История России от Рюрика до Путина. Люди. События. Даты

Анисимов Евгений Викторович

22 октября 1721 – Провозглашение Петра императором

В дни празднования Ништадтского мира в октябре 1721 г. Петра сенаторы провозгласили «Великим», «Отцом Отечества», «императором Всероссийским». С тех пор считается, что Россия стала империей. Имперский титул русского властителя другие страны признали не сразу. Например, Турция сделала это только при Екатерине П. Однако уже при Петре Россия вошла в круг ведущих стран Европы и как империя стала участвовать в разделе мира.

В 1721 г. архиепископ Феофан Прокопович написал «Правду воли монаршей», в которой он обосновывал режим самодержавия различными аргументами: ссылками на примеры из мировой истории, на Священное Писание и на новомодные для России нормы естественного права. В «Правде» дано и определение самодержавия как власти, ничем и никем не ограниченной. В 1722 г. Петр подписал «Устав о престолонаследии», который предоставлял государю право

назвать своим наследником любого из своих подданных. Вместе с «Правдой воли монаршей» Устав стал краеугольным камнем самодержавной формы правления на последующие времена. Обосновывая полное право императора назначать своего наследника, Феофан утверждал, что царь обладает абсолютным правом как отец своих подданных. Это право выше всех других отношений, в том числе родственных. Если, писал Феофан, у государя был бы среди подданных отец по рождению, то он, государь, «будет уже отцу своему отец по высочайшей власти своей».

Имперское наступление России

Победы в войне со шведами, присоединение обширных территорий в Восточной Прибалтике, в том числе тех, которые никогда не принадлежали России, – все это сделало ее участницей сложной внешнеполитической игры на Севере Европы вместе с Англией, Голландией, Пруссией, Швецией и Данией. К концу петровского царствования Россия преобладала на Балтийском море. Заключенный в 1724 г. союз со Швецией, лишившейся в 1718 г. своего воинственного короля Карла XII (он был убит при осаде крепости в Норвегии), укрепил доминирующее влияние России. На последнем этапе Северной войны она стала активно внедряться в Северную Германию, ввела войска в Мекленбург, продолжала долгую и успешную политическую игру с голштинским герцогом Карлом-Фридрихом, который позже станет мужем старшей дочери Петра Анны.

Активность России беспокоила деятелей Англии, Пруссии и других европейских стран. Впрочем, Петр поступал в Европе осторожно, с оглядкой, не так, как на Востоке, где Россия действовала наступательно. Царь мечтал о сказочных богатствах Индии, проявлял при этом несвойственный ему авантюризм и шапкозакидательство. В 1722 г. Петр начал войну с Персией, видя в завоевании этой страны своеобразный пролог к вторжению в Индию. В результате Персидского похода 1722—1723 гг. Россия захватила восточное и южное побережья Каспийского моря и по заключенному в 1723 г. в Петербурге мирному договору с Персией присоединила к себе эти территории. Здесь предполагалось построить крепости, переселить на эти земли русских и армянских крестьян, а мусульман выселить за пределы русских владений. Одновременно в 1724 г. начата подготовка русской эскадры адмирала Вильстера для завоевания Мадагаскара. Там предстояло создать перевалочную базу для морского похода в Индию. Только смерть прервала обширные и вряд ли реальные имперские планы Петра I.

Активная, подчас агрессивная политика Петра и его преемников вызывала недовольство имперских правительств Англии, Франции, Австрии, а потом и Германии, постоянно боровшихся друг с другом за сферы влияния и колонии на всех континентах. Одним из показателей отношения к имперской России стало так называемое «Завещание Петра Великого», получившее широкую огласку и повсеместное хождение с начала ХIХ в. Оно всякий раз использовалось для доказательства особой агрессивности России. Науке не известны подлинники «Завещания». Историки относят его появление ко времени похода Наполеона на Россию в 1812 г., другие считают, что «Завещание» придумано французским авантюристом и трансвеститом середины ХVIII в. д'Эоном, который якобы «нашел» его в Петергофе во времена Елизаветы Петровны. Между тем подобный документ не упоминается ни в бумагах Петра, ни в документах его преемников. Это несомненная фальшивка. Ее весьма искусный автор довольно талантливо мешает правду с ложью, ловко передергивает факты и нарочито глубокомысленно «предсказывает» будущее, которое на самом деле в его время уже являлось прошлым. Но при этом выясняется, что автор не знает истории и поэтому допускает нелепости и несуразности. И все же какой бы грубой ни казалась эта фальшивка, ее долгая жизнь объясняется тем, что Российская империя своей завоевательной, захватнической политикой в Европе и Азии в течение 200 лет невольно подтверждала многие «заключения» автора «Завещания Петра Великого», как бы осуществляя на практике «заветы Петра».

25 января 1721– Создание Священного Синода

В Петровскую эпоху завершается первый патриарший период истории Русской Православной церкви. В 1700 г. умер патриарх Адриан, и Петр, вопреки надеждам церковников, не разрешил созвать Священный собор для избрания нового главы церкви. Вместо этого он поручил дела церкви «местоблюстителю» Стефану Яворскому и одновременно восстановил в 1701 г. уничтоженный еще при Алексее Михайловиче Монастырский приказ, учреждение по управлению монастырскими землями. Во главе его царь поставил светского

человека, боярина И. А. Мусина-Пушкина, и поручил ему ведение всеми обширными владениями церквей и монастырей, чтобы сборы с них шли прямо в казну. В церковном управлении главенствуют преимущественно выходцы из украинского и польского духовенства – Феодосий Яновский и Феофан Прокопович. Они и становятся проводниками политики Петра, стремившегося полностью подчинить себе церковь. В 1721 г. архиепископ Феофан Прокопович написал «Духовный регламент», который обосновывал вред патриаршества и преимущества коллективного управления церковными делами. Тогда же образовали Духовную коллегию – Священный Синод, полностью подчиненный светской власти.

Преобразования эти стали результатом целенаправленного движения петровской реформаторской мысли. Петр был убежден, что церковь – человеческий институт, который можно перестроить. Самодержавие в своем развитии подавило многие институты, унаследованные с древнейших времен, шла ли речь о Земских соборах или земском самоуправлении на местах. Церковь, как и упомянутые институты, не могла устраивать самодержца Петра, ибо ее «княжеская» система с элементами независимости выпадала из стройной пирамиды бюрократических учреждений, которые при Петре приобрели регулярность, «правильность», иерархическую простоту. Коллегиальность Святейшего Синода была обусловлена не модой на новинки бюрократической системы, а желанием перекроить церковную систему в полном согласии с принципами не библейской, апостольской, а именно бюрократической иерархии. Государство сделало церковь орудием своей пропаганды и даже политического сыска. По указу 1722 г. священники обязаны были раскрывать тайну исповеди своих прихожан, если узнавали из нее о государственном преступлении. Руководители Синода допрашивали и пытали старообрядцев.

Русские люди и новый быт

Петр стал также реформатором русского быта. Реформа одежды, внешнего облика, образа жизни запомнилась людям больше всего – такими необычными и суровыми казались современникам эти начинания Петра. Людей хватали в церкви, на улице и овечьими ножницами грубо обрезали у них бороды, кромсали «неправильную» длиннополую одежду. За нарушение царских указов о «новоманирной одежде» людям грозили кнут и каторга. Все это вызывало недовольство подданных Петра. Многим из них казалось, что наступил конец света, что на землю пришел антихрист. Но шло время, вырастали новые люди, которым парик, шпага, выбритый подбородок, высокие красные каблуки и кружева казались привычными и, к ужасу их отцов, удобными.

Петр стремился приучить русских людей и к европейским развлечениям. Одним из них с 1718 г. стали ассамблеи – приемы с танцами и угощениями в богатых домах. Подданные под угрозой штрафов должны были являться на ассамблеи вместе с женами и взрослыми детьми, чтобы там танцевать и веселиться. За соблюдением правил тщательно смотрели особые люди, и нарушителей наказывали с помощью «Большого орла» – огромного, в два литра, кубка водки, который надлежало выпить во что бы то ни стало.

«Всешутейший (или Всепьянейший) собор» – так назывался довольно узкий кружок близких Петру людей, с которыми он проводил время. «Заседания» (или, проще говоря, попойки) «собора» проходили по утвержденному ритуалу. Каждый участник имел свое карнавальное (непристойное) имя, играя в застолье свою шутовскую роль. Сам Петр числился «протодьяконом» «собора», а главой конклава многие годы оставался Никита Зотов, некогда учитель юного Петра. Он носил титул «патриарха князь-папы», которому все участники «собора» шутовски поклонялись. Непременными участниками «собора» являлись и многочисленные придворные шуты, карлы, уроды. «Собор» копировал церковную иерархию, что отражалось в титулах участников, церемониях и ритуалах. И хотя многие считали, что на «соборах» пародируется католицизм, там осмеивалось и православие.

В основе ритуалов «собора» лежала система святочных «передразниваний» реальной, вполне серьезной жизни, средневековый публичный смех с его озорством, беспробудным пьянством, непристойностями и издевательствами над людьми. Душой «собора» был сам царь, который мог бросить все дела, чтобы сочинить очередной шутовской «указ» или «потешный» регламент шутовской церемонии. Цели, которые при этом преследовал сам государь, объяснялись его желанием низвести авторитет церковной организации, упрочить культ светской власти. Впрочем, в окружении соборян-собутыльников он мог расслабиться, отдохнуть. Как человек с фантазией, юмором, энергией, он находил развлечение не просто в попойках, а в «организованном, регламентированном пьянстве», ибо «регулярность» была главным требованием ко всем институтам того времени. Не исключено, что «собор», подобно Эрмитажу Екатерины II, позволял царю в неслужебной, вольной обстановке лучше изучить людей, понять их стремления и характер. Со смертью Петра «собор» прекратил существование, хотя и оставил после себя дурную память как пример диких нравов и самодурства великого реформатора России.