История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага

Теккерей Уильям Мейкпис

Он деликатно коснулся деликатного вопроса о браке, хотя и не скрыл, что не бог весть какого мнения о Пене. И в самом деле, напыщенную сентиментальность мистера Пена он презирал (быть может, справедливо), полагая, что сам этой слабости не подвержен.

– Я так и знал, что ничего из этого не выйдет, - говорил он, часто кивая головой.
– Не могло выйти. С советами я не совался, но я так и знал. Он для вас слишком молод, мисс Фодерингэй, молод и зелен, а к тому же еще, оказывается, и гол как сокол. Вот и выходит, что он ей ни с какой стороны не нужен. Верно, мистер Бауз?

– Он славный мальчик, - произнесла актриса с грустью в голосе.

– Бедняга, - сказал Бауз и, засунув

руки в карманы, как-то странно поглядел на мисс Фодерингэй. Быть может, он лишний раз подивился тому, как женщины играют мужчинами, как они умеют завлечь, и поработить, и бросить.

Однако мистер Бауз с готовностью согласился, что мисс Фодерингэй поступила совершенно правильно, отказавшись от мистера Артура Пенденниса, он-то всегда считал этот брак глупой затеей; и мисс Костиган призналась, что и сама так считала, только не могла своими руками отдать две тысячи годового дохода. "Вот что значит верить папашиным россказням, - добавила она.
– Ну, уж в следующий раз ни у кого не буду спрашиваться". И весьма возможно, что перед ее внутренним взором возникла в эту минуту представительная фигура сэра Дерби Дубса.

Потом все опять стали хвалить майора - мисс Костиган объявила, что вот это джентльмен так джентльмен: и лавандой-то от него пахнет, и одет как картинка, а мистер Бауз высказался в том смысле, что он человек порядочный, только франтит не по летам, - и тут мистеру Фокеру взбрело в голову пригласить их обоих в гостиницу "Джордж" к обеду, чтобы встретиться с майором.

– Он обещал отобедать со мной, и я думаю, что после нынешнего небольшого скандальчика... генерал-то, скажу по чести, был неправ... это, понимаете ли, получится очень мило. Майор очарован вами, мисс Фодерингэй, он мне сам говорил.

– Значит, у нее еще есть возможность назваться миссис Пенденнис, язвительно заметил Бауз.
– Нет, благодарствуйте, мистер Фокер, я уже отобедал.

– Да когда это было - в три часа!
– сказала мисс Костиган, не страдавшая отсутствием аппетита.
– А я без вас не могу пойти.

– Будет салат из омаров и шампанское, - ввернул юный плутишка, неспособный перевести ни строчки латыни или решить задачку, более сложную, чем на тройное правило. Ради омаров и шампанского, не грозящих потерей чести, мисс Костиган пошла бы куда угодно, - и так случилось, что в семь часов майор Пенденнис сидел за обеденным столом в обществе мистера Бауза, скрипача-оркестранта, и мисс Костиган, чей отец за несколько часов до того мечтал пристрелить его, как собаку.

Чтобы счастливая встреча стала совсем уже безоблачной, мистер Фокер, догадавшийся о том, куда мог скрыться Костиган, отрядил за ним Дурачину в общую залу "Сороки", где генерал только что затянул особенно чувствительную песню. И каково же было его изумление, когда он увидел за столом свою дочь и мистера Бауза! Майор Пенденнис рассмеялся и сердечно протянул ему руку, которую генерал стиснул avec effusion {Порывисто, страстно (франц.).}, как говорят французы. Он уже был далеко не трезв и еще в "Сороке" успел всплакнуть над собственной песней. Во время обеда он несколько раз ударялся в слезы и называл майора своим лучшим другом. Дурачина и мистер Фокер пошли провожать его домой, в то время как майор галантно вел под ручку мисс Фодерингэй. Наутро, явившись к генералу с визитом, майор был принят весьма дружелюбно, и они обменялись многими любезностями. На прощанье майор выразил надежду, что мисс Костиган обратится к нему, ежели он в чем-нибудь может ей быть полезен, а мистеру Фокеру горячо пожал руку и высказал признательность за поистине неоценимую услугу.

– Вот и ладно, - отвечал мистер Фокер, и они расстались, полные взаимного уважения.

Воротившись

на следующий день в Фэрокс, майор Пенденнис не рассказал, что было с ним накануне и в каком обществе он провел вечер. Зато он пригласил мистера Сморка остаться пообедать, и всякий человек, привыкший к его манере, заметил бы, что его веселость и разговорчивость несколько наигранны и что с племянником он более обычного милостив и заботлив. Когда Пен собрался спать, майор проводил его прочувствованным: "Господь с тобой!" - а перед тем как пожелать доброй ночи миссис Пенденнис, словно бы хотел ей что-то сказать, однако раздумал, решив, видимо, дать ей проспать эту ночь спокойно.

Наутро он спустился к завтраку ранее обычного и приветствовал свое семейство с большой сердечностью. К концу завтрака, как всегда, прибыла почта. Когда старый Джон внес в комнату мешок с газетами и письмами, майор внимательно посмотрел на Пена - тот тоже получил письмо, взглянул на него и, вспыхнув, отложил. Он узнал почерк Костигана, и ему не хотелось читать при всех. Майор Пенденнис тоже узнал это письмо: накануне он сам сдал его на почту в Чаттерисе.

Он выслал из комнаты маленькую Лору, - она убежала тем охотнее, что терпеть его не могла, - а когда дверь за ней затворилась, дотронулся до руки миссис Пенденнис и многозначительно указал ей на письмо, выглядывавшее из-под газеты, в которую притворно углубился Пен.

– Пройдемте в гостиную, - сказал он.
– Мне нужно с вами поговорить. Недоумевая, она следом за ним вышла аз столовой.

– Что случилось?
– спросила она встревоженно.

– Дело дошло до развязки, - отвечал майор Пендентшс.
– Он получил отставку. Я сам вчера продиктовал это письмо. Там вложено и несколько прощальных строк от его дамы. Все кончено.

Элен кинулась обратно в столовую, майор за ней. Пен уже вскрыл письмо. Он читал, и лицо его выражало растерянность и ужас. Как и сказал майор, в письме сообщалось, что мистер Костиган весьма польщен добрым расположением Артура к его дочери, но имущественное положение мистера Пенденниса стало ему известно лишь теперь. Положение же это таково, что в настоящее время о браке не может быть и речи, а союз в далеком будущем невозможен, если принять в соображение его и ее возраст. Ввиду этих обстоятельств и с чувством величайшего сожаления и уважения к Артуру мистер Костиган прощается с ним и просит его, хотя бы на время, прекратить свои посещения.

Было там несколько строк и от мисс Костиган. Она покорна родительской воле. Она много старше Артура, так что о длительной помолвке нечего и думать. Она всегда будет ему благодарна за его к ней расположение и надеется сохранить его дружбу. Но пока не утихнет боль разлуки, она умоляет его не искать встречи с нею.

Пен прочитал оба письма как во сне, едва ли понимая их смысл. Потом вскинул голову и увидел обращенные к нему печальные лица матери и дяди. В глазах Элен светилась нежная материнская тревога.

– Что... что это?
– проговорил Пен.
– Этого не может быть. Это не ее рука. Это писала какая-то служанка. Кто играет со мною такие шутки?

– Записка вложена в письмо ее отца, - сказал майор.
– Прежние письма те писаны не ею. А это ее почерк.

– А вы откуда знаете?
– вспылил Пен.

– Она писала при мне, - отвечал майор.

Пен вскочил с места, и мать, подойдя ближе, взяла его за руку. Он оттолкнул ее.

– Где вы ее видели? Кто дал вам право становиться между нами? Что я вам сделал? За что? Нет, этого не может быть!..
– И у Пена вырвалось грубое проклятие.
– Не могла она поступить так по своей воле. Она не знает, что говорит. Она же дала мне слово. Кто меня оболгал, чтобы разлучить с нею?