История одной ведьмы. Вероника
Шрифт:
— Ну! Почему сидим? — спросила Вероника, ставя на стол вазу с фруктами, — Вероника Марковна, что вам положить? У мамы очень вкусная курица. ВерОнике очень понравились салаты Василисы. А Валерий и Василиса нахваливали паэлью. Конечно, чувствовали сестры себя несколько зажато, но обе старались понравиться друг другу и не дай бог не обидеть неосторожным словом.
После обеда Вероника быстро убрала со стола посуду, папа разобрал стол, а две сестры устроились в креслах рядом с журнальным столиком и рассматривали фотографии, привезенные
Рядом с мойкой с испуганными глазами стояла Вероника, рядом с нею на полу валялись осколки большого фужера для вина. А Ника зажимала правой рукой запястье левой руки, сквозь пальцы достаточно сильно лилась темная кровь, капала на пол.
Глава четырнадцатая
Василиса всплеснула руками и побежала за бинтом, жгутом и перекисью, Валерий заглянул на кухню и стал медленно сползать по стенке, как выяснилось, он боялся крови.
— Вероника Марковна, папе помогите! — крикнула Ника, — ему плохо!
Пока Василиса накладывала жгут, чтобы остановить кровотечение и затягивала бинтом рану, ВерОника наклонилась над Валерием и пыталась привести его в чувство, хлопая по щекам. Но безрезультатно. Оглянувшись на Василису, которая была занята дочерью, она дотронулась указательным пальцем до лба мужчины и что-то едва слышно прошептала. Он открыл глаза, удивленно осмотрелся по сторонам и начал вставать.
— ВерОника, уведи его в комнату, не хватало, чтобы опять упал и голову себе разбил, — махнула рукой Василиса, затягивая бинт на руке дочери.
— Вась, — удивленно ответил муж, — ты не поверишь. У меня все нормально. Смотрю на кровь и даже не тошнит!
— Вот же мужики, — начала ругаться Василиса, — дочь вену рассекла, кровью истекает, а ему нормально! Скорую тогда вызови!
Растерянный мужчина побежал за телефоном.
— Не надо скорую, — остановила его Вероника Марковна, потом обратилась к сестре, — затянула жгут, сделала повязку?
Да, — удивилась Василиса.
— Ника, пойдем в комнату, Валерий, если у вас все отлично, стекло и кровь уберите, пожалуйста. Василиса, подай мою сумочку, — ВерОника четко и быстро отдавала указания. Никто даже не подумал ей противоречить.
Она усадила Нику на кресло, второе кресло придвинула ближе и села сама.
— Клади руку на стол и не отвлекай меня.
Племянница послушно сделала так, как сказала ВерОника. Тетушка удерживала свои ладони над рукой Ники, глаза ее были закрыты.
— Я буду тебе сразу рассказывать, что делаю, проговорила она, — представляю руку и рану, взрезанную вену. Представляю, что зажимом пережала вену выше раны, — ВерОника сделала движение пальцами, как будто прицепила прищепку. Сшиваю края вен.
Пальцы женщины шевелились, как будто она что-то придерживает и шьет.
—
Все это Вероника Марковна говорила тихо, почти шепотом, но чтобы племянница ее хорошо слышала.
— Болит? — спросила она, открывая глаза и убирая руки.
— Нет, — прошептала Ника, — а меня так научите?
— Ты это все умеешь, просто надо пробовать, — улыбнулась ВерОника, — можно снимать повязку и жгут.
Они так увлеклись лечением и разговором, что не заметили, что рядом стоят Василиса и Валерий.
— Что-то мне нехорошо, — простонал мужчина. Но рядом не было стены, поэтому он потихоньку стал передвигаться в сторону дивана.
— Я принесла, — тихо сказала Василиса, протягивая сестре сумку.
— Спасибо, дорогая, — искренне улыбнулась та, взяла сумку, достала малюсенькую баночку с мазью, — ну что, красавицы, снимаем все с руки.
Василиса с Никой сняли жгут, потом дрожащими руками Василиса убрала повязку. На руке Вероники остался только шов по размеру разреза.
— Сейчас мы его мазью намажем, потом салфетку стерильную пластырем приклеим. Утром ничего уже не будет.
— А что, так можно было? — задумчиво спросила Василиса.
— Ну, у Ники и своя регенерация хорошая, можно было только кровь остановить. Но хотелось, чтобы девочке больно не было.
— Так, — Василиса села прямо на пол по-турецки, — я что-то плохо понимаю, объясните мне неграмотной, что это было…
— Мамулечка, — начала Ника, — понимаешь, ваша с ВерОникой бабушка была не простой женщиной. Она была знахаркой или ведуньей. Я не знаю, как правильно. Вот она и передала свой дар ВерОнике.
— А отец тоже такой был?
— Нет, — ответила Вероника Марковна, — он отказался от этих знаний, оставил свою мать и меня. Он связал свою жизнь с государственной службой. Хотя, дар у него был, но развивать он его не стал. И у тебя, Василиса, он есть, просто не развит, но есть. А меня бабушка воспитывала и всему учила. И девочка наша очень талантлива. Она посильнее меня в дальнейшем будет. Просто надо учиться.
— А она этого захочет?
— Мамочка, я уже захотела и дар приняла, — улыбнулась дочка, — ты Милу нашу давно видела?
— Кстати, — воскликнула мама, — я на днях была у сестры, как раз Людмила заходила. Не поверишь, никакой гадости и никакого хамства ни я, ни мать от нее не услышали. Пару раз, правда, промычала что-то…
— Это нашей девочки работа, — гордо улыбнулась Вероника Марковна.
— Так, девочки, — подал голос с дивана Валерий, — а давайте-ка я вина домашнего достану, сам делал, — немного помолчал и добавил, — я на сухую это не переварю.
Женщины все вместе засмеялись. Тут же появился Север, который все это время сидел под креслом Ники и никуда не лез, как будто знал, что не надо мешать взрослым. Он подскочил и лизнул рану хозяйки.