История монголов (сборник)
Шрифт:
Об одеяниях и платье их знайте, что из Катайи и других восточных стран, а также из Персии и других южных стран им доставляют шелковые и золотые материи, а также ткани из хлопчатой бумаги, в которые они одеваются летом. Из Руссии, из Мокселя (Maxel), из Великой Булгарии и Паскатира, то есть Великой Венгрии, из Керкиса [247] (все эти страны лежат к северу и полны лесов) и из многих других стран с северной стороны, которые им повинуются, им привозят дорогие меха разного рода, которых я никогда не видал в ваших странах и в которые они одеваются зимою. И зимою они всегда делают себе по меньшей мере две шубы: одну, волос которой обращен к телу, а другую, волос которой находится наружу к ветру и снегам. Эти шубы по большей части сшиты из шкур волчьих и лисьих или из шкур павианов (papionibus) [248] ; пока татары сидят в доме, они носят другую шубу, более нежную. Бедные приготовляют верхние шубы из шкур собачьих или козьих. Когда они хотят охотиться на зверей, то собираются в большом количестве, окружают местность, про которую знают, что там находятся звери, и мало-помалу приближаются друг к другу, пока не замкнут зверей друг с другом как бы в круге, и тогда пускают в них стрелы. Они устрояют также шаровары из кож. Богатые также подшивают себе платье шелковыми охлопками, которые весьма мягки, легки и теплы. Бедные подшивают платье полотном, хлопчатой бумагой и более нежной шерстью, которую они могут извлечь из более грубой. Из более грубой шерсти они делают войлок для покрывания своих домов, сундуков, а также постелей. Из шерсти также с примесью третьей части конского волоса они делают себе веревки. Из войлока они делают также плащи, чепраки и шапки против дождя; таким образом они издерживают много шерсти. Платье мужчин вы видели.
247
В данном случае Рубрук под названием «керкис» подразумевает киргизов. Это же самое слово он употребляет иногда для обозначения черкесов.
248
Скорее всего подразумевается мех или корсака, или колонка.
Глава шестнадцатая
О стране Сартаха и о ее народах
Эта страна за Танаидом очень красива и имеет реки и леса. К северу находятся огромные леса, в которых живут два рода людей, именно моксель [249] , не имеющие никакого закона, чистые язычники. Города у них нет, а живут они в маленьких хижинах в лесах. Их государь и большая часть людей были убиты в Германии. Именно татары вели их вместе с собою до вступления в Германию, поэтому моксель очень одобряют германцев, надеясь, что при их посредстве они еще освободятся от рабства татар. Если к ним прибудет купец, то тому, у кого он впервые пристанет, надлежит заботиться о нем все время, пока тот пожелает пробыть в их среде. Если кто спит с женой другого, тот не печалится об этом, если не увидит собственными глазами; отсюда они не ревнивы. В изобилии имеются у них свиньи, мед и воск, драгоценные меха и соколы. Сзади них живут другие, именуемые мердас [250] , которых латины называют мердинис, и они – сарацины. За ними находится Этилия. Эта река превосходит своею величиною все, какие я видел; она течет с севера, направляясь из Великой Булгарии к югу, и впадает в некое озеро [251] , имеющее в окружности пространство [пути] в четыре месяца; о нем я скажу вам после. Итак, эти две реки, Танаид и Этилия, отстоят друг от друга в направлении к северным странам, через которые мы проезжали, только на десять дневных переходов, а к югу они очень удалены друг от друга. Именно Танаид впадает в море Понта, а Этилия образует вышеназванное море или озеро вместе со многими другими реками, которые впадают в него из Персии. К югу у нас были величайшие горы, на которых живут по бокам, в направлении к пустыне, черкисы (Cherkis) и аланы, или аас, которые исповедуют христианскую веру и все еще борются против татар. За ними, вблизи моря или озера Этилии, находятся некие сарацины, именуемые лесгами [252] , которые равным образом не подчинены [татарам]. За ними находятся Железные ворота, которые соорудил Александр для преграждения варварским племенам входа в Персию; о положении этих ворот я скажу вам впоследствии, так как я проезжал через них при возвращении, и среди этих двух рек, в тех землях, через которые мы проехали, до занятия их татарами жили команы капчат.
249
Народ мокша-эрзя финско-мордовского происхождения, населявший бассейн р. Мокши (левый приток Оки).
250
Мордва.
251
Каспийское море.
252
Лезгины.
Глава семнадцатая
О дворе Сартаха и о его славе
Итак, мы нашли Сартаха близ Этилии, в трех днях пути от нее; двор его показался нам очень большим, так как у него самого шесть жен, да его первородный сын имеет возле него их две или три, и у всякой есть большой дом и около двухсот повозок. Наш проводник обратился к некоему несторианцу по имени Койяку, который считается одним из старших при дворе. Тот заставил нас идти очень далеко к господину, который именуется ямъям. Так называют того, на котором лежит обязанность принимать послов. Вечером упомянутый Койяк приказал нам прийти к нему. Тогда наш проводник начал спрашивать, что мы ему поднесем, и пришел в великое негодование, когда увидел, что мы не готовим ничего поднести ему. Мы стали пред Койяком, и он сидел во славе своей и заставлял играть на гитаре и плясать в его присутствии. Тогда я ему сказал вышесказанные слова, как мы прибыли к его господину, и просил его помочь, чтобы господин его увидел нашу грамоту. Я также извинился, что, будучи монахом, не имею, не получаю и не держу ни золота, ни серебра, ни чего-либо драгоценного, за исключением только книг и церковной утвари, с которой мы служим Богу; поэтому мы не подносим ни ему, ни его господину никакого дара, ибо тот, кто оставил собственное имущество, не может быть носителем чужого. Тогда он ответил довольно милостиво, что я хорошо делаю, если с тех пор, как стал монахом, соблюдаю свой обет, и что он не нуждается в нашем имуществе, а скорее даст нам из своего имущества, если мы станем нуждаться. И он приказал нам сесть и выпить его молока, а спустя немного попросил произнести для него благословение, что мы и сделали. Он спросил также, кто наибольший государь среди франков. Я сказал: «Император, если бы он держал свою землю в мире». «Нет, – отвечал он, – а король». Ибо он слышал про вас от господина Балдуина Гэно [253] . Я нашел там также одного из товарищей Давида [254] который был на Кипре; он рассказал все, что видел. Затем мы вернулись в свое помещение. На следующий день я послал Койяку бутылку мускатного вина, которое очень хорошо сохранилось, несмотря на столь продолжительный путь, и корзину, полную сухарей, что ему было весьма приятно; и в тот вечер он удержал при себе наших служителей. На другой день он поручил мне, чтобы я явился ко двору и принес с собою грамоту короля, церковную утварь и книги, так как его господин хотел видеть это; мы это и сделали, нагрузив одну повозку книгами и утварью, а другую хлебом, вином и плодами. Тогда он приказал развернуть все книги и одеяния, и нас окружали на конях много татар, христиан и сарацин. Рассмотрев это, он спросил, желаю ли я отдать все это господину. Услышав это, я оробел, и его слово мне не понравилось. Однако, скрывая [свое неудовольствие], я ответил: «Господин, мы просим, чтобы ваш господин соблаговолил принять этот хлеб, вино и плоды не в качестве подарка, так как это нечто незначительное, а в качестве благословения, дабы мы не являлись пред его лицо с пустыми руками. А он сам увидит грамоту господина короля и из нее узнает, по какой причине мы прибыли к нему, и тогда мы будем состоять в его распоряжении, как сами, так и все наше имущество. А одежды эти священные, и к ним можно прикасаться только священникам». Тогда он указал нам облачиться пред отправлением пред лицо его господина, что мы и сделали. Я же, облачившись в более драгоценные одежды, взял на грудь подушку, которая была очень красива, и Библию, которую вы дали мне, а также очень красивый Псалтырь, который дала мне госпожа королева и в котором были очень красивые картинки. Мой товарищ взял Служебник и крест. Причетник, одетый в стихарь, взял курильницу. В таком виде мы явились пред домом Сартаха, и они подняли войлок, висевший пред входом, чтобы господин мог видеть нас. Затем они заставили причетника и толмача преклонить колена, а от нас этого не потребовали. Затем они очень усердно посоветовали нам остеречься при входе и выходе, чтобы не коснуться порога дома, и пропеть какое-нибудь благословение для Сартаха. Затем мы вошли с пением «Salve, regina» («Радуйся, Царица»). При входе же в дверь стояла скамья с кумысом и чашами; тут были все жены его, и сами моалы, войдя с нами, теснили нас. Упомянутый Койяк подал Сартаху курильницу с благовонием, которую тот рассмотрел, бережно держа в руке. После Койяк поднес ему Псалтырь, который тот усердно рассматривал, равно как и жена его, сидевшая рядом с ним. Затем Койяк принес Библию, и тот сам спросил, есть ли там Евангелие. Я сказал, что там есть [не только Евангелие, а] даже все Священное Писание. Он взял также себе в руку крест и спросил про изображение, Христа ли оно изображает. Я ответил утвердительно. Сами несториане и армяне никогда не делают на своих крестах изображения Христа; поэтому, кажется, они плохо понимают о Страстях или стыдятся их. После того Сартах приказал удалиться окружавшим нас, чтобы иметь возможность полнее рассмотреть наши облачения. Тогда я подал ему вашу грамоту с переводом по-арабски и сирийски. Ибо я приказал переложить ее в Аконе [255] на оба языка и письмена; и при дворе Сартаха были армянские (hermeni) священники, которые знали по-турецки и по-арабски, и упомянутый товарищ Давида, который знал по-сирийски, по-турецки и по-арабски. Затем мы вышли и сняли наши облачения и пришли писцы и упомянутый Койяк и заставили перевести грамоту. Выслушав ее, он приказал принять хлеб, вино и плоды, а облачения и книги приказал нам отнести в наше помещение. Это случилось в день поклонения веригам (vincula) святого Петра.
253
Французский рыцарь, находившийся на службе в Константинополе у императора Балдуина II. Женился на кипчакской царевне в 1240 г., для того чтобы содействовать заключению мирного договора между кипчаками и Балдуином II. Из книги Рубрука известно, что Балдуин Гэно совершил путешествие по Азии, доехав до Каракорума, но нигде в других источниках нет упоминаний об этом путешествии.
254
По-видимому, это тот самый Давид, который в 1248 г. явился к Людовику IX на Кипр с поручением от монголов. С Давидом при этом был товарищ по имени Марк. Возможно, что именно его и встретил Рубрук у Сартака.
255
То есть в Акре, откуда Рубрук, вероятно, отправился на корабле в Константинополь.
Глава девятнадцатая
Сартах, Мангу-хан и Кен-хан оказывают почет христианам. Происхождение Чингиса и татар
Именно в то время когда франки взяли Антиохию [256] , единовластие в упомянутых северных странах принадлежало одному лицу по имени Кон-хам [257] . Кон – имя собственное, а хам – обозначение достоинства, значит же оно то же, что «прорицатель». Всех прорицателей они называют «хам». Отсюда их государи называются хам, так как в их власти находится управление народом путем прорицания. Поэтому в истории Антиохии читаем, что турки послали за помощью против франков к королю Конхаму. Ибо из этих стран явились все турки. Этот Кон был каракатай. Кара значит то же, что «черный», а катай – название народа, откуда каракатай значит то же, что «черный катай». И это они говорят для различения их от катаев, живущих на востоке над океаном, о которых я скажу вам впоследствии. Эти катаи жили на неких горах, через которые я переправлялся, а на одной равнине между этих гор жил некий несторианин-пастух (pastor), человек могущественный и владычествующий над народом, именуемым найман (naiman) и принадлежавшим к христианам-несторианам. По смерти Кон-хама этот несторианец превознес себя в короли, и несториане называли его королем Иоанном, говоря о нем вдесятеро больше, чем согласно было с истиной. Именно так поступают несториане, прибывающие из тех стран: именно из ничего они создают большие разговоры, поэтому они распространили и про Сартаха, будто он христианин; то же говорили они про Мангу-хана и про Кен-хана потому только, что те оказывают христианам большее уважение, чем другим народам; и, однако, на самом деле они не христиане. Таким-то образом распространилась громкая слава и об упомянутом короле Иоанне; и я проехал по его пастбищам; никто не знал ничего о нем, кроме немногих несториан. На его пастбищах живет Кен-хан, при дворе которого был брат Андрей [258] , и я также проезжал той дорогой при возвращении. У этого Иоанна был брат, также могущественный пастух, по имени Унк [259] ; он жил за горами каракатаев, на три недели пути от своего брата, и был властелином некоего городка по имени Каракорум; под его властью находился народ, именовавшийся крит и меркит [260] и принадлежавший к христианам-несторианам. А сам властелин их, оставив почитание Христа, следовал идолам, имея при себе идольских жрецов, которые все принадлежат к вызывателям демонов и к колдунам. За его пастбищами, в расстоянии на 10 или 15 дневных переходов, были пастбища моалов; это были очень бедные люди, без главы и без закона, за исключением веры в колдовство и прорицания, чему преданы все в тех странах. И рядом с моалами были другие бедняки по имени тартары. Король Иоанн умер без наследника, и брат его Унк обогатился и приказывал именовать себя ханом; крупные и мелкие стада его ходили до пределов моалов. В то время в народе моалов был некий ремесленник Чингис; он воровал что мог из животных Унк-хана, так что пастухи Унка пожаловались своему господину. Тогда тот собрал войско и поехал в землю моалов, ища самого Чингиса, а тот убежал к татарам и там спрятался. Тогда Унк, взяв добычу от моалов и от татар, вернулся. Тогда Чингис обратился к татарам и моалам со следующими словами: «Так как у нас нет вождя, наши соседи теснят нас». И татары, и моалы сделали его вождем и главою. Тогда, собрав тайком войско, он ринулся на самого Унка и победил его; тот убежал в Катайю. Там попала в плен его дочь, которую Чингис отдал в жены одному из своих сыновей [261] ; от него зачала она ныне царствующего Мангу. Затем Чингис повсюду посылал вперед татар, и отсюда распространилось их имя, так как везде кричали: «Вот идут татары». Но в недавних частых войнах почти все они были перебиты. Отсюда упомянутые моалы ныне хотят уничтожить это название и возвысить свое. Та земля, в которой они были сперва и где находится еще двор Чингисхана, называется Онанкеруле [262] . Но так как Каракорум есть местность, вокруг которой было их первое приобретение, то они считают этот город за царственный и поблизости его выбирают своего хана.
256
Во время первого Крестового похода в 1098 г.
257
То есть Гур-хан, что значит «великий хан», или «всеобщий хан». Этот титул был принят в 1125 г. Елюй-таши, основателем государства каракитаев.
258
Андре Лонжюмо был послан Людовиком IX к монголам в 1249 г.
259
Онг-хан кереитский, собственное имя которого было Тоорил.
260
Кереиты и меркиты.
261
Соргахтани-беки, мать Мункэ-хана, была дочерью не Онгхана, а его младшего брата.
262
В районе рек Онона и Керулена находились родовые земли Борджигитов, к роду которых принадлежал Чингисхан. Онон – правый приток р. Шилки, р. Керулен берет начало в горах Кентея, течет по равнинной Монголии и впадает в оз. Далай-нор.
Глава тридцать девятая
Описание земель, лежащих в окрестностях ханского дворца. О нравах, монетах и письменах татар
С тех пор как мы попали ко двору Мангу, он двигался на повозках только к югу, а с этого времени начал возвращаться в северном направлении, что было и направлением к Каракоруму. Во всю дорогу я отметил только одно, о чем мне сказал в Константинополе господин Балдуин Гэно, который был там, именно: он видел удивительно только то, что он всю дорогу в путешествии поднимался и никогда не спускался. Ибо все реки текли с востока на запад или прямо, или не прямо, то есть с наклоном к югу или к северу. И я спросил священников, прибывших из Катайи, и они свидетельствовали, что от того места, где я нашел Мангу-хана, до Катайи было 20 дней пути в направлении к юго-востоку, а до Онанкеруле, настоящей земли моалов, где находится двор Чингиса, было 10 дней пути прямо на восток и в этих восточных странах не было ни одного города. Но все же там жили народы по имени сумоал [263] , то есть моалы вод, ибо «су» значит «вода». Они живут рыбной ловлей и охотой, не имея никаких стад, ни крупных, ни мелких. К северу также нет ни одного города, а живет народ, разводящий скот, по имени керкисы [264] . Живут там также оренгаи, которые подвязывают себе под ноги отполированные кости [265] и двигаются на них по замерзшему снегу и по льду с такой сильной быстротою, что ловят птиц и зверей. И еще много других бедных народов живет в северной стороне, поскольку им это позволяет холод; на западе соприкасаются они с землею паскатир, а это – Великая Венгрия, о которой я сказал вам выше.
263
То же, что и су-монголы.
264
Киргизы.
265
Урянхи, или урянкат. Лесные урянхи занимались охотой, жили в лесах. Степные кочевали в степях и разводили скот. Рубрук упоминает лесных урянхов, живших, по-видимому, по течению р. Баргузин и использовавших зимой своеобразные лыжи.
Предел северного угла неизвестен в силу больших холодов. Ибо там находятся вечные льды и снега. Я осведомлялся о чудовищах, или о чудовищных людях, о которых рассказывают Исидор и Солин [266] . Татары говорили мне, что никогда не видали подобного, поэтому мы сильно недоумеваем, правда ли это. Всем вышеупомянутым народам, как бы бедны они ни были, надо нести какуюнибудь службу. Ибо Чингис издал такое постановление, что ни один человек не свободен от службы, пока он не настолько стар, что больше не может никоим образом работать. Один раз сидел со мной один священник из Катайи, одетый в красное сукно самого лучшего цвета, и я спросил у него, откуда они берут такую краску. Он рассказал мне: в восточных странах Катайи находятся высокие скалы, на которых живут какие-то создания, имеющие во всем человеческий образ, кроме того, что они не сгибают колен, а ходят, не знаю, как-то подпрыгивая; ростом они всего с один локоть, тело их все одето волосами, живут они в недоступных пещерах. И охотники Катайи ходят на них, имея при себе пиво, возможно более пьяное. Они делают отверстия в скалах наподобие чаш и наполняют их этим пивом. Ибо в Катайе нет вина, но теперь они начинают сажать лозы, а [обычное] питье приготовляют из риса. Итак, охотники прячутся, а вышеупомянутые живые существа выходят из самых пещер, отведывают вышеупомянутого напитка и кричат: «Хин, хин», откуда от этого крика они получили свое имя, ибо их называют «хинхин». Затем они собираются в большом количестве, пьют вышеупомянутое пиво, опьяняются и там засыпают. Тогда подходят охотники и связывают спящих по рукам и по ногам. Затем открывают им на шее жилу, извлекают три или четыре капли крови и дают им уйти свободными. И эта кровь, как он сказал мне, весьма ценна для окраски пурпура. Рассказывали также за истину, чему я не верю, что за Катайей есть некая область, имеющая такое свойство: в каком бы возрасте человек ни вошел в нее, он и остается в таком возрасте, в котором вошел. Катайя находится над океаном. И мастер Вильгельм рассказывал мне, что видел послов некоторых народов по имени кауле [267] и манзе, живущих на островах, но море там зимою замерзает, так что татары могут тогда направиться к ним. Эти народы предлагали ежегодно тридцать две тысячи туменов яскотов, лишь бы только их оставили в мире. Тумен – монета, содержащая десять тысяч. Ходячей монетой в Катайе служит бумажка из хлопка (carta de Wambasio) шириною и длиною в ладонь, на которой изображают линии, как на печати Мангу. Пишут они кисточкой, которой рисуют живописцы, и одно начертание содержит несколько букв, выражающих целое слово [268] . Тибетцы пишут как мы, и их начертания очень похожи на наши. Тангуты пишут справа налево, как арабы, но умножают строки, восходя вверх, а югуры, как сказано выше, пишут сверху вниз. Ходячей монетой русских служат шкурки разных пушных зверей, горностаев и белок. Когда мы прибыли [жить] с монахом, он с любовью внушил нам воздерживаться от мяса, говоря, что наш служитель будет есть мясо с его служителями, а для нас он сам позаботится о муке и масле растительном и коровьем. Мы исполнили это, хотя такое требование сильно тяготило моего товарища по причине его слабости. Отсюда пищей нашей служило пшено с коровьим маслом или тесто, варенное в воде с тем же маслом или кислым молоком, и пресный хлеб, испеченный на бычачьем или конском навозе.
266
Гай Юлий Солин, римский писатель, живший в III в. и написавший книгу «Собрание достойных упоминания вещей», которая весьма ценилась в Средние века.
267
Гаоли – название династии, правившей в Корее до середины XV в. Часто применялось ко всему государству. Рубрук считает, что Гаоли (т. е. Корея) и Манзе (Южный Китай) находятся на островах, сведения о чем получил от Гильома Буше, который мог видеть корейцев, живших на острове Кан-Хуа, около берегов Кореи.
268
Первый монгольский император Китая Хубилай заимствовал у китайцев систему бумажных денег, и его потомки широко пользовались ею для увеличения доходов императорской казны. Как упоминание Рубрука о китайских иероглифах, так и рассказ о бумажных деньгах являлись наиболее ранним известием о них в западноевропейской литературе.
Глава сорок четвертая
Описание города Каракорума. О том, как Мангухан послал своих братьев против разных народов
О городе Каракоруме да будет вашему величеству известно, что, за исключением дворца, он уступает даже (non ita bona) пригороду святого Дионисия, а монастырь Святого Дионисия стoит вдесятеро больше, чем этот дворец. Там имеются два квартала: один – сарацин, в котором бывает базар, и многие купцы стекаются туда из-за двора, который постоянно находится вблизи него, и изза обилия послов; другой квартал катайев, которые все ремесленники. Вне этих кварталов находятся большие дворцы, принадлежащие придворным секретарям. Там находятся двенадцать кумирен различных народов, две мечети, в которых провозглашают закон Магомета, и одна христианская церковь на краю города. Город окружен глиняной стеною и имеет 4 ворот. У восточных продается пшено и другое зерно, которое, однако, редко ввозится; у западных продают баранов и коз; у южных продают быков и повозки; у северных продают коней.
Следуя за двором, мы прибыли туда в воскресенье пред Вознесением [269] . На следующий день нас, а именно: монаха, всех его домашних, нас и всех послов и иностранцев, которые посещали дом монаха, позвал Булгай, главный секретарь и судья; пред лицо Булгая нас позвали поодиночке, сперва монаха, а после него нас; они начали тщательно расспрашивать, откуда мы, зачем прибыли и в чем состоит наше служение. Этот допрос делался потому, что Мангу-хану было доложено, будто четыреста человекоубийц прибыли в различных платьях, чтобы убить его. Около этого времени вышеупомянутая госпожа снова захворала и послала за монахом, а тот, не желая идти, ответил: «Она снова созвала вокруг себя идолопоклонников; пусть лечат ее, если смогут. Я больше не пойду».
269
7 мая 1254 г.
Накануне Вознесения Господня мы были во всех домах Мангу-хана и я видел, как, когда он должен был пить, они выливали кумыс на его войлочных идолов. Тогда я сказал монаху: «Какое общение у Христа с Ваалом? Какое отношение у нашего креста с этим идолом?»
Сверх того, у Мангу-хана имеется восемь братьев: три единоутробных и пять по отцу. Одного из единоутробных он послал в землю человекоубийц, именуемых ими мулидет [270] , и приказал всех их умертвить. Другой отправился в направлении к Персии и уже вступил в нее, собираясь, как полагают, вступить в турецкую землю и готовясь отправить оттуда войско против Балдаха и Вастация. Одного из остальных он послал в Катайю против некиих народов, которые им еще не повинуются. Меньшего единоутробного брата по имени Арабукху [271] Мангу удержал у себя; этот брат занимает двор их матери, которая была христианкой и рабом которой был мастер Вильгельм. Один из братьев хана со стороны отца взял Вильгельма в плен в Венгрии, в одном городе по имени Белеграв [272] , в котором был нормандский епископ из Бельвиля, вблизи Руана; вместе с Вильгельмом был взят в плен епископский племянник, которого я видел там в Каракоруме. Брат хана отдал мастера Вильгельма матери Мангу, так как она очень настаивала на обладании им; по смерти ее мастер Вильгельм достался Арабукхе вместе со всеми другими, принадлежавшими ко двору матери, а через него стал известным Мангу-хану, который дал мастеру для выполнения вышеупомянутой работы 100 яскотов, то есть тысячу марок.
270
Искажение арабского слова «мульхид» – еретик, часто применялось по отношению к секте исмаилитов, которых европейские авторы именовали асасинами. В 1253 г. Хулагу разгромил исмаилитов, глава которых, Ала-ад-Мин Мухаммед, был убит в 1255 г., а сын его Руки-ад-Дин сдался в плен монголам в 1256 г. У исмаилитов было до 50 крепостей. Главная крепость – Аламут (Гнездо Орла) была отлично укреплена, и потребовалось много времени и сил, прежде чем она была взята монголами.
271
Арик-Бука, младший брат Мункэ-хана, претендовавший после смерти Мункэ на престол великого хана и оспаривавший его у Хубилая.
272
Белград на Дунае. Во время второго похода в Восточную Европу монголы вторглись в эти места. Гильом Буше был взят в плен, вероятно, около 1242 г.
Итак, накануне Вознесения Мангу-хан сказал, что хочет отправиться ко двору своей матери и посетить ее, так как это было уже близко. Монах же заявил, что хочет отправиться с ним и дать свое благословение душе его матери. Это понравилось хану. Вечером, в день Вознесения, состояние здоровья вышеупомянутой госпожи сильно ухудшилось и глава прорицателей послал к монаху распоряжение не бить в доску. Хотя на следующий день весь двор удалился, двор вышеупомянутой госпожи остался.
Когда же мы прибыли на место остановки двора, то монаху приказано было расположиться от двора дальше, чем обыкновенно, что он и исполнил. Тогда Арабукха сам выехал навстречу брату своему хану. Монах же и мы, заметив, что он едет мимо нас, встретили его с крестом. Он же, признав нас, так как раз был в нашей часовне, протянул руку и сделал нам ею крест, как епископ. Тогда монах сел на коня и последовал за ним, взяв с собою плоды. Арабукха же слез перед двором своего брата, ожидая его, пока тот не вернется с охоты. Тогда монах слез там же и поднес Арабукхе свои плоды, которые тот принял; рядом с ним сидели два вельможи из двора самого хана, сарацины. Арабукха, зная про вражду, существующую между христианами и сарацинами, спросил у монаха, знает ли он упомянутых сарацин. Тот ответил: «Знаю, потому что они собаки; зачем держишь ты их возле себя?» Те возразили: «Зачем ты говоришь нам обидные речи, тогда как мы не говорим тебе никаких?» Монах сказал им: «Я говорю правду, и вы, и Магомет ваш – презренные псы». Тогда они начали отвечать богохульствами на Христа, но Арабукха удержал их, говоря: «Не говорите, так как мы знаем, что Мессия – Бог». В этот час поднялся внезапно такой сильный ветер по всей стране, что казалось, будто по ней бегают демоны; немного спустя дошли слухи, что упомянутая госпожа умерла. На следующий день [273] хан вернулся к своему двору по иной дороге, а не по той, по которой выехал, ибо у них существует суеверие, что они никогда не возвращаются по той дороге, по которой выезжают. Кроме того, когда где побывает двор, то после его удаления никто, ни конный, ни пеший, не смеет пройти по тому месту, на котором пребывал двор, пока заметны следы огня, который там был разведен. В этот день какие-то сарацины встретились с монахом на дороге, вызывая его и споря с ним. Так как он не умел защититься при помощи доводов и они стали над ним насмехаться, то он хотел наказать их плетью, которую держал в руке, и достиг того, что вышеупомянутые слова его и поступки были доведены до двора и нам было приказано, чтобы мы остановились с другими послами, а не перед двором, где мы останавливались обычно.
273
22 мая 1254 г.