История похищения
Шрифт:
И вот однажды ночью Марухе приснилось, что она пытается оторвать у статуи нимб, который казался ей верхом безобразия. Но у нее ничего не получалось. Латунь была приварена к бронзе. Маруха проснулась в дурном настроении, пошла посмотреть на статую и вдруг увидела валяющийся на полу нимб. Сон будто получил продолжение! Не веря в мистику, Маруха нашла этому рациональное объяснение. Дескать, это она сама, впав в состояние сомнамбулизма, сорвала нимб с бога Смерти.
В начале заточения Маруху бесила Маринина покорность, и этот гнев придавал Марухе сил. Потом она прониклась к Марине сочувствием – уж больно горькой была ее судьба – и пыталась приободрить подругу, чтобы у той опять возникло желание жить. Затем Марухе пришлось притворяться сильной, когда Беатрис потеряла над собой контроль, и нужно было сдерживаться, не втягиваться в ссоры и склоки. Кто-то должен был управлять ситуацией, иначе они все перегрызлись бы в этих жутких условиях, когда приходилось тесниться в крохотной вонючей комнатушке, спать на полу, питаться объедками и в любой момент ожидать гибели. Маруха взяла тогда бразды правления в свои руки, но сейчас, когда других пленниц не осталось, ей уже не перед кем было притворяться. Она оказалась наедине сама с собой.
Не сомневаясь, что Беатрис рассказала родным, как можно передавать информацию по радио и телевидению, Маруха внимательно смотрела и слушала передачи. И действительно, Вильямисар несколько раз появился на экране, стараясь ее подбодрить, а детишки радовали ее своими выдумками и милыми шутками. Но потом такие передачи неожиданно прекратились. На целых две недели! Она почувствовала себя брошенной и пала духом: снова перестала гулять, постоянно лежала лицом к стене, безучастная ко всему, почти ничего не ела и не пила. У нее опять, как в декабре, начались боли, ноги сводило судорогой. Ей снова требовалась помощь врача, однако Маруха в этот раз никому даже не жаловалась.
Охранники, поглощенные своими личными переживаниями и конфликтами друг с другом, не обращали на Маруху внимания. Ее еда стыла на тарелке, а Дворецкий с женой, похоже, ничего не замечали. Тоскливые дни тянулись целую вечность. Скука была такая, что порой Марухе казалось, что даже в самые первые, самые тяжелые дни ее заключения – и то было лучше. Она полностью потеряла интерес к жизни, часто плакала, а однажды утром, проснувшись, с ужасом заметила, что правая рука поднимается независимо от ее воли, как бы сама собой.
Поэтому смена караула в феврале была промыслительной. Вместо банды Злыдня прислали четырех новых пареньков, серьезных, дисциплинированных и разговорчивых. Они прилично себя вели, нормально изъяснялись. Ребята сразу же предложили Марухе поиграть в «Нинтендо» и другие видеоигры. Это их сблизило. Маруха с самого начала отметила, что они говорят с ней на одном языке, что, конечно, облегчало общение. Новичкам, вне всякого сомнения, велели преодолеть ее сопротивление и, общаясь с ней иначе, чем предыдущие охранники, вывести из депрессии. Поэтому они принялись убеждать Маруху возобновить прогулки по двору, рекомендованные врачом, подумать о муже и детях, не лишать их надежды вскоре увидеть ее живой и здоровой.
Обстановка создалась доверительная. Понимая, что ребята в какой-то степени тоже заложники ситуации и, возможно, нуждаются в моральной поддержке, Маруха делилась с ними воспоминаниями о том, какими были три ее сына в отрочестве. Она рассказывала, как они росли, учились, какие у них были привычки и вкусы. Охранники прониклись к ней симпатией и тоже рассказывали о себе.
Все они получили среднее образование, а один даже немного поучился в университете. В отличие от предыдущих боевиков эти не были из маргинальных семей, хотя связь с кварталами бедноты все равно чувствовалась. Старшему, высокому, стройному, сдержанному юноше, которого звали Муравей, было двадцать четыре года. Он бросил университет, когда его родители погибли в автокатастрофе. Жить стало не на что, пришлось податься в наемные убийцы. Другой, по прозвищу Акула, посмеиваясь, рассказывал, как в старших классах сдал добрую половину экзаменов, угрожая преподавателям игрушечным пистолетом. Самого веселого из охранников – не только из этих, а вообще из всех, кого повидала Маруха в плену, – звали Волчком. И это прозвище ему подходило идеально. Кругленький, на коротких, тоненьких ножках, он до безумия обожал танцевать. Однажды Волчок после завтрака включил магнитофонную запись сальсы и танцевал без передышки, в бешеном темпе до самого конца своего дежурства. Самым серьезным был четвертый охранник, сын школьной учительницы. Он любил читать и хорошо разбирался в событиях, происходящих в стране. Как он дошел до жизни такой, парень объяснял просто: «Это прикольно!»
Маруха сразу смекнула, что ребята ценят человеческое отношение. И это не только ее приободрило, но и навело на мысль выторговать себе послабления, о которых сами охранники, возможно, даже не думали.
– Поверьте, я не собираюсь дурить, – сказала Маруха. – Зачем нарушать запреты, если для меня все закончится скоро и благополучно? А значит, и строгости такие ни к чему.
И новые охранники, проявив самостоятельность, которая не снилась не только прежним сторожам, но и их шефам, решились смягчить тюремный режим в гораздо большей степени, нежели ожидала Маруха. Ей позволили свободно перемещаться по комнате, говорить в полный голос, ходить в туалет не по часам, а когда захочется. Перемены к лучшему вдохновили ее заняться собой, благо в Джакарте у нее уже был такой опыт. Пригодились и упражнения, которые показывала тренер в передаче Алехандры: они так и назывались – «упражнения для замкнутого пространства». Маруха выполняла их так усердно, что один охранник даже заподозрил неладное.
В те дни Маруху также порадовала и неожиданно появившаяся на экране передача «Колумбия требует!», которая понравилась ей не только своим замыслом и профессионализмом, но и тем, что это был, пожалуй, самый подходящий способ моральной поддержки. Благодаря этой передаче Маруха ощутила связь с домом, поняла, что чувствуют родные и друзья. Она бы на месте авторов тоже затеяла что-нибудь подобное, стараясь поднять дух заложников и повлиять на общественное мнение. Маруха так увлеклась передачей «Колумбия требует!», что даже билась с охранниками об заклад, кто появится на экране в следующий раз. Однажды она поспорила, что завтра покажут ее хорошую подругу, знаменитую актрису Вики Эрнандес, с которой она тесно дружила. И выиграла! Хотя главным выигрышем для нее, конечно, была сама возможность увидеть и услышать близкого человека. Это был редчайший счастливый миг за все время плена.
Прогулки по двору тоже положительно влияли на здоровье пленницы. Немецкая овчарка, обрадованная возвращением Марухи, рвалась пролезть под калиткой, чтобы с ней поздороваться. Маруха поспешила ее успокоить, боясь возбудить подозрения охраны. Марина рассказывала, что за калиткой находится прелестный лужок, где пасутся овечки и бегают куры. Лунной ночью Марухе хватило одного беглого взгляда, чтобы убедиться в Марининой правоте. Однако лужок охранялся человеком с ружьем. Поэтому от мечты совершить побег при попустительстве пса пришлось отказаться.
20 февраля, когда жизнь, казалось, вошла в привычную колею, по радио объявили, что в окрестностях Медельина обнаружен труп доктора Конрадо Приско Лоперы, двоюродного брата главарей банды. Доктор Лопера куда-то исчез два дня назад. А спустя четыре дня был убит его кузен Эдгар де Хесус Ботеро Приско. Оба не имели уголовного прошлого. Доктор Приско Лопера в свое время осматривал Хуана Витту, причем пришел без маски и не скрывал своего имени. Маруха подозревала, что он и ее недавно осматривал, только под маской. Эти убийства, как и гибель братьев Приско в январе, напугали охранников и еще сильнее усугубили нервозность семьи Дворецкого. В комнате повеяло холодом при мысли о том, что картель отплатит за эти убийства казнью заложников, как было в случае Марины Монтойи. На следующий день Дворецкий явился к Марухе в неурочный час без видимого повода и сказал:
– Не хочу вас пугать, но дело серьезное. На двери в патио с ночи сидит бабочка.
Не подверженная суевериям Маруха не поняла, что он хочет этим сказать. Тогда Дворецкий произнес с хорошо рассчитанным трагизмом:
– Перед убийством тех братьев Приско было то же самое. Черная бабочка три дня сидела на двери в туалет.
Маруха вспомнила мрачные предчувствия Марины, однако сделала вид, что не понимает намека.
– Вы на что намекаете?
– Ни на что, – пожал плечами Дворецкий. – Но это очень плохой знак, ведь тогда донью Марину убили.