе, - заметил я.
– Там тренировки будут идти двадцать четыре часа в сутки. Семь дней в неделю. Без перерывов на еду, сон и отдых.
– А я умом не тронусь от подобного?
– с подозрением спросил я, пытаясь представить себе подобное. Получалось плохо. Почему-то воображение рисовало белый кафель, столы с кожанными ремнями, острые блестящие медицинские железки.
– Я буду внимательно следить за этим, - пообещал мне он.
– Ты всегда можешь сказать: "Хватит".
– Звучит обнадеживающе, - невесело усмехнулся я.
* * *
Закрытый учебный центр. Если представить себе режимный объект, оснащенный по последнему слову техники, с кучей ученых в белых халатах, хмурыми военными в форме без знаков различий, вооруженной охраной чуть не на каждом углу, а потом стереть военных и охрану, то получится почти то, что передо мной предстало. Скучный спокойный промышленный район Токио. Пошарпанный шлагбаум со скучающим полноватым охранником в будке. Серый комплекс непримечательных зданий и ангаров за проходной. А в одном из ангаров видавший виды лифт на минус какой-то там этаж - я не вникал.
Там обычный коридорчик с дверями кабинетов по правой и левой стенке.
Документы у Акисато проверили три раза: охранник на проходной, вахтенный у входа в лифт и такой же вахтенный у выхода из лифта.
Мы заглянули в одну из дверей и оказались в кабинете явно какого-то технаря: непонятные железки, провода на столах, компьютер, с кучей подключенной к нему периферии: от простого принтера до сканера отпечатков и вообще непонятной мне хрени, металлические шкафы вдоль стен. И сам хозяин кабинета - улыбчивый японец Асатаро.
С Акисато они здоровались как старые, хорошие знакомые. О чем-то долго болтали. В конце Асатаро явно был в очень больших сомнениях. Но Акисато был убедителен настолько, что в конце концов белохалатник жалостливо на меня посмотрел и махнул рукой. Он подошел к одному из шкафов, выдвинул ящик, покапался в нем и достал большой прозрачный пакет с замком каких-то белых таблеток. Асатаро всучил его Акисато и ушел к своему компьютеру.
Мы вежливо попрощались и вышли из кабинета
– Что это, Мастер?
– кивнул я на пакет в его руках, когда за нами закрылась дверь.
– Понятия не имею, как именно это называется у ученых. Точнее не помню - аббревиатура там сложная. Но эти таблетки принудительно активируют девяносто процентов мозга человека. Возможности это дает феноменальные...
– Но? Ведь по-любому есть какое-то "но". Иначе оно бы так не валялось в шкафу.
– Может быть и валялось бы, - задумчиво произнес Акисато.
– В этих шкафах чего только не валяется...
– Но "но" всё-таки есть?
– не отстал я.
– Есть. Использовать их можно один, максимум два раза. После этого человек умирает. Не буду вдаваться в подробности, но большего числа применений организм не выдерживает.
– Хм... Думаете, сработает?
– с сомнением глянул я на таблетки.
– Почему бы не попробовать? Если ты, как говоришь, бессмертен, то чем рискуешь?
– Стать зависимым наркоманом, - честно признался я.
– Резонно, - согласился он.
– На, жуй давай!
– сунул он мне в руки пакет.
Я с очередным сомнением посмотрел на загадочные белые таблетки. Затем открыл пакет и достал одну. Вздохнул и кинул ее в рот.
– Вкусные, - заметил я.
– Тогда жуй еще, - велел он мне.
– Обычному человеку хватает одной штуки на двадцать четыре часа эффекта. Действие почти мгновенное.