История папства
Шрифт:
Папе Бенедикту XIV не удалось удержать церковь в стороне от войны за австрийское наследство. В соответствии с прагматической санкцией (1723), когда император Карл VI (венгерский король Карл III; 1711–1740) в 1740 году умер, его дочь, Мария Терезия (1740–1780), унаследовала венгерский трон. Однако императором нельзя было избирать женщину. Курфюрсты избрали императором Карла Альберта, принявшего имя Карла VII, и папа, несмотря на протест австрийцев, признал его. В войне за австрийское наследство австрийские армии снова использовали как плацдарм против испанцев и французов территорию Папского государства. Однако Карл VII в 1745 году умер, и его трон унаследовал муж Марии Терезии — Франц Лотарингский, правивший под именем Франца I (1745–1765). Папа, не обращая внимания на протесты теперь уже со стороны французов и испанцев, также признал его, точнее, принял факт к сведению.
Под войной за австрийское наследство подвел черту Аахенский мир.
Процессу великодержавного передела Европы положила конец Семилетняя война (1756–1763) между Пруссией и Австрией. В результате ее протестантская Пруссия усилилась по сравнению с Австрией и приобрела католическую Силезию. Вероятно, здесь сыграло свою роль и то, что папа Бенедикт XIV признал прусским королем Фридриха II (Великого). (До этого времени папство рассматривало в качестве прусских королей только бранденбургских маркграфов.) На сохранение сложившегося по отношению к протестантизму модус вивенди была нацелена и изданная Бенедиктом XIV в 1741 году булла «Matrimonia, que», в которой он признал законными смешанные браки, заключенные без учета тридентской формулы на территориях диаспоры (то есть на территориях, где сосуществовали католическая и протестантская религии). Все это свидетельствовало о том, что папа стремился уже не к ликвидации протестантизма, а к нормализации сосуществования с ним. Подспудным мотивом такой терпимости могло быть осознание того, что ведущими державами этой эпохи были уже не католические Испания, Австрия или Франция, а скорее Англия, Пруссия и православная Россия.
Во время понтификата Бенедикта XIV бурбонские королевские дома (Париж, Мадрид, Неаполь) все радикальнее выступали против защитников ультрамонтантства, против иезуитов. (Ultra montes означало «за горами», то есть за Альпами; речь шла о клерикальном, ставшем реакционным и противоречившим духу времени направлении, которое стремилось к осуществлению за Альпами верховной власти папы, к сохранению церковного влияния.) В наибольшей степени противостояли духу времени иезуиты: внутри церкви они боролись с янсенизмом, а вне церкви — с просвещением и масонством, в области же церковной политики — с идеей государственной церкви. Бенедикт XIV не симпатизировал непримиримости иезуитов, препятствующей проведению его склонной к компромиссу политики, хотя открыто осуждал в деятельности иезуитов только их широкомасштабные торговые операции.
В XVIII веке орден иезуитов был еще могущественным и успешно руководил наиболее значительными монашескими орденами, занимавшимися педагогической деятельностью, и заморскими миссиями. В 1750 году орден иезуитов содержал по всему миру 649 коллегий, 176 семинарий и пансионов; число его членов составляло 22 600 человек, причем половина из них — посвященные священнослужители! Вскоре двор Бенедикта XIV стал центром враждебных иезуитам церковных кругов. В курии образовались две партии: одна — это строгое направление, требовавшее защиту иезуитов и ужесточения сопротивления духу времени и светским властям. Она действовала на принципе сохранения всех ранее установленных привилегий и любую, даже робкую мысль о реформе считала еретичеством. Ей противостояла другая партия — это поощряемое папой умеренное направление, склонное к компромиссам, к уступкам монархам и князьям и к частичным реформам.
Однако в курии возобладало строгое направление. С избранием папой кардинала Реццонико на конклаве победило реакционное, поддерживающее иезуитов крыло. Папа Климент XIII (1758–1769) был полной противоположностью своему предшественнику. Годы его понтификата отмечены шагами в защиту иезуитов, хотя в большинстве своем они остались безрезультатными. Сначала иезуиты были изгнаны из Португалии. В 1759 году полномочный министр маркиз Помбаль конфисковал имущество иезуитского ордена, и 1700 португальских иезуитов были схвачены, посажены на захудалые суда и отправлены «в виде подарка» в Папскую область. В 1762 году они были изгнаны и из Франции. Поскольку папа протестовал против этого, французы захватили папские владения Авиньон, Беневенто и Понтекорво. В 1767 году Испания выслала за границу ставших ненужными ей 2700 иезуитов. Ее примеру последовала и Парма. Папа попробовал искать защиту у
С помощью административных мер папа еще более однозначно поддержал иезуитов. Генерал ордена иезуитов Риччи отверг любые формы компромисса, любую возможную внутри ордена реформу. В своей булле, изданной в 1768 году, «In caena Domini» папа решительно осудил меры, предпринятые светскими властями против иезуитов. Это лишь подлило масла в огонь; в 1769 году послы католических государств в ультимативной форме потребовали от папы, чтобы он распустил орден иезуитов.
В то же самое время папство заняло жесткую позицию в отношении каких бы то ни было реформаторских устремлений внутри церкви. Среди них наиболее значительным было стимулируемое янсенистами фебронианство. Одновременно с Просвещением в Западной Европе возникло реформаторское направление, питаемое средневековым конциляризмом и галликанизмом Нового времени. Это течение требовало вместо слишком централизованного и анахроничного папского управления церковью усиления епископской (местной) власти, осуществления коллегиальности. Отсюда и его второе название: епископализм. Наиболее значительным систематизатором епископализма был трирский коадьютор (помощник епископа) Николай фон Гонтгейм. Этот выдающийся историограф церкви в своем пятитомном труде «Государственная церковь…», созданном им между 1763 и 1773 годами под псевдонимом Феброниус (отсюда — «фебронианство»), исходил из восстановления единства христианских церквей. А оно, по его мнению, возможно только в том случае, если католическая церковь в своем управлении приблизится к реформированным церквам. А в интересах этого следует ликвидировать папский примат. Условием единства в области веры было бы возвращение к епископальной древней церкви первых столетий. Над папой стоит вселенский собор; на смену папского монархического управления церковью приходят автономные национальные церкви, которыми управляют национальные соборы. Для папы в этой концепции остается только почетное первенство. Понятно, что Климент XIII внес в 1764 году эту книгу в «Индекс»; однако книга вызвала широкий отклик. Фебронианство полностью сочеталось с целями просвещенного монаршего абсолютизма, ибо давало ему в руки аргумент для осуществления идеи национальной государственной церкви.
Конклав 1769 года завершился быстро, так как все католические державы были едины в том, что ни в коем случае не может быть избран такой папа, который снова сочувствовал бы иезуитам. На основании предварительного предложения испанского посла кардиналы единогласно избрали папой бывшего францисканца, кардинала Лоренцо Ганганелли, принявшего имя Климента XIV (1769–1774). Новый папа якобы еще до своего избрания пообещал Бурбонам, что он распустит орден иезуитов. Своим статс-секретарем он выбрал известного по его испанским связям кардинала Поллавичини. Вопреки позиции традиционалистской партии коллегии кардиналов он снова встал на путь уступок. Он восстановил дипломатические отношения с Португалией; когда же в 1769 году испанский и французский послы вновь потребовали, чтобы он распустил иезуитский орден, Климент XIV решительно пообещал это сделать.
Но практически дело дошло до этого лишь в 1773 году, когда Мария Терезия тоже благословила этот шаг папы. В своей булле «Dominus ac redemptor noster», датированной 21 июля 1773 года, Климент XIV распустил орден иезуитов. Этот в правовом отношении отнюдь не безупречный его шаг традиционалисты-католики и иезуиты никогда ему не простили. История католической церкви с тех пор и поныне однозначно считает роспуск ордена иезуитов низшим уровнем падения власти папства, отказом от своих прав и политически ошибочным шагом. Редко доходил черед до спокойного анализа, насколько действительно орден «созрел» для основательного реформирования, до осознания того, что из-за своего закоснелого поведения он являлся главнейшим препятствием на пути к согласию современного общества и церкви.
Роспуск ордена иезуитов папа радикально осуществил и в Церковном государстве. Генерала иезуитов Лоренцо Риччи и его заместителя заточили в Замке Святого Ангела (генерал ордена там и умер), а имущество иезуитов распределили между куриальными прелатами. Роспуск ордена с удовлетворением восприняли при дворах Бурбонов, и в порядке компенсации папе были возвращены захваченные ими территории Папской области. Орден был распущен и в Габсбургской монархии. Условия же для продолжения его существования обеспечил в конце концов его заклятый враг — протестантизм: Пруссия Фридриха II и православная Россия времен Екатерины II не только терпели функционирование ордена, но и приняли к себе часть преследуемых иезуитов. Причину этого отнюдь не следует искать только в религиозной терпимости, она кроется и во взглядах просвещенных государей: сохранение отличных иезуитских школ было в интересах их государств. С другой стороны, некатолические монархи не считали для себя обязательным придерживаться позиции папы; таким образом, они выступили и против роспуска ордена.