История папства
Шрифт:
Двадцатитрехлетний понтификат Пия VII проходил под знаком революций и контрреволюции. Державы Священного союза и папа считали, что можно игнорировать идеи Французской революции, провозгласившей свободу и социальную справедливость. Однако это была безнадежная попытка остановить ход истории или даже обратить его вспять. XIX век был эпохой революций.
Противостояние с эпохой привело католическую церковь к тому, что она в духе нового компромисса, заключенного со светской властью, ограничилась воспитанием законопослушных и удобных для государства подданных. Это было платой за то, что папство сохранило свое господствующее положение в церкви и в новых условиях. Свою новую властную позицию папство утвердило
Папское государство, светское княжество пап, обладало реальными функциями церковного управления до тех пор, пока влиятельные епископы и стоявшие за ними государства могли выступать с враждебных папе позиций и для их подавления папам нужна была светская власть еще более мощная, чем у епископов. Примат папы в феодальных условиях мог усиливаться, именно опираясь на Папское государство. Но после 1815 года — благодаря конкордатам — папа, оставив без внимания интересы епископов, вступил в союз со светскими властями. Таким образом, свое собственное государство (впрочем, уже превратившееся в анахронизм) стало для папства бременем с точки зрения интересов вселенского церковного правления.
Идеологическим выражением духовной и моральной власти нового типа, централизованного примата, укрепившегося внутри церкви, был традиционализм, возникший во Франции в 1810-х годах, выдающимися представителями которого были де Местр, де Бональд и Ламенне — главным образом обедневшие аристократы. Возврат к традиции характеризовался радикальным отрицанием буржуазной революции. Отклоняя идеи просветительства, они вновь хотели поставить в центр духовной жизни религию и церковь. В соответствии с этим они были сторонниками обновленного, пронизанного христианством прежнего режима монархии.
Традиционалистские взгляды привели к созданию также современного ультрамонтанства. Де Местр в своем произведении «О папе», опубликованном в 1819 году, изложил основные тезисы этого направления. Он исходил из того, что решение социальных проблем возможно лишь в обществе, обновленном на основе христианских принципов. А поскольку гарантом христианских принципов являются церковь и папа, то папство и церковь стоят над государством, образуя неразделимое единство. Государственный (княжеский) суверенитет ограничивается папством.
Однако ультрамонтанство традиционалистов не было полным, ибо для прежних христианских режимов они считали также необходимым сохранение галликанских прав, как и укрепление папской власти. Своей критикой общества они возбудили подозрение со стороны государственной власти. Для решения социальной проблемы они также предложили сотрудничество церкви с государством, но для врачевания общественных язв они считали подходящим средством прежде всего католицизм. Против традиционализма особенно резко выступали иезуиты, защищавшие существующий союз между государством и церковью. В Риме никто и не помышлял об исполнении такой роли, ибо папа и церковь пользовались защитой со стороны Священного союза и жили, веря в незыблемость созданной на Венском конгрессе Европы.
Это подтвердил и исход конклава 1823 года. Большинство кардиналов избрало папой полностью поддерживавшего политику Австрии сполетского кардинала-епископа Аннибале делла Дженга, ставшего Львом XII (1823–1829). Новый папа отстранил реалистически мыслящего статс-секретаря своего предшественника — Консальви и отменил все его реформистские распоряжения. В Папском государстве стал осуществляться абсолютистский терроризм. Под председательством кардинала Риваролы проводились сотни судебных процессов над карбонариями и другими патриотами, которых называли бандитами. Рим показывал пример своими тяжелыми тюремными наказаниями и частыми казнями.
Папа
Лев XII осуществил однозначный реакционный поворот в папской политике и, по существу, даже отказался от самостоятельной политики. В своей первой энциклике он сурово осудил религиозную индифферентность и терпимость как основные источники общественных бед.
Новый папа и своим личным авторитетом поощрял ультрамонтанскую католическую литературу. В 1824 году папа лично принял в Риме аббата Ламенне, и тот имел возможность изложить перед ним свои взгляды. В знак благодарности за превращение ультрамонтанства в европейскую идею папа повесил портрет Ламенне на стене в своем рабочем кабинете. Это большая честь ни в малейшей мере не относилась к близкому либерализму ультрамонтанству, а лишь к традиционалисту Ламенне. В то время как де Местр и де Бональд верили в возрождение прежних режимов и в галликанизм, Ламенне понимал, что реставрированная монархия Бурбонов лишь своими внешними атрибутами является католической и что церковь — лишь средство в руках реакции. Поэтому Ламенне отверг галликанизм и однозначно выступил в поддержку папы. Он осуждал французскую католическую церковь за то, что она снова стала государственной церковью. Именно для того, чтобы иметь возможность примкнуть к папе, церковь должна отделиться от государства, ибо иначе она потерпит фиаско вместе с реакционной властью, обреченной на провал.
В Риме тоже с подозрением следили за возрождением галликанизма; поэтому столь желанным человеком оказался Ламенне. В то время папа еще не считал опасным сближение Ламенне с умеренным либерализмом, ибо, по-видимому, и он чувствовал бесперспективность нового союза между троном и алтарем. Однако церковь не отказалась от сиюминутных выгод, проистекающих из этого союза, в интересах предлагаемого Ламенне блестящего, но неопределенно далекого будущего.
После смерти папы Льва XII между крайними реакционными силами и партией сторонников гибких действий образовалось равновесие. По предложению кардинала Албани, придерживавшегося австрийской ориентации, папой был избран епископ Фраскати, кардинал Франческо Кастильони, взявший имя Пия VIII (1829–1830). Вместо больного папы, пребывавшего у власти всего двадцать месяцев, правил Албани. Пий VIII в своей энциклике при вступлении на престол подчеркнул папский примат над епископами.
Июльская революция 1830 года в Париже смела монархию Бурбонов и создала буржуазное королевство Луи Филиппа (1830–1840). Пий VIII неожиданно для всех признал июльскую монархию, которая за это обеспечила папе большую власть над французской церковью, чем Бурбоны. Далеко не таким терпимым был папа по отношению к буржуазной революции, перекинувшейся на Италию. Однако новое осуждение карбонариев и франкмасонов подливало лишь масла в огонь. Революционная волна в начале 1831 года достигла Северной Италии, а затем и Папского государства. Тем временем в ноябре 1830 года папа Пий VIII скончался; создавшееся положение (вакансия папского престола) благоприятствовало восставшим. Восстание карбонариев в Болонье в начале февраля 1831 года увенчалось успехом, и в течение нескольких дней движение распространилось на большую часть Папского государства. Для подавления восстания против папского абсолютизма нужен был новый папа.