История монголов (сборник)
Шрифт:
В восьмом месяце монголы взяли Цзао-ян и Дэ-аньфу. В девятый месяц Цао-ю-вынь сразился с монголами при крепости Ян-пьхин-гуань и, будучи совершенно разбит, умер. После чего монгольский Куйтын вступил в Чен-ду.
Цао-ю-вынь примкнул со своим войском к крепости Сянь-жинь-гуань. Шпионы известили его, что монголы скоро придут 500 тысяч соединенных заграничных и китайских войск. Цао-ю-вынь, обратившись к младшему брату Цао-вань, сказал: «От одного-единственного действия зависит судьба нашего отечества. По малости войск невозможно противостать, но разве не можем отчаянно сражаться? Надлежит только занять высоты и крепкие местоположения, выступать неожиданно и скрывать засады и таким образом ожидать их». Монголы осадили Ву-сю-гуань и разбили корпус генерала Ли-сянь-чжун. После вошли в Син-юань и хотели устремиться на Да-ань-цзюнь. Генерал Чжао-янь-на предписал генералу Цао-ю-вынь запереть Да-ань, дабы защитить Шу-кхэу. Цао-ю-вынь находил это несообразным, но Чжао-янь-на настоял. И так Цао-ю-вынь отрядил своих братьев Цао-вань и Цао-ю-лян идти с войсками на заставу Цзи-гуань-яй и там более расставить знамен для показания неприятелям крепкого сопротивления. Цао-ю-вынь, взяв 10 тысяч отборнейших войск, в ночи переправился через Цзян и, скрытно прошедши к Лю-си, поставил засаду, условившись, чтобы по прибытии неприятелей внутри для знака ударить в литавры и зажечь огонь, а вне кричать: «руби!». Монгольские войска действительно пришли. Цао-вань выступил дать сражение. Монгольский Батур и Дахай наступили с 10 тысячами пехоты и конницы и начали упорное сражение. Стрелы и каменья как град сыпались. Цао-вань, получив несколько ран, приказал зажечь огни. Цао-ю-вынь, разделив свой корпус на три колонны, сам с тремя тысячами отборных солдат поскакал к заставе. Он наперед послал полковника Лю-ху с пятьюстами неустрашимыми солдатами устремиться на неприятельский передовой отряд, но не могли поколебать его. Цао-ю-вынь приказал поставить подле дороги в засаде триста человек конницы, а полковнику Люху молча устремиться на линию неприятеля. В это самое время поднялась сильная гроза. Офицеры, видя, что дождь не перестает и сделалось так грязно, что ноги тонут, советовали пообождать, пока прояснится. Цао-ю-вынь с гневом сказал им, что неприятель уже знает о нашей здесь засаде, и если несколько промедлим, то упустим время. После, сомкнув войска, пошли вперед. Цао-вань, услышав о том, пробил пять раз в литавру, выступил из заставы и соединился с Цао-ю-вынь. Соединенные войска отчаянно дрались. Кровь лилась на пространстве 20 ли. В обоих сих корпусах вместо железных лат употребляли стеганые или кожаные, в которых, когда намокнут от дождя, невыгодно пешим сражаться. На рассвете монгольские войска, будучи усилены железною конницею, окружили со всех сторон. Цао-ю-вынь, вздохнувши, сказал: «Небо предопределило сию грозу. Нам осталось только умереть». Потом начал ужасно ругаться и убил верховую лошадь под собою, в знак, что он решился умереть. Он начал драться с большим остервенением и вместе с Цао-вань умер. Корпус его весь был побит. Вследствие этого монгольские войска беспрепятственно вступили в Шу и в продолжение одного месяца побрали все города и крепости в дорогах Чен-ду, Ли-чжоу и Тхун-чуань. Куйтын расположился в Чен-ду. Из четырех дорог в провинции Шу осталась только одна дорога Кхуйчжоу и принадлежащие к дороге Тхун-чуань-фу города: Лучжоу, Хэ-чжоу и Шунь-цин-фу.
Объяснение. Цао-ю-вынь достоин наименоваться образцом долга и справедливости. Старший и младший брат вместе умерли за престол, ничем не принуждаемые к тому. Подсолнечная наполнилась славой справедливости их. Как желательно, чтобы мир видел подобных этим мужам в большем числе. Прямо написано: «умерли», и тем приписано им соблюдение долга.
Зимою, в 10-й месяц, монголы взяли Вынь-чжоу. Областной правитель Лю-жуй и прочие умерли.
Войска Куйтыновы из Чен-ду вступили в Вынь-чжоу. Областной правитель Лю-жуй и товарищ его Чжао-жусян, взошедши на стену, твердо защищались и более месяца отчаянно дрались. Вспомогательные войска ниоткуда не приходили. Лю-жуй, предвидя, что не можно спастись, собрал свое семейство и всех умертвил ядом, а потом трупы их, казенное и частное имущество и грамоту на достоинство, все предал огню. Когда город был взят, сам с двумя сыновьями зарезался; Чжао-жу-сян захвачен и в куски изрублен. Войск и жителей с ними умерло несколько десятков тысяч.
В 11-й месяц монгольские войска вступили в Хуайси. Двор Сун указал генералам Ши-сун-чжи, Чжаокхуй и Чен-хуа идти против них разными дорогами. Мын-гун разбил монгольского Тэмодая под городом Цзян-лин.
Тэмодай осадил Цзян-лин. Ши-сун-чжи послал генерала Мын-гун для спасения города. Мын-гун отправил Чжан-шунь прежде переправиться через реку, а сам следовал за ним со всей армией. Переменяя знамена и одеяние, он производил различные ложные движения; в ночи зажигал множество огней. Сим образом, напав на монголов, разбил 24 окопа их, отбил 20 тысяч пленных жителей и возвратился.
Монгольский генерал Чагань учинил нападение на Чжен-чжу. Областной правитель Цю-ю разбил его.
Монголы осадили Чжен-чжоу. Цю-ю учинил строгие и точные распоряжения. Оборонительные орудия имел без недостатка. Как скоро монгольские войска, приближавшиеся к городу, были отбиты, то Цю-ю, пользуясь этой поверхностью, выступил сражаться у моста и тугим самострелом убил одного предводителя. Тогда неприятельские войска несколько отступили. Цю-ю сказал: «Неприятель в десять крат многочисленнее нас. Трудно одержать победу над ним силою». И так он скрыл в трех местах засаду, расставил баллисты с каменьями и, таким образом, ожидал их у западной стены. По прибытии неприятеля поднялась засада, и баллисты начали действовать. Убили одного храброго неприятеля, и неприятельское войско пришло в великое замешательство. Цю-ю с отборными солдатами нечаянно напал на неприятельский лагерь и сжег шалаши и палатки их. Через два дня все ушли.
Китайцы обратно взяли город Чен-ду.
Девятое лето, Дин-ю. Хан производил облаву при Цецек-чигань-норе. Мункэ воевал Кипчак и, покорив этот народ, полонил его главу Бацимака. Летом, в четвертый месяц, построили город Саоринь и дворец Гэгэнь-чагань. В шестой месяц в коленах Восточной стороны пронеслась молва, что будут набирать девок из народа. Хан, рассердившись, действительно произвел набор и раздарил их служащим при нем. Осенью предписал чиновникам Мохоне и Лю-чжун учинить по дорогам испытание ученым для выбора их к должностям. Кроме действительно служащих набрано 4030 человек. Зимой, в десятый месяц, хан производил облаву на берегах Е-ма-чуань и поехал в Лун-тьхин; потом приехал в походный дворец. Этой зимою Хонь-буха с прочими обложил Гуан-чжоу, и генералы Чжан-жеу, Гун-янь-хунь, Ши-тьянь-кхэ взяли этот город. После осадили Ци-чжоу, покорили Суй-чжоу, прошли до Хуан-чжоу. Устрашенный сим двор Сун испросил мир, и войска возвратились.
1242
В лето Жинь-инь, весной, шестая вдовствующая императрица Наймагинь объявила себя правительницею. Осенью Чжан-жеу переправился через реку Хуай при Вухэ-кхэу; осадил в царстве Сун города: Ян-чжоу, Чу-чжоу и Хо-чжоу.
ИЗ ГАН-МУ
Жинь-инь, второе лето. Монголы снова произвели нападение на Шу. Мын-гун, расставив войска, остановил их.
Монгольские Ихэ-ноинь и Елюй-чжугэ из Цзин-чжао взяли дорогу через Шан-чжоу и Фан-чжоу на Сань-чуань. Потом осадили Лу-чжоу [138] . Мын-гун послал одну дивизию в Цзян-лин и Ин-чжоу, дивизию в Ша-ши, дивизию через Цзян-лин в Сян-ян для присоединения к прочим войскам. Еще послал одну дивизию в Фэу-чжоу. Он предписал, чтобы военные начальники, коих охранению вверены места, не смели терять и одного дюйма земли.
138
В провинции Сы-чуань.
Осенью, в 7-й месяц, монгольские войска, переправившись через Хуай, вошли в города: Ян-чжоу, Чу-чжоу и Хо-чжоу. Зимою, в 10-й месяц, монголы взяли город Тхун-чжоу и вырубили жителей.
Объяснение. Увы! Бедствия от иноземцев достигли в это время высочайшей степени. Дом Сун по беспечности допустил, что левополые сокрушили Китай и подвергли народ всем родам бедствий. Как скоро взяли Тхун-чжоу, то и довольно, но согнать жителей целого города и предать острию меча – это может сделать только наибесчеловечнейший из смертных; почему Ган-му прямо написала: «изрубили», и тем выказала жестокость их.
1243
В лето, Гуй-мао, весной, в первый месяц, Чжан-жеу расставил войска под городом Сян-чен для засева казенных полей. Осенью ханша определила Чжан-жэу инспектором в Сюй-ци.
ИЗ ГАН-МУ
Гуй-мао, третье лето. Весной, в первый месяц, монгольский Чжан-жеу разместил военнопоселян под городом Сян-чен. Монгольский мудрец Елюй-чуцай скончался от печали.
В бытность ханьши Наймагинь правительницей Уньдур-хамар имел силу в государственном управлении, и пред могуществом его все преклонялось как в столице, так и вне. Ханьша послала Елюй-чуцаю указ за царской печатью и приказала ему собственноручно заполнить. Елюй-чуцай сказал на это: «Империя есть империя покойного государя. Управление имеет законы себе в руководство. Вы ныне желаете в противность им. Я не смею исполнить ваше повеление». Ханьша еще положила, что если какой чиновник не подпишет указа, постановленного Уньдур-хамаром, то отрубить ему руки. Елюй-чуцай сказал на это: «Государственные дела, все без исключения, покойный император препоручил мне. Чиновники не имеют участия в них. Если дело какое не противно порядку, то я считаю обязанностью привести его в исполнение. Но если не должно производить, то не буду уклоняться и от смерти, не говорю об отсечении рук». Ханьше неприятен был ответ. Елюй-чуцай с досады и горести впал в болезнь и скончался. Некоторые, оклеветывая его, говорили, что Елюй-чуцай служил 20 лет и половина государственных сборов поступала в его дом. Ханьша приказала приближенным освидетельствовать. Нашли только около десятка гуслей и несколько тысяч древних и новейших книг, картин и древних письмен на металле и камнях. Елюйчуцай имел высочайшие дарования и далеко превосходил прочих. С праводушием служил при дворе и не унижался пред силою. Каждый раз, когда говорил о пользе и невыгодах отечества, о благе и страданиях народа, показывал силу в словах и ревность в действиях. Монгольский государь сказал однажды ему: «Ты опять хочешь плакать за народ?» Елюй-чуцай часто говаривал: «Лучше искоренить один вред, нежели доложить об одной выгоде; лучше пресечь одно дело, нежели начать новое». Слова эти приняты достопамятным изречением. В первое лето правления Шунь-чу, по смерти, пожалован королевским титлом и наименован Вынь-чжен [139] . Дом Юань принял царство после великих неустройств. Закон Неба исчез, порядок человеческий рушился [140] . Присовокупите к этому кровопролитную и жестокую войну между югом и севером. Вельможи, имеющие силу в правлении, были из иноземцев, покоренных или поддавшихся. Язык и разговор их были непонятны; виды и цели их неодинаковы. Елюй-чуцай, будучи простым ученым, один стоял между ними. Подлинно, трудно было производить ему то, чему он учился. Впрочем, в распоряжениях правительства можно приметить две или три десятых доли его трудов; и если бы не было тогда Елюй-чуцая, то неизвестно, что бы последовало с родом человеческим.
139
Могила Елюй-чуцая лежит при подошве горы Вань-шеушань, в 18 верстах от Пекина, на запад. В 1751 г. по повелению правительства сооружен ему при его могиле новый храм и постановлен каменный памятник с надписью. Прежний храм над его могилою давно развалился, но в 1628 г. еще существовал. Каменные статуи его и его супруги представлены были в храме в сидячем положении. Борода его и усы простирались ниже колен тремя клоками.
140
Под этим летопись разумеет раздробление империи Китайской варварами, как-то: маньчжурами, монголами и тангутами.
Объяснение. При кончине монгольских чиновников никогда не выставляли их должности. Для чего же при таком случае выказана должность? Замечен мудрый. В это время ханьша Наймагинь, будучи правительницей, все дела самовластно решала. По представлениям Елюй-чуцая не поступала; советов его также не принимала. И так он, исполненный досады, скончался. Ах! Он напрасно пострадал, и посему написано: «скончался от печали». Отсюда можно видеть, что он, терзаемый скорбью, не мог преодолеть ее.