История одного невроза

J M

Марина (крепче обнимает Игоря). Знаю.

Игорь (говорит, как в полусне). Бесконечная, бессмысленная, такая трудная борьба... за что? С кем? Непонятно. Но всегда в одиночку. На этом поле боя ты всегда один...

Марина (спохватывается, выпускает Игоря, сжимает руки у груди) Ой, как же я забыла... (К залу). Я обещала ему помогать: искать в Сети информацию о разных литературных конкурсах. Его самого все эти поиски почему-то ужасно выводят из равновесия - ну да, понятно, почему, он действительно устал... Я пообещала - но тут же и забыла, так ни разу и не поискала ничего. Из головы вылетело. (Игорю). Извини, я завтра же...

Игорь.

Брось. Всё это ерунда. Волнистая химера, ты же знаешь. Никто никогда не выигрывает никаких конкурсов.

Марина. Но...

Игорь (прижимает палец к её губам). Т-сс... Глупость, ерунда. Забудь. Так и должно быть. Каждый из нас всегда один... Так должно быть, это закон. Не думаешь же ты, что я стану ворчать и жаловаться, что мне никто не помогает? Нет, до этой стадии я ещё не дошёл. Хватит и того, что я, как убогий, жалуюсь на злых издателей. Но всё же я ещё способен думать о самом творчестве, а не только о каких-то несбыточных его результатах. Хотя... меньше, чем прежде. Чем десять лет назад, когда был по-настоящему свободным и сочинял ради того, чтобы сочинять. Да, вот это было настоящее творчество...

Марина. Но это было не совсем правильно, сам понимаешь. Писатель не пишет только для себя, и музыкант не играет только для себя, и...

Игорь. Это было совершенно неправильно. Зато я был счастлив... (Воодушевляясь). Да, это счастье - когда из разрозненных кусочков, фрагментов, обрывков, которые носились, крутились в мыслях, вдруг складывается целое. Картина, основа, сюжет. И в эту основу начинают вплетаться нити, нити судеб... Да, всё это воображаемое, не существует - эти люди, эти события. Но всё-таки это похоже на реальность. Нет... это становится реальностью. И ты просто не можешь не рассказать о ней. Поток, сияющий поток рвётся на волю из самого сердца. Это... как любовь. Нет, это и есть любовь, одно из многих её лиц. (Хочет продолжить на такой же возвышенной ноте, набирает в грудь воздуха, но внезапно тихо и иронично смеётся над собой). Слишком громкие слова. Потом приходит другое. Вечные вопросы. Да, они приходят неизбежно, когда занимаешься уже не только творчеством, а пытаешься анализировать. Когда... взрослеешь. Окружающие интересуют художника, или одна его собственная персона? Что важнее - отражать правду или создавать иллюзии? Что честнее? Что милосерднее? И сколько в том, что ты пишешь - твоего собственного, твоих мыслей, твоих идей, а сколько - замаскированные цитаты из прочитанного? И кому вообще нужна вся эта твоя писанина? И... (досадливо качает головой) да чего перечислять? Тысячи вопросов.

Обнимает Марину, а она - его. Но они не столько похожи на мужчину и женщину, испытывающих чувство друг к другу, сколько на испуганных детей, которые перед лицом опасности хватаются один за другого, ища поддержки.

(К залу) Самое смешное, что никакой настоящей трагедии у меня нет. Я не болен. Гастрит и прочая желудочная ерунда не в счёт, настоящей болезнью можно считать только смертельную болезнь, которая отсчитывает твоё время, тик-так... А у меня как будто бы полно времени. Но это меня и пугает. Куча времени - старься, медленно загибайся в душной западне... И - ничего, ничего и никогда. Ничего не будет. Доходит до того, что почти завидуешь настоящим больным, для которых, по крайней мере, всё определённо. Или... нет, это просто пьяная болтовня. Я не встретил бы болезнь с героической выдержкой. Давно не обольщаюсь на свой счёт: я трус. Но это не самое плохое, что бы там ни говорили классики... Хуже, что даже здоровый знает: на самом деле никакой кучи времени нет. Времени никогда нет, ни у кого. Поэтому особенно обидно терять его впустую.

Марина.

Другие цели...

Игорь. Других целей нет. Всё сошлось на этой несчастной стопочке бумаги в обложке, на которой видишь своё имя. Идея фикс, мечта идиота. Когда-то - десять лет назад или раньше - было иначе. Я ещё не превратился сам в то, что пишу. Это была часть меня, но было и что-то ещё, другое... более настоящее. Теперь этого нет, осталось одно сочинительство. Одни иллюзии, а вокруг них - пустота. В худшем, бесплодном смысле слова.

Марина и Игорь ещё теснее прижимаются друг к другу. Их лица - щека к щеке, взгляды теряются в далёкой неопределённости.

Марина. Что угодно может быть и лекарством, и ядом. Книжный червь - как пчела, для аллергиков смертельно опасен.

Занавес.

Часть 2. Антигистамин

Действующие лица:

Игорь - писатель, которому не удается издать ни одной книги.

Максим, Влад - друзья Игоря, тоже занимаются литературным творчеством, в смысле публикаций не слишком успешным.

Геймер, человек с пивной бутылкой, партнёр, партнёрша, мальчишки, мальчик-одиночка, мальчик с книгой, писатель, Страх, человек с подушкой - персонажи, наглядно представляющие мысли Игоря.

Марина - жена Игоря, здесь также персонаж, существующий в его мыслях.

Действие происходит в квартире Максима. Комната просторная, мебель в ней простая и её мало, гораздо больше свободного пространства. Кресло всего одно, дивана нет вовсе, зато на полу лежат диванные подушки, при необходимости заменяющие гостям стулья. Окно в комнате очень большое, от пола до потолка. За ним вечерний городской пейзаж.

На столе стоят бутылки, полупустая коньячная и полная винная, стаканы, белые фарфоровые чашки и чайник, пачка чая.

Максим (вертит в руках чайную пачку). И кто это у нас собрался в такой знаменательный день пить чай?

Влад. Кто пить собрался - не знаю, а принёс я. Мало ли...

Максим (читает название на пачке). Молочный улун... Ничего себе, как всё непросто!

Влад. А то... знаменательный же день.

Игорь. Ребят, вы давайте, полегче со знамёнами.

Максим. Ну уж нет, и знамёна, и фанфары обеспечены! Когда же ещё такой повод подвернётся - чтобы у кого-то из нас, заштатных провинциалов, взяли рассказ в сборник аж столичного издательства!

Влад (шутливо-торжественно, воздев к потолку руку с поднятым указательным пальцем). Может статься, что ни-ког-да!

Игорь. Нет, правда, хватит вам. У Макса, вон, тоже стихи взяли.

Максим (нарочито-презрительно). Пффф... Куда взяли? В никому не известный журнал, который никому не известно где печатается. За пересылку авторского экземпляра, поди, придётся самому платить.

Игорь. Да я ведь тоже от своего, так сказать, достижения не в восторге. Сказка про вампиров - ерунда, грех молодости. Почему её жюри выбрало - ума не приложу. Да и вообще - сборник ужастиков... Есть о чём речь вести.

Влад. Ну, хватит вам друг перед другом расшаркиваться. Всё равно самый невезучий здесь я, и мои рассказы дальше Интернета уж точно не пойдут.