История России. XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953—2008). Том III
Шрифт:
С 1960 г. во главе «Известий» встал Алексей Иванович Аджубей (1924–1993). Аджубей родился в Самарканде в русской семье – его мать работала портнихой, а отец одно время был церковным певчим. Одаренный организатор и талантливый журналист, Аджубей имел немалое преимущество перед своими коллегами – он был зятем Хрущёва. Поддержка могущественного тестя позволила ему превратить «Известия» в газету, которую читали больше, чем официозную «Правду». Аджубей и его коллеги по «новой» журналистике верили, что они лучше могут мобилизовать молодежь и народ на «строительство коммунизма», чем партийные бюрократы. В 1961 г. журналисты «Известий» реанимировали «движение за коммунистический труд», организовав на станции Москва-Сортировочная бесплатный трудовой день в субботу, по образцу большевицких субботников 1918–1919 гг. Партийные идеологи, прежде всего Михаил
«Новая» журналистика развивалась в те годы также на радио и на молодом еще телевидении. Радио стало практиковать прямые включения из-за рубежа, интерактивные интервью. Телевидение практически полностью, за исключением фильмов, шло в прямом эфире в силу слабой техники видеозаписи. Некоторые телепередачи получили общенародную популярность («Голубой огонек», «Кинопанорама», «Клуб веселых и находчивых», «Клуб кинопутешествий», «Очевидное – невероятное», «Человек. Земля. Вселенная»). По телевизору часто выступали видные деятели науки и искусства, талантливые актеры и музыканты, показывали документальные фильмы о других странах, о культурных сокровищах Европы, Азии, Америки. Кругозор русского человека расширялся.
С другой стороны, работа на Целине, в колхозах и на фабриках открывала молодым людям глаза на бесхозяйственность, моральную и физическую деградацию общества и ложь государственной пропаганды. Этот опыт заодно развеял и революционные иллюзии о «союзе интеллигенции и рабочих», которые бродили в 1950-е гг. в некоторых горячих головах молодых марксистов-идеалистов. Уже в конце 1961 г. социолог «Комсомольской правды» Борис Андреевич Грушин после опроса 1300 читателей газеты с удивлением обнаружил, что «движение за коммунистический труд» пользуется нулевой поддержкой в обществе. Люди связывали с «коммунизмом» улучшение жизни, но пропускали идеалистические призывы к бесплатному труду мимо ушей. Разумеется, газета воздержалась от публикации этого неудобного факта.
Часть образованной молодежи, в том числе дети номенклатурных чиновников, оформляется в «андеграунд» (подполье), своего рода неконформистскую элиту. Вначале это были «стиляги», поклонники джаза и западной моды, затем музыкальная и литературно-политическая богема. Они собирались в «компании», где старались вести себя подчеркнуто не по-советски, стремились выразить себя вне официальных институтов, искали новые формы в искусстве и культуре. Веселые песенки антисоветского содержания, пародии на гимн СССР – «Союз нерадивый республик голодных…», едкие карикатуры на Хрущёва были нормой в этой среде. Культовыми стали для «андеграунда» фигуры Эрнеста Хемингуэя, а также молодежные писатели и поэты Аксенов, Гладилин и Андрей Вознесенский. Отрицая «социалистический реализм», андеграунд увлекался западной молодежной музыкой, импрессионизмом и абстракционизмом в живописи, западной социологией, философией и эстетикой. В этой среде начинает распространяться самиздат – перепечатки (на пишущих машинках) книг, которых нельзя было прочесть в СССР, или рукописей, которые не могли быть напечатаны из-за цензуры. Одними из первых героев самиздата, его авторов и распространителей, стали Владимир Буковский и Александр Гинзбург. Также появляется тамиздат – попадавшие различными путями в СССР заграничные публикации, в том числе русские эмигрантские журналы и книги. Травля в прессе и слежка КГБ лишь сплачивали «стиляг» и литературно-артистическое «подполье».
Многие, однако, оставались в СССР патриотами советского строя. В начале 1960-х гг. сформировался «мир советского человека», реальности и ценности советского строя воспринимались как норма даже теми, кто не верил в посулы «коммунистического рая». Опросы «Комсомольской правды» среди молодежи показали, что очень многие, критикуя порядки в стране, тем не менее еще ниже ставили дореволюционную Россию и западный капитализм, мыслили свое будущее только в связи с укреплением и улучшением советского «социализма». Советский строй (но не конкретные руководители!) сохранял и даже расширял общественно-политическую базу в начале 1960-х.
Творческие элиты – писатели, художники и музыканты, продолжали служить коммунистическому режиму. В их мотивах преобладала уже не вера или страх, но безраздельно господствовал карьеризм, цинизм и стремление жить в гарантированном комфорте. Система привилегированных профессиональных союзов, созданная при Сталине для «инженеров человеческих душ», с ее громадными гонорарами, бесплатными «домами творчества» и оплаченными командировками, полностью сохранилась при Хрущёве. Многие деятели литературы и искусства (Сергей Михалков, Алексей Сурков, Константин Федин, Тихон Хренников) были, по сути, опытными государственными чиновниками, обладали талантом приспосабливаться к любой власти. Другие писатели, музыканты и художники стремились делать свое дело, оставаясь, по возможности, в стороне от власти.
В то же время начавшаяся в общественном сознании деградация тоталитарной идеологии не могла оставить творческие элиты равнодушными. В их среде шла борьба не только за доступ к государственной кормушке, но и за популярность в обществе. Сложились враждующие лагеря «левых» и «правых». Левыми считались те, кто искренне или по другим причинам поддерживал решения XX съезда, «большевицкий ренессанс» и десталинизацию, верил в реформы и построение «социализма с человеческим лицом». Среди них было немало детей репрессированных большевиков – детей ассимилированных в русскую культуру евреев, которые поддерживали когда-то большевизм, поклонников советской культуры 1920-х гг.
В образованной элитарной Москве «левых» было большинство. Это были выдающиеся журналисты (Алексей Аджубей, Илья Эренбург, Анатолий Аграновский), большинство кинорежиссеров и театральных деятелей (Михаил Ромм, Марлен Хуциев, Алексей Арбузов, Виктор Розов, Александр Володин, Олег Ефремов в театре «Современник» и Юрий Любимов в театре на Таганке), поэты и писатели (Александр Твардовский, Борис Слуцкий, Евгений Евтушенко и др.), экономисты и социологи (Юрий Левада, Борис Грушин), философы (Игорь Бестужев-Лада, Эвальд Ильенков) и историки (Александр Некрич, Рой Медведев и др.). Большинство из них были членами компартии и имели значительные связи среди образованной части партийных аппаратчиков, прежде всего в центральных органах власти.
«Левые» получили мощную поддержку в научном сообществе, прежде всего среди влиятельных ученых, связанных с военно-промышленным комплексом. Конец 1950-х гг. – начало 1960-х гг. было пиком влияния ученых в правящих структурах и обществе – ввиду зримого вклада науки в создание ракетно-ядерного потенциала и в освоение космоса. Ассигнования на фундаментальные исследования быстро росли, и вместе с ними число высокооплачиваемых позиций, число докторов и кандидатов наук.
В марте 1957 г. Хрущёв поддержал инициативу академика М. М. Лаврентьева о создании Академгородка рядом с Новосибирском. В 1960 г. там открылось Новосибирское отделение Академии наук с филиалами в Иркутске, Красноярске, Владивостоке и на Сахалине. В сибирские центры переехали тысячи молодых ученых из Москвы и Ленинграда. Их привлекали хорошая зарплата и благоустроенные квартиры, а также творческая свобода и доступ к информации. Среди молодых ученых были распространены идеи технократии – т. е. веры в то, что интеллектуальная элита и профессионалы сменят полуграмотных партаппаратчиков у власти. Возник неформальный союз «физиков и лириков»: среди первых были Л. Д. Ландау, П. Л. Капица, ученые Курчатовского института и Дубны, Новосибирского отделения Академии наук.
«Правыми» считались сторонники сталинского подхода к культуре и, прежде всего, поборники имперских, шовинистических, часто антисемитско-националистических идей. Среди них были писатели и журналисты старшего поколения (М. А. Шолохов, А. Софронов, Б. Грибачев, В. Кочетов, В. Кожевников), которые называли себя «автоматчиками партии», а также придворные художники и скульпторы сталинских лет (Е. Вучетич, П. Корин, А. Герасимов). К «правым» примкнули в начале 1960-х гг. и молодые писатели, поэты и художники (В. Солоухин, И. Глазунов, Ю. Бондарев, М. Алексеев, В. Бушин, М. Лобанов, А. Марков, И. Стаднюк, В. Кожинов, С. Куняев, С. Семанов, Ф. Чуев, В. Чалмаев и др.). В отличие от старших, Сталин был для них в лучшем случае двойственной, а то и отрицательной фигурой. Коммунизм многие из них именовали «еврейской выдумкой». Молодые «правые» считали себя русскими патриотами, увлекались дореволюционной национально-религиозной литературой, а некоторые из них общались с эмигрантами-националистами, так или иначе оказавшимися в СССР – Александром Казем-Беком, Василием Витальевичем Шульгиным. Стержнем идеологических исканий «правых» была мечта о преобразовании большевицкого СССР в «великую Россию». Некоторые из правых отрицали хрущёвскую критику Сталина, считая последнего великим государственником, очистившим аппарат и культуру от «еврейского засилья». По этим пунктам «правые» находили сочувствие и поддержку в КГБ, аппарате комсомола и пропагандистских структурах партии. Вместе с тем они, как и «левые», стремились использовать влияние на аппарат власти для продвижения своей идеологической программы.